О солнце, озаряющее мир!

Ты разгоняла мглу красой своею,

А чем я горе по тебе развею?

Где путь найду я к правому суду?

Где светлое возмездие найду?

Убив тебя, весь мир убил злодей, -

И нет меня среди живых людей!

Врачи из Рума, Хинда, из Ирана!

О неужель моя смертельна рана?

О дочь моя, здесь, в этом мире, ты

Достойной не нашла себе четы;

Быть может, мир загробный озаряя,

Найдешь чету другую в кущах рая?

Ты умерла, раздавлена судьбой, -

Мои надежды умерли с тобой.

Кто сможет в жемчугах твоих блистать?

Твоею тенью кто достоин стать?

Кому отдам венцы, браслеты, шали, -

Те, что тебя недавно украшали?

Кто, осмелев, доставит весть Виру,

Что смерть похитила его сестру?

О Вис, куда ушла ты? Отзовись!

Доколе мне взывать: "О Вис! О Вис!"

Ушла, - померкли солнце и луна:

Их жизнь была в тебе заключена.

Луна убита в крепости, - отныне

Пусть месяц в небе светит той твердыне.

Луна убита, спрятана в могиле, -

Мою судьбу там злобно ослепили.

Лишь дивам Ишкафти Диван по нраву:

Их радостную слышу я ораву, -

Ведь знают: будет Вис отомщена,

Начнется смертоносная война.

Но если даже кровь моих врагов

Вдруг хлынет, как Джейхун, из берегов,

Мне не заменит кровь богатырей

И каплю крови дочери моей!

О Мерв, о хорасанская столица,

Не думай, что возмездье не свершится!

Вода текла с горы до сей поры, -

Кровь потечет теперь с твоей горы!

Пусть на тебя и горе и беду

Обрушат реки в нынешнем году!

Пусть, больше чем в лесу дерев зеленых,

Увидишь пеших воинов и конных!

Не будет счастлив грешник, царь державы,

Пока не смоет грех поток кровавый.

Восток и Запад опояшут чресла,

Чтоб имя Вис в огне войны воскресло!

Нагрянут всадники со всех сторон,

И в прах, о Мерв, ты будешь превращен.

Мубадом дочь моя умерщвлена, -

Из-за царя разрушится страна!

Легко вздохнули тополя, платаны:

Поникла Вис, мой тополь тонкостанный!

Ее, чьи косы больше не струятся,

Ни амбра и ни мускус не боятся!

Нельзя ее устами насладиться, -

И сахар начал сладостью гордиться!

Вновь прелесть розы сделалась великой,

С тех пор как нет в живых розоволикой!

Без зависти пусть светит солнце дня:

Не стало солнцеликой у меня.

Пусть, не смущаясь, расцветут цветы:

Не стало в мире свежей красоты.

С кем состязаться будешь ты, весна?

Твоя соперница погребена!

О где ты, Вис, - престол, венец Турана?

О где ты, Вис, - мечта сердец Ирана?

О где ты, Хорасана яркий цвет?

О где ты, Кухистана горный свет?

О где ты, чтоб цари могли плениться?

О где ты, женской прелести царица?

О где ты, сладкогласная луна?

О где ты, среброгрудая волна?

О где ты, бедной матери мечтанье?

О где ты, первой зорьки трепетанье?

О где ты, солнце радости земной?

Зачем не хочешь встретиться со мной?

Где я найду тебя, мою звезду, -

В покоях, на айване иль в саду?

Когда сидела ты в моем чертоге,

То розы возникали на пороге.

Когда ты восседала в цветнике,

Луна, стыдясь, скрывалась в тайнике.

Когда ты появлялась на айване,

Бежал Сатурн, чтоб спрятаться в тумане.

О где ты? Вижу розу поутру

И думаю: от раны я умру.

О где ты? Вижу я цветок на поле

И думаю: увяну я от боли.

О где ты? Лишь на небо я взгляну, -

Хочу я со змеей сравнить луну!

Как жить мне, чаровница, без тебя?

Кровь из очей струится без тебя!

Ты умерла, тяжка моя утрата, -

Мне, старой, поделом, я виновата!

Когда б узнали горы эту быль,

Они б от боли превратились в пыль,

А если бы о ней узнали реки,

Они тотчас бы высохли навеки!

Зачем на старости я родила?

Зачем я дочь убийце отдала?

Зачем дитя я обрекла на муки,

Вручила диву мерзостному в руки?

Отныне плакать буду я навзрыд

У крепости, где дочь в крови лежит.

Хочу отныне выплакать всю душу,

Слезами крепость дивов я разрушу.

Зачем в стенах бесовского жилья

В плену томилась гурия моя?

Пойду и с той вершины брошусь в бездну,

Я стану счастлива, когда исчезну.

Разлуку не смогу я превозмочь,

К чему мне жизнь, когда погибла дочь?

Пойду, взберусь на гору, брошусь вниз,

Пускай мой прах смешают с прахом Вис,

Но пусть огонь поднимется из праха,

Но пусть дотла сожжет он шаханшаха.

Не быть тому, чтоб кости Вис истлели,

А шах с другою нежился в постели!

Не быть тому, чтоб Вис легла в пыли,

А шах вдыхал душистый хмель земли!

Пойду, посею в мире смуты семя,

И поделюсь я тайною со всеми.

Скажу я ветру: "Вспомни, как украдкой

С кудрями Вис играл ты, с каждой прядкой.

Ты запах похищал ее душистый,

Поэтому помочь не откажись ты:

Я отомщу, а ты мне помоги,

Да гибель обретут ее враги!"

Скажу луне, царице всех красавиц:

"Ты втайне к Вис испытывала зависть.

Во имя этой прелести земной,

Что величалась, как и ты, луной,

Луна, ты мне обязана помочь,

Когда злодею буду мстить за дочь".

Скажу я солнцу: "Светишь ты со славой,

Так помоги мне, солнце, в мести правой!

Не ты ли сходно было с ней лицом, -

Иль было ты для Вис моей венцом?

Как дочь моя, светло ты и прекрасно, -

Так пусть не будет речь моя напрасна:

В стране ее друзей гори светлей

И мглой страну ее врагов залей!"

Я облаку скажу: "Как Вис когда-то,

Не ты ли влажным жемчугом богато?

Не ты ли нам, плывя и ввысь и вдаль,

Напоминаешь рук ее хрусталь?

Она была щедра, как облака,

Как молния, блестяща и ярка, -

Пусть гибнут от тебя ее враги:

Потопом хлынь и молнией сожги!"

Главу осыплю прахом наконец,

Отправлюсь к богу и скажу: "Творец!

Ты правый судия, - к чему ж пощада?

Ты почему не покарал Мубада?

Царем вселенной сделал ты злодея,

Он сеет смерть, на троне свирепея.

Ты - на небе, он - правит на земле,

Весь мир в своем он уничтожит зле.

Он рассечет, как меч, твои даренья,

Он истребит, как волк, твои творенья!

За кровь мою взыщи с него, творец!

Пусть без него останется дворец!

Огнем, которым я горю в пыли,

И плоть и дух его испепели!"

От этих слов Мубад почуял страх,

К тому же и Виру боялся шах.

Сказал он: "Да, я действовал жестоко,

А ты дороже мне зеницы ока!

Ты мне сестра, Виру мне ближе друга,

А Вис - моя хозяйка и супруга.

Она - мой свет, отрада и лекарство,

Милей мне жизни, и казны, и царства!

Она меня не любит, - я терплю,

Еще сильней, неверную, люблю.

Со мной жилось ей сладко, но упрямо

Она меня пятнала грязью срама.

Я правду от тебя скрывал, поверь,

Да и неправду я сказал теперь.

Да мог ли я и в ярости моей

Убить жену, что жизни мне милей?

А если жизнь в плену у ней мрачна,

Так пусть умру я раньше, чем она.

Хоть полон я печали нестерпимой,

Лишь радости желаю ей, любимой!

Не плачь, о ранах дочери скорбя,

Руками по лицу не бей себя.

Я так же, как и ты, скорблю, царица, -

Могу ли с этой скорбью примириться?

За Вис отправлю в крепость я слугу:

Терпеть ее мученья не могу!

Не знаю, что сулит мне наш союз...

Не знаю? Нет, я знаю - и боюсь:

Еще снести мне много бедствий надо,

Еще придется много выпить яда.