Форестер позвал.

— Охрана? Шериф?

Дверь, ведущая в полицейский участок, открылась, и появился шериф. Он выглядел так, словно хорошо выспался в собственной постели, принял душ и побрился. В руках у него была кружка свежего кофе.

— Что такое, Сноу?

Форестер посмотрел на мужчину. Его форма казалась совсем новой, видимо, он серьезно относился к своей работе. Форестер мог бы уважать его, даже если ему ненавистен тот факт, что он заперт тут без уважительных причин.

— Парни, что вы собираетесь делать со мной?

Шериф пожал плечами.

— Этого не должно было быть из-за того, что у меня возникли разногласия с вашим сыном и его приятелями. Вы знаете, что это они начали.

Шериф посмотрел Форестеру в глаза, а потом кивнул.

— Я знаю, какой ребенок мой сын, — сказал шериф.

— Уверен, он повзрослеет, — сказал Форестер.

— Надеюсь, это окажется так, ради него же самого.

— Вы не можешь запереть меня здесь, чтобы защитить себя. Вы, по крайней мере, должны предъявить мне хоть какое-то обвинение. Позвольте мне встретиться с адвокатом, сделать телефонный звонок.

Шериф оглянулся и посмотрел на свой стол, где стоял телефон.

— И кому ты позвонишь? — спросил он.

— Моей девушке Эль.

Шериф кивнул.

— Я так и думал, что ты это скажешь.

— Я должен позвонить ей. Она проходит через ад, думая, что я уехал из города без нее.

— Я знаю, сынок, — сказал шериф, и Форестер услышал сочувствие в его голосе.

— Так вы позволите мне позвонить ей?

Шериф сел на скамейку напротив Форестера.

— Знаешь, — начал он, — ты считаешь, что не очень похож на своего старика.

— Я приму это как комплимент, — сказал Форестер.

— Хорошо. Это то, что я и хотел сказать. Ты мне больше напоминаешь свою мать.

Форестер смотрел на него.

— Что произошло между вами и ей?

Шериф вздохнул и указал на обручальное кольцо на пальце.

— Я давно женат, сынок. Это давняя история.

— Но что это была за история? И что произошло?

— Как ты думаешь? Мы были влюблены. Мы оба. Не только я.

— Каким же образом она оказалось с отцом, а не с вами?

— Хороший вопрос, — сказал шериф, в его голосе явно слышалось сожаление. — Полагаю, что позволил ему взять верх надо мной. Я знал, что твоя мать хотела быть со мной. Я знал, что мог бы дать ей хорошую жизнь. Мы были счастливы, она и я.

— Но мой отец.

— Твой отец положил конец всему этому. Я так никогда и не узнал, что именно он сделал, но он шантажировал твою мать и ее родителей. Он фактически заставил их выдать ее за него замуж. Она не хотела делать это, и не зря. Все знали, что твой отец собирался провести ее через ад.

— И они позволили этому случиться?

— Да.

— Они должны были остановить его. Вы должны были остановить его.

— Не думай, что я не вспоминаю об этом каждый день, сынок.

— В мире существуют люди, которые пытаются взять женщин против их воли, — сказал Форестер.

— Как люди, которые взяли Эль, когда она была ребенком?

Форестер поднял голову.

— Откуда вы знаете об этом?

— Ее друг, Грис, рассказал нам всю историю.

— И что он еще сказал?

— Он сказал, что ты работаешь на них. Он сообщил, что ты последний живой член банды Лос Лобос.

— Твою мать, — произнес Форестер. — И вы поверили ему?

— Почему бы и нет?

— Лос Лобос канули в историю. Это всем известно. Они все мертвы.

— Грис сказал, что ты ускользнул.

— Я не замешан в этом дерьме. Я знаю, что все члены банды Лос Лобос мертвы. Грис врет.

— Ну, Грис может быть довольно убедительным, — заметил шериф.

— Уверен, что может. Вы знаете, что он тот, кто собирается взять Эль против ее воли, не так ли?

— А что, если знаю? Что я могу поделать с этим?

— Вы могли бы выпустить меня из этой клетки. Я остановлю его. Клянусь Богом, вы сделаете правильную вещь. Я люблю Эль, и она любит меня. Грис собирается взять ее против ее воли, как мой отец взял мою мать. Я знаю это.

— Сынок, даже если бы я поверил, я не мог бы позволить тебе выйти отсюда. Грис подвесил бы меня, как свинью.

— Не совершайте ту же ошибку с Эль, которую вы совершили с моей матерью, — сказал Форестер. — Постойте за женщину хоть раз в жизни.

— Я боюсь, — беспомощно ответил шериф.

— Вы шериф этого города. Вы не можете позволить Грису указывать, что вам делать. Или можете?

Как будто ответом на вопрос послужил тот факт, что несколько мужчин вошли в полицейский участок и прошли по короткому коридору к камере Форестера. Это был Грис с сыном шерифа и его друзья.

— Что у нас здесь, шериф?

— Ничего, Грис. Я просто разговариваю с заключенным.

— Я думал, что сказал тебе держаться подальше от него.

— Да, сэр, — сказал шериф неуверенно.

Форестер посмотрел на каждого по очереди. Он отлично просчитал ситуацию. Грис появился в городе и запугал шерифа так, что тот стал делать то, что он хотел. Форестер не был уверен, почему Фили и его друзья помогали ему, но догадался, что это происходило не потому, что они были слишком лояльны к нему. Нет. Либо Грис заплатил им, либо угрожал. В любом случае, их было легко обратить против него, если бы можно было переиграть все наоборот.

— Шериф, — произнес Форестер. — Вы не должны бояться этого человека. Я позабочусь о нем.

Шериф выглядел напуганным, услышав слова Форестера. Последнее, что он хотел, это стоять прямо перед Грисом.

— Ты позаботишься обо мне? — сказал Грис. — Не думаю, мразь.

— Всем известно, какой ты мерзавец, Грис. Я знаю это, шериф знает, и твои друзья тоже это понимают.

— Они не знают, черт, — сказал Грис.

Форестер окинул взглядом всех мужчин сразу. Он не мог сказать, предадут ли сейчас молодые ребята Гриса, противостоявшему ему. Он должен был это выяснить.

— Эй, Грис, — начал он, пытаясь спровоцировать его. — Когда я выберусь отсюда, то сделаю с тобой такое, что ты пожалеешь, что родился.

Грис засмеялся.

— Разве это так, пидор? И когда же ты выйдешь отсюда?

— Раньше, чем ты думаешь.

Грис снова засмеялся. Он подошел к шерифу и взял у него ключ. Он вставил его в панель управления, расположенную на стене, и нажал не зеленую кнопку разблокировки камеры. Форестер услышал, как дверь камеры с лязгом открылась.

— О, смотри, — сказал Грис насмешливо. — Ты свободен, мразь.

Форестер заставил себя сесть на кровать. Боль в ребрах была невыносимой, но он подавил ее, отказываясь позволить себе поморщиться.

— О, ты чувствуешь себя лучше? — спросил Грис.

Форестер опустил ноги по бокам кровати. Он попытался встать, но не смог. Он сел на кровать и постарался выглядеть максимально уверенно и твердо, как только мог. Он не был уверен в том, заметил ли Грис, что он не смог встать.

Грис ухмылялся, возвышаясь над ним в крошечной камере.

— Я собираюсь забрать Эль обратно, где она и должна быть, — сказал Грис.

— Если ты только прикоснешься к ней, то будешь сожалеть об этом до конца своей жизни, — произнес Форестер.

— И кто мне помешает? Ты?

— Совершенно верно, я, — ответил Форестер.

В этот момент Грис нанес удар. Форестер увернулся, откинувшись назад, его ребра обожгло болью. Кулак Гриса пролетел перед его лицом, безобидно рассекая воздух. Форестер схватил его и дернул запястье назад. Грис крякнул от боли и сделал выпад в сторону Форестера. Форестер попытался подняться и уйти из-под удара, но его тело отказывалось повиноваться. Требовалось время, чтобы залечить трещины в ребрах. Он откинулся назад, но Грис приземлился на него весьма болезненно. Он ударил два раза Гриса в лицо, но как только колено Гриса опустилось на его сломанные ребра, он понял, что бой закончен. Он чуть не потерял сознание от боли.

Грис заметил это и использовал свое преимущество, нанося на уже поврежденную грудную клетку Форестера шквал мощных ударов. Каждый удар еще больше вредил сломанным ребрам, вызывая агонию в каждом нерве тела Форестера.