— Все кончено, нежить, — холодным голосом заявила «женщина-крепость».

Не повезло. У нее был бы, пусть призрачный, но — шанс, выйди против нее заклинательница, но командующая Рыцарями была по-настоящему неуязвимой, даже удары Костяных Драконов не оставили на ее щите ни единой царапины.

«Владыка не пришел…» — с ноткой горечи подумала Александра, наблюдая за неспешно приближающейся смертью.

Впрочем, это была всего лишь нотка. На самом деле, она радовалась — Владыка, как всегда, оказался мудрее своих самонадеянных подчиненных и смог оценить силу напавшего на них врага. Он сможет сбежать, сможет начать все сначала — и воплотить в жизнь то, над чем работал, без малого, шестьсот лет.

Александра не знала, что находится в Тайной Комнате ее Владыки — этой информацией он не поделился даже с ней. Да и не хотела знать, если честно. Она лишь следовала заключенному сто тридцать лет назад договору — жизнь в обмен на служение. Никто и никогда не сможет сказать, что род Студиумов не держит слово.

Вот над головой ее врага вспыхнула обжигающе яркая белоснежная звезда, мгновением позже превращаясь в сверкающий молот, но…

— Оставь ее.

Повернув голову, Александра с трудом подавила желание передернуться — мгновением раньше ей казалось, что врагам уже не под силу ее удивить.

Что ж, она ошибалась.

Существо, что сейчас медленно опускалось на землю, не было человеком. Светло-серый плащ с глубоким капюшоном был вызывающе простым, лишенным какого-либо намека на красоту или роскошь — но это не мешало костям Александры противно заныть, чувствуя приближение носителя враждебной им божественной магии просто абсурдной силы. Под капюшоном не было видно лица, там был только режущий глаза свет — и точно такой же потоком лился из рукавов и из-под пол, не касающихся земли. За спиной существа извивались шесть жгутов света, неспешно колышущихся позади, будто их окружал не воздух, а вода.

— Я не подчиняюсь тебе, Израил, — с явственно ощутимым холодком в голосе ответила «женщина-крепость», однако все же остановилась.

— Можешь спросить у той, кого ты называешь Богиней, — равнодушным, механическим голосом ответило существо, приближаясь к Александре — так могла бы говорить скала, если бы вдруг обрела такую способность. — Ее судьбу буду решать я.

Женщина, не ответил, вскинула голову. С трудом оторвав взгляд от существа, Александра, проследив за ее взглядом, с трудом разглядела в грязно серых небесах равнин Каз крохотное голубое пятнышко. Никакого ответа Александра не расслышала, но уже спустя пару секунд женщина склонила голову:

— Да, моя Госпожа, — и отвернулась, умудрившись каким-то образом показать свое неодобрение бронированной спиной.

— Кто ты? — с трудом заставив себя говорить, спросила Александра.

Она все никак не могла решить — радоваться ли ей отсрочке или сожалеть об упущенной легкой смерти.

— Я - Израил, Гнев Господень, — ответило существо, останавливаясь в паре метров от главы уничтоженного ныне Триумвирата. — Архангел Возмездия. И я здесь, чтобы свершить суд.

Александра не ответила — у нее были плохие воспоминания о «божественном суде».

— Я - Истина, я — Справедливое Наказание, — продолжало говорить существо, заставляя сущность нежити содрогаться от каждого звука, отдававшего эхом в пустом черепе. — А ты — Александра эль Студиум, Львица Альтерлота.

— Откуда?..

Только Владыка знал ее настоящее имя, ее прошлое.

— Я знаю все, что нужно мне для вынесения приговора.

Александра затравленно огляделась по сторонам — Рыцари Авалона и святые воины в алых доспехах пристально наблюдали за действиями, первые — с молчаливой неприязнью, вторые — с благоговением.

Существо приблизилось к ней вплотную, и Александра со стоном опустилась на колени, не в силах выдержать тяжесть, внезапно навалившуюся на плечи.

— Ты родилась в семье воинов, Александра, — вновь заговорило существо, не обращая внимания на крупную дрожь, охватившую тело Рыцаря Смерти. — Тебя научили чести, научили верности, воспитали преданность. Львица Альтерлота — так тебя называли соратники; Цепным Псом, Александрой Кровавой — величали враги.

Она молчала, изо всех сил сжимая зубы, желая только одного — сдержать стон, не дать зубам позорно застучать из-за отчаянно дрожащего тела.

— Ты не была святой — ты была солдатом. Защищала, кого прикажут, не щадя жизни; убивала, без злобы и наслаждения, — тех, кого король называл врагами. А потом тебя предали.

Я не знаю деталей — они неважны. Я вижу сырую темницу, решетку на крохотном окошке под потолком. Твою боль — у тебя сломано три ребра и рваная рана на боку — твое пленение обернулось большой кровью. Я вижу, что ты растеряна — твоя вера разбита на кусочки, твоя преданность выброшена за ненадобностью, годы верной службы — признанны недостаточно ценными, чтобы пожертвовать политической выгодой.

Именно тогда к тебе пришел он — черный силуэт, в рванном черном плаще, под которым скрывалась лишь абсолютная Тьма, легким дымком сочась через прорехи в ткани, из-под капюшона, рукавов и пол.

Он предложил тебе жизнь — но ты никогда не ценила ее настолько, чтобы продать душу дьяволу. Он предложил могущество — но тебе оно было ни к чему, если его нельзя принести на алтарь служения Высшей Цели. Даже месть тебя не прельстила — ты все еще была верна своей стране.

Тем не менее, ты согласилась. Ты умела только служить — так тебя вырастили. Ты вряд ли знаешь, но на одном из языков «studium», имя твоего рода, значит «преданность»[7].

Этим он купил тебя — пообещал, что никогда не предаст. Глупо, но ты согласилась.

— К чему ты говоришь все это, слуга Бога? — выплюнула Александра.

— Так ты стала Рыцарем Смерти, главой Триумвирата, — продолжил Израил, проигнорировав ее вопрос. — Ты сражалась с врагами своего хозяина — и никогда не убивала безоружных. Ты потратила пятьдесят лет на создание Костяного Дракона — хотя это отродье Тьмы предлагало тебе потратить пару лет, оплатив скорость десятками тысяч чужих жизней.

Поэтому у тебя есть выбор. Откажешься от прошлого сейчас — и Лестница поможет тебе. Выберешь своего хозяина — умрешь.

— Ты предлагаешь мне предательство? — Хрипло рассмеялась Александра. — Ты сам сказал — имя моего рода означает «преданность».

— Люди считают, что верность — добродетель сама по себе. Они ошибаются, — спокойно ответил Израил. — Они так же считают, что эта добродетель может оправдать любые злодеяния. И они снова ошибаются.

Каждый разумный под Небесами — свободен, такова была воля Господа. Но это — не привилегия, как кажется многим, это — ответственность. За преступления, совершенные солдатом, отвечает не только его командир, но и он сам. Откажешься от моего предложения — и разделишь со своим повелителем все его грехи.

Александра молчала. Не потому, что колебалась — на самом деле она уже знала свой ответ. И, если это существо действительно настолько всеведуще, как говорит, — то оно знает его тоже.

— Я понятия не имею, как Лестница поможет тебе, — продолжило существо. — Помощь — не моя работа, я — Гнев Господень, в конце концов. Но могущество моего Лорда безгранично, а мудрость — превосходит силу.

Кериан, Дух Тьмы, воплощение Зла — Александра прекрасно знала это, не строя никаких иллюзий на тему того, кому присягнула на верность. Но он спас ее, когда она была раздавлена, оболгана и брошена умирать в темнице, без медицинской помощи, вынужденная выживать на хлебе и воде.

— «Добро», совершенное Злом, ведет только к Злу, — сказал Израил, будто прочитав ее мысли. Хотя, может и правда читал… — И ты — прямое тому доказательство. Чего стоит твоя преданность, если тот, кому она принадлежит, убивал младенцев, женщин и стариков — всего лишь ради того, чтобы выяснить, есть ли разница в количестве отдаваемой ими энергии? Пытал их — лишь чтобы установить, не увеличат ли их страдания «КПД»?

Владыка сделал ее сильнее, потратив столетие на обучение ее магии и решение проблемы количества маны. Он принял ее просьбу не приносить в жертву города, чтобы создать Дракона. Он никогда не отдавал ей приказ, который ей было бы сложно выполнить — она сражалась только с воинами, что явились с оружием. Она не творила зла.