Куба – небольшая страна, где обитает одиннадцать миллионов жителей, которые в течение более пяти десятилетий мужественно противостояли самой крупной мировой державе. Этот боевой дух достоин восхищения. Куба жила плохо, но она все-таки выжила – прошла тот «особый период», который пришел на смену «холодной войне». После потери поддержки со стороны СССР, когда пала Берлинская стена и ничего не осталось, она смогла выжить, в частности, за счет развития туризма. Никто всерьез не верил, что Куба сможет пережить распад СССР. Она показала обратное. Она сплотилась вокруг Фиделя. Кубинцы продолжили отстаивать концепцию солидарности и справедливости, даже приблизившись к капиталистической модели, которая по сути своей гораздо более эгоистична. Я называю эту смесь капитализма и социализма так – «capisol» (sic). Это – явное противоречие, но у какого народа такого нет? Кубинцы с нетерпением ждут американские круизные суда, но в то же самое время и испытывают страх перед тем, что могут оказаться безвозвратно запачканными. Они хотят, чтобы «гринго» приходили к ним тратить свои деньги, но они также знают, что изменения, которые принесут новые источники дохода, поменяют менталитет, и вовсе не обязательно в позитивном смысле. Они одновременно и возбуждены и нервничают по поводу людского прилива, который обязательно обрушится на их берега. Франция тут не является исключением: после объявления об «оттепели» президент Франции Франсуа Олланд направился на Кубу с целью развития дипломатических и торговых отношений. Он прибыл в Гавану в сопровождении нескольких бизнесменов, в том числе представителей «Pernod Ricard», гостиничной сети «Accor», компаний «Air France», «Carrefour» и «Orange». И можно предположить, что часть доходов от этих проектов пойдет французам.
Мы часто ошибочно воспринимаем кубинцев. Они никогда не были марксистами – просто сторонниками Кастро и революционерами. Один друг недавно сказал мне: «Куба зависела от Испании в течение четырех столетий, потом были Соединенные Штаты, потом – Советский Союз, и в настоящее время она готовится вновь оказаться под американским влиянием. Круг замкнулся». Проблема заключается в том, что Куба не имеет иного выбора. Она не может сама постоять за себя и противостоять миллионам инвесторов, специализирующихся на эксплуатации ресурсов и открытии новых рынков. Чего ожидают от Кубы? Что она станет Швейцарией или Францией? Ее сравнивают с развитыми странами. Но почему бы вместо этого не сравнить ее с соседней Гаити или Доминиканской Республикой? Или с Гондурасом? В какой из этих стран лучше? Где заботятся и обучают своих граждан бесплатно? Где меньше преступность? Но для той страны, что попыталась быть локомотивом триумфального социализма и изменить весь мир, все очень сложно, когда всего в 180 километрах находятся Соединенные Штаты! Судьба мирового социализма не может зависеть только от нее.
Ее бизнес-модель успешна? Это зависит от точки зрения. Че подошел к проблеме индустриализации в 1963 году, заявив в знаменитом интервью Жану Даниэлю: «В основном наши трудности – последствия наших ошибок. И они многочисленны. Ошибка, которая нанесла нам наибольший ущерб, это было недопроизводство сахарного тростника». Он также говорил по другому поводу: «Что мне нравится меньше всего – это отсутствие порой у нас мужества при столкновении с определенными реалиями, экономическими или политическими […] Порой у нас появляются компаньоны, следующие политике страуса, который прячет голову в песок. Что касается экономических проблем, то мы обвиняем то засуху, то империализм… иногда мы сами не хотели открывать что-то новое, мы на это просто не решились, а затем только американская модель и осталась».
Что произошло бы, если бы Че остался на Кубе? Очевидно, это невозможно знать точно. Он думал, что в целом остров идет по правильному пути и находится в хороших руках, а посему он мог пойти повторить этот опыт в другом месте. Осталась ли Куба верной духу Че? А Че, в свою очередь, ответственен ли за свои неудачи? Это диалектическая ловушка. Эрнесто хотел индустриализировать страну и диверсифицировать производство. Поэтому именно он стоял у истоков министерства промышленности. Он хотел расширить торговлю: оптом Куба экспортировала сахар и импортировала мясо. Но этого не могло быть достаточно, чтобы обогатить страну. Она должна была стать более независимой, чтобы продолжить свою революцию.
Имидж Эрнесто очень чувствуется на острове, но трудно измерить его фактическое влияние на политику Кубы. В кубинских школах ученикам преподают подвиги Че, о нем говорят как о герое страны, но его мысли не изучены. Мало тех, кто знаком со всей их глубиной. Министерства промышленности больше не существует, нет и волонтерской программы работы, которую он создал и которая была в первую очередь тем, что я называю «генератором совести», ибо ее назначение было вовсе не экономическим, а социальным и гуманитарным.
Кубу обвиняют в репрессиях. И это Соединенные Штаты смеют осуждать нарушения прав человека, в то время как они сами имели тюремный лагерь в Гуантанамо на Кубе аж с 2002 года, и он был центром внесудебного задержания, где арестованные могли содержаться в течение неограниченного времени! В действительности на Кубе не было никаких реальных политических репрессий. Теперь мы знаем, что пятьдесят три задержанных, о которых так много говорили как о несчастных политических заключенных, были на самом деле агентами ЦРУ, обнаруженными кубинскими спецслужбами! Кроме того, большое количество так называемых диссидентов на Кубе были наемниками, которых поддерживали Соединенные Штаты. И что Куба должна была делать? Дать им спокойно творить то, что им хочется? Если ЦРУ стремилось дестабилизировать остров путем создания антикастровских организаций, то очевидно, что Куба вынуждена была защищаться! Сколько раз ЦРУ совершало попытки убийства Фиделя? Куба подвергалась нападениям в течение пятидесяти четырех лет, в то время как она сама не напала на Соединенные Штаты. И нас все это время пытались убедить, что именно она представляла опасность для мира во всем мире! Что ответил Че в 1964 году в интервью для программы CBS «Face the Nation», когда журналисты спросили его, как он видит американо-кубинские отношения? «Что хочет Куба, так это, прежде всего, чтобы Соединенные Штаты оставили ее в покое. Нам не нужен конфликт. Мы хотим, чтобы вы забыли про нас. Это все, что мы просим, и это довольно просто». Но Соединенные Штаты не могли забыть Кубу. Они стали словно одержимы ею. В последние десятилетия они лишь тиражировали ложь. Например, что люди не могут свободно выражаться. На Кубе мы были свободны непринужденно говорить на улице, и никто не приходил потом и не предъявлял счет. Что мы не могли делать свободно – так это высказываться в газетах. Еще один малоизвестный факт – это выборы. На Кубе, кстати, имеется гораздо больший выбор, чем в любой другой стране. Да, там нет прямых президентских выборов, но есть множество выборов муниципальных, региональных и парламентских. Национальное Собрание Кубы состоит из шестисот двенадцати человек, избранных народом. И никто не приставляет им пистолет к голове, чтобы заставить голосовать каким-то определенным образом.
Предал ли Фидель Че, бросив его в Боливии? Послал ли он его на новую войну, чтобы избавиться от него, чтобы удовлетворить советских лидеров, которых Эрнесто начал критиковать в своих речах? Ничто до такой степени не далеко от истины. Фидель и Че имели общие взгляды на мир и революцию, необходимую для того, чтобы положить конец нищете, которую капитализм и его альтер эго империализм навязывали людям. Но Фидель должен был остаться на Кубе, а Че хотел отправиться сажать семена независимости, равенства и социалистических идеалов в других странах. Он покинул Кубу добровольно. Его переписка не может более ясно выразить его мнение по этому вопросу. Эрнесто был врагом крупных компаний, транснациональных корпораций и капитализма, а Фидель имел других врагов. Но так как Че был убит и похоронен, стали нападать на Фиделя, который остался жив. Фидель принял на себя роль плохого парня, козла отпущения. Он стал предателем и трусом. При этом именно Фидель взял на себя заботу о детях Эрнесто, которые называли его tio (дядя) и нежно любили. Вот доказательство его деликатности по отношению к нашей семье – кубинское правительство предотвратило публикацию знаменитой фотографии смерти Эрнесто, той самой, что так травмировала меня 10 октября 1967 года, а также фотографии его отрубленных рук. Из соображений порядочности по отношению к нам и потому, что это было слишком болезненно.
