Я захотел помочь людям узнать его. Я не интеллектуал и не журналист, но я его брат, и этот простой факт тут важнее всего. Когда люди узнают, кто я, они не верят мне, они сомневаются, относятся ко мне, как к какому-то сказочнику. Они внаглую осматривают меня с ног до головы. Я – загадка. После того как они принимают для себя, что то, что я говорю, может быть правдой, их второй реакцией становится поиск сходства. Они подробно изучают мои глаза, мой нос, мой рот, мой рост. Я ниже Эрнесто. У нас имеется некоторое сходство, но оно не то чтобы очевидно. Зато у нас один и тот же голос. Когда кто-то выплескивает на меня свои эмоции, как та японка в Валлегранде, что упоминалась в начале этой книги, я очень хорошо знаю, что подобные чувства не для меня. Я – лишь только вектор. И каждый раз я задаюсь вопросом: что ощущает этот человек? Почему у него такие сильные эмоции? Я встречал людей всех национальностей, которые носят Че у себя в сердце.
В Аргентине это явление почти противоположно тому, что имеет место на Кубе. Раньше Эрнесто поносили, теперь про него забыли. Он слишком смущал. В самом деле, подумайте о стране, которая пережила семнадцать военных диктатур, где свобода выражения своего мнения так часто нарушалась, где поощрялось кумовство! И пусть провинции Кордова, Неукен и Мисьонес сегодня отдают долг памяти Че своими музеями, ни одна улица Буэнос-Айреса не носит его имя. Муниципалитет отказал в этом. Недавно одна школа попросила разрешения переименоваться в Escuela Ernesto Guevara: просьбу отклонили на том основании, что «он был убийцей». Зато десятки улиц в столице названы именами диктаторов, виновных в массовых убийствах!
Тем не менее отношение меняется. Сегодня Че стал символом, который усвоила для себя часть аргентинского народа. А, например, Киршнер украсила стены резиденции Касса Росада его портретом. Политики часто не обращают внимания на истинные мысли Че, они эксплуатируют лишь его образ, забывая о том, что поощряемая ими коррупция просто оскорбительна на фоне его неиспорченности.
Для меня были иногда и приятные сюрпризы. Недавно я искал исчерпывающую книгу о моем брате. После бесплодных поисков в книжных магазинах столицы я наконец нашел ее на интернет-сайте подержанных книг. Продавец назначил мне встречу в популярном районе на углу улицы. Он не знал, кто я такой. Он просто хотел продать книгу незнакомцу. Это был тип тридцати лет. Выглядел он довольно бедно. Прибыв, он вручил мне книгу и сразу же начал извиняться, что избавляется от нее. Он сказал мне, что имел целую коллекцию книг о Че, что был его большим почитателем, что прочитал почти все его труды и что я должен сделать то же самое и т. д. Он расставался с книгой с сожалением, просто потому что был разорен. Он прочитал мне импровизированную лекцию о Че у двери супермаркета, охранник которого, ходивший взад-вперед, наблюдал за нами не без подозрения во взгляде! Я наконец признался в том, кто я такой. Сначала это было принято с недоверием. Для начала – зачем мне эта книга, если я на самом деле брат Че? Не должен ли я был иметь копию? (У меня на самом деле была одна, и я достал ее из портфеля, чтобы ему показать, но мне была нужна еще одна.) Он спросил, как меня зовут, спросил о моей семье, пытаясь меня подловить. Но, поскольку у него ничего не получилось, ему пришлось смириться с очевидностью. Он был так рад встретиться с близким родственником Че! Я сделал его день!
Этот человек хорошо разбирался в мыслях Че, что в Аргентине было делом довольно редким. Существует ужасный недостаток информации. Крайне важно, чтобы новые поколения взглянули на Эрнесто в детстве, на Эрнесто подростка и юношу. В настоящее время мои товарищи из профсоюза ATE (Asociación de trabajadores del Estado – Ассоциация государственных служащих) работают совместно с Университетом Буэнос-Айреса и Центром Че на Кубе над собранием полной документации по Эрнесто в Аргентине. Его открывают как брата, как сына, друга, племянника, внука, врача, шахматиста, интеллектуала, политического деятеля, стратега и бойца. Когда мы все будем мертвы, по крайней мере, Че по-прежнему останется Че.
Гуманизировать его – это единственный способ говорить о его мыслях, его философии и его совести, избегая клише, особенно в плане его партизанского имиджа, который выглядит слишком упрощенным; а также показать, что сведение его литературного наследия к одному «Путешествию на мотоцикле» слишком поверхностно, ибо он написал около трех тысяч страниц текста. Партизанская борьба была для него способом достичь освобождения, перемен, равенства и прекращения эксплуатации человека человеком. Он обозначил решений проблем больше, чем кто-либо другой сегодня. Мы склонны забывать, что между 1959 и 1965 годами Эрнесто имел полномочия главы государства. Он летал по всей планете, находясь в служебных командировках, встречался с другими главами государств, участвовал в разработке экономической политики Кубы. Он стал президентом Национального банка и проходил курсы по высшей математике с Сальвадором Виласека, чтобы быть в состоянии управлять им. Это был великий почитатель Маркса, он пытался применить его основные идеи в своем министерстве промышленности. Идеи, которые не имели ничего общего с интересами СССР, эволюционировавшего в сторону материализма и догматизма. В связи с этим он писал: «Непримиримый догматизм эпохи Сталина сменился на несостоятельный прагматизм. И трагедия заключается в том, что это явление применительно не только к конкретной отрасли науки; это происходит во всех аспектах жизни социалистических наций, создавая крайне вредные помехи, конечные последствия которых невозможно просчитать»[91].
Че мечтал построить справедливое и равноправное общество, основанное не на прибыли, а на гуманитарных принципах и идеалах чести, солидарности, братства. Он говорил, что «нужно быть марксистом с той же естественностью, с которой являются сторонником Ньютона в физике или Пастера в биологии […] Заслуга Маркса состоит в том, что он осуществил качественный сдвиг в истории общественной мысли. Он сумел по-новому истолковать исторические процессы, понять их динамику, предвидеть будущее. Однако он пошел дальше выполнения до конца своего научного долга: он выразил революционную концепцию. Нужно не только объяснять природу вещей, но и преобразовывать ее. Человек перестает быть рабом и инструментом среды и превращается в архитектора собственной судьбы»[92].
В отличие от российских аппаратчиков, Че отказался от всех привилегий. Деньги его не интересовали. Он тут же раздавал своим подчиненным подарки, полученные от других глав государств. Алейда, кстати, была очень разочарована в тот день, когда он отдал цветной телевизор – тогда большую редкость на Кубе – одному сотруднику министерства промышленности.
Эрнесто не нужна была Кубинская революция, чтобы стать противником догматизма. Он не создавал идеологические барьеры. Он все познавал на практике. Много говоря о диалектике, он не ограничивался обычными спекуляциями на эту тему, пустым философствованием. Для него сначала было действие, потом – размышления. Он пытался вывести теоретические рассуждения из своих действий и реализовать свои мысли в действии. В Ньянкауасу он буквально поглощал книги. Он читал философов Древней Греции, чтобы попытаться понять человека и его роль в истории. Он перечитывал книги по второму разу, думая, что, возможно, что-то упустил. Его деятельность шла намного дальше обычной партизанской войны. Он переживал непрерывный процесс политического, философского и гуманистического созревания. Его мышление постоянно менялось. А как иначе достичь идеала нового человека, если ты не в состоянии понять суть человеческого существа?
Люди, заинтересованные мыслями Эрнесто, должны быть способны выйти на поле трансформации реальности, изменения политических, идеологических, философских и культурных подходов, чтобы добраться до того самого hombre nuevo (нового человека), который так интересовал его. Радикальное изменение общества, общество, основанное на справедливости, – все это должно в обязательном порядке пройти через полную метаморфозу человека, причем не только хозяина, но и раба и простого работника. У нас у всех должен измениться менталитет, мы должны улучшить себя. Эксплуатация человека человеком имеет место не только в труде, она распространяется на все области человеческой деятельности. Экономические структуры не могут быть изменены без изменения в человеческом сознании. А оно, в свою очередь, может быть трансформировано только практикой. Нужно сначала взять власть, положить конец частной собственности на средства производства и ненасытности монополий. А что мы наблюдаем в современной Аргентине? Те же банки, те же «старбаксы», «макдоналдсы», «каррефуры», «уолмарты» и прочие иностранные компании, что вторглись к нам.
