Не остановившись и на этом, Кох выдвинул иск против нью-йоркского дистрибьютора Acker Merrall & Condit, продавшего ему за два года более 200 бутылок поддельного вина на сумму больше $2 млн. Условия мирового соглашения содержатся в тайне, известно только, что речь идет о значительной сумме.

В мире редких и дорогих вин крутятся очень большие деньги. Объемы продаж относительно невелики, зато цены похожи на номера телефонов. В отличие от Курниавана и Роденштока Гринберг не занимался созданием собственных купажей, и тем не менее ему удалось заработать около $40 млн на подделках, хотя он уверяет, что не знал о сомнительном происхождении вин, которые продавал. По различным оценкам, кухонные купажи Курниавана принесли ему от $20 млн до $75 млн, от которых теперь практически ничего не осталось. Сколько денег принесли Роденштоку его махинации, никому не известно.

Череда скандалов, прогремевших в 2000-х гг., повредила рынку элитных вин. Инвесторы больше не рискуют вкладывать деньги в сомнительный продукт. Миллиардеры получили щелчок по носу. Кох в последние годы занимается судебными тяжбами, вместо того чтобы пополнять свои винные погреба. По его собственным оценкам, у него ушло около $25 млн на судебные издержки. Деньги приходят и уходят, не в них счастье, как говорится. А рынок начал потихоньку восстанавливаться только в 2015 г.

Во всех статьях, посвященных Роденштоку и Курниавану, упоминались роскошные вечеринки и невероятная щедрость хозяев. Те, кто знал их лично, восхищались их познаниями в вине и безупречным вкусом. Эти люди были мастерами купажирования и создавали настоящие шедевры. Разумеется, содержимое бутылок не соответствовало этикеткам, но кто угодно подтвердит, что вино было великолепно. Если рассматривать их случаи в более широком контексте, где невинные младенцы погибают из-за меламина в детской смеси, а в специи намеренно добавляют токсичные вещества, здесь мы имеем дело с элитными преступлениями. Если бы только эти ресурсы можно было пустить на расследование и пресечение по-настоящему зловещих махинаций!

Прежде чем приступить к обсуждению вековых способов фальсификации вина и методов выявления подделок, давайте обратимся к основам и вспомним, как его производят. Ведь для того, чтобы правильно поставить задачу в криминалистике, нам нужно знать наш продукт.

Существует более 10 000 разновидностей винограда, и большинство их них являются сортами вида Vitis vinifera или, реже, Vitis labrusca. Сортовым называется вино, сделанное преимущественно из винограда одного сорта – например, каберне совиньон или пино гри. Дело осложняется тем, что у многих сортов винограда имеются «клоны». Со временем лоза накапливает мутации, и некоторые из них могут привести к появлению винограда исключительного качества или развитию какого-либо ценного свойства. Это свойство можно передать c помощью черенка, срезанного с исходной лозы и являющегося носителем той же ДНК и, следовательно, интересующей нас мутации. Так, у популярного винограда сорта шардоне имеется по меньшей мере 34 полученные таким способом клональные разновидности. Итак, если срезать с лозы древесный черенок и вырастить его, мы получим клон, или клональную разновидность. А если с той же лозы взять семечко и вырастить из него новую лозу, мы получим новый сорт, поскольку выращенная лоза будет генетически отличаться от старой и содержать генетический материал второго родителя.

Предположим, у нас есть некий сорт винограда. Ягоды этого сорта могут отличаться друг от друга по вкусу в зависимости от типа почвы, климатических условий и даже конкретного сезона. После того как из ягод отжали сок, он либо фильтруется, либо оставляется вместе со шкурками и затем начинает бродить. После выбраживания вино выдерживается в дубовых бочках или чанах из нержавеющей стали. Бочки могут быть изготовлены из различных разновидностей дуба в зависимости от страны, где происходит дело. Перед заливкой вина бочки подвергаются обжигу – внутрь бочки помещают источник пламени, который воздействует на древесину, насыщая ее различными ароматами. Эти ароматы – дыма, специй, ванили, табака и сигар – затем могут перейти к вину. Существует три степени обжига бочек – легкая, средняя и сильная – в зависимости от того, какое вино будет в них выдерживаться. В процессе первого брожения сахара в виноградном соке преобразуются в спирт. Многие вина (в основном красные, но также некоторые белые) проходят через второе брожение, в ходе которого терпкая яблочная кислота превращается в более мягкую молочную кислоту, придающую вину сливочную нотку. Некоторые вина подвергаются и третьему брожению. К примеру, игристые вина могут бродить и три, и даже четыре раза, пока сахар и дрожжи не придадут им необходимую консистенцию.

Таким образом, в формировании конечного продукта участвует множество переменных: вкус и качество исходного винограда, а также вкусовые и ароматические соединения, которыми насыщается вино в процессе выдержки. В зависимости от происхождения и условий выдержки вино может стоить менее $7000 или более $15 000 за бутылку. Такой разброс цен неизбежно создает возможности для получения незаконной прибыли, а естественные вариации самого продукта позволяют творчески мыслящим преступникам незаметно обходить правила. Виноделие – это тонкое искусство, и, хотя в основе его лежат одни и те же процессы, именно от профессиональных секретов зависит, признают ли вино шедевром или сочтут, что винодел потерпел полный провал (либо вино станет одним из множества коммерческих товаров, располагающихся на шкале между этими крайностями). В создании вина человек и природа принимают равное участие, и, если кто-то из них не справился с задачей, очень трудно устоять перед искушением слегка подправить результат. Чаще всего мошеннические действия являются следствием простого желания спасти загубленную партию вина.

За те 9000 лет, что мы занимаемся сбраживанием виноградного сока, человечество многому научилось, в том числе и приемам, позволяющим дотянуть неудачное вино до приемлемого качества. Среди древних виноделов это было вполне обычной практикой. В Африке вкус вина было принято смягчать гипсом или известью. Греки оживляли вино, добавляя в него гончарную глину, мраморную пыль, соль и морскую воду. По всему Средиземноморью, где длительное хранение вина представляло собой проблему (хотя неясно, был ли тому причиной климат или склонность к чрезмерным возлияниям), глиняные сосуды покрывали изнутри смолой, которую добавляли и в само вино с целью продлить срок его хранения. Этот метод все еще применяется при изготовлении рецины – греческого смоляного вина. Однако все перечисленное можно считать вполне полезными добавками, в крайнем случае творческой переработкой продукта. За всем этим не стоит ни преступного умысла, ни корыстной цели.

Римляне добавляли свинец в кислое вино, чтобы подсластить его и не дать ему окончательно испортиться. Свинец обладает сладким вкусом (не стоит сейчас откладывать книгу и бросаться на поиски свинцовых предметов, чтобы лизнуть их и убедиться в нашей правоте), но, кроме того, он ядовит. Римляне этого не знали, и яд постепенно накапливался в их организмах. Сначала отравление проявлялось в виде болей в животе и запоров, затем начинали болеть мышцы и суставы. Жертвы отравления имели трудности с концентрацией внимания, страдали потерей памяти и головными болями. У них немели конечности, они теряли дар речи, способность к продолжению рода и со временем умирали. О вреде свинца никто не догадывался до конца XVII в., но и после этого его продолжали добавлять в вино. Уже в XVIII в. налоговые инспекторы Франции обратили внимание, что в Париж в огромных количествах привозят прокисшее вино. Из него вполне законным путем изготавливали уксус, но объемы вина на входе значительно превышали объемы уксуса на выходе. Виноторговцы регистрировались как торговцы уксусом, чтобы ввезти в город испорченное вино, а затем добавляли в него глёт (минерализованная форма оксида свинца) и продавали его как обычное вино. Сознательное добавление ядовитого вещества с целью получения прибыли: здесь налицо и преступные намерения, и незаконная прибыль.