– Ты не спрячешься тут.

Захлебываясь страхом, инстинктивно отползаю, оставляя на песке ярко-красные отпечатки.

Нет-нет, это мой сон! Убирайся!

Но Влад все еще здесь, подходит ближе, глаза горят безумием. Склоняется надо мной и резко кричит:

– Проснись!

Я открыла глаза. Яркий свет ослепил, пришлось зажмуриться, а затем долго привыкать. Зеленую палату клиники Кирилла я узнала сразу, попыталась встать, но тут же упала на подушку. Слабость была непреодолимая. Все тело, как вата – словно лишено костей и мышц и наполнено каким-то желе.

Рядом со мной сразу же оказалась молоденькая медсестричка, начала поправлять трубочки и капельницы и усиленно смотреть на приборы.

– Глеб, – позвала я, ища глазами друга.

– Тише, – ласково ответила девушка. – Я позову Кирилла Алексеевича.

Ее не было несколько минут. Все это время я просто смотрела в окно. Хмурый зимний день, больница...

Зачем меня спасли? Не лучше ли было остаться там, в хельзе или во сне, похожем на хельзу? Сидеть на песке, говорить с приятным мужчиной, купаться в теплой воде прозрачного озера.

– Полина? – Взгляд лекаря атли взволнованный, тревожный, сделал еще хуже. Жалость я не смогу перенести. Все, что угодно, кроме жалости.

– Позови Глеба, – упрямо прошептала я и отвернулась.

– Ты не можешь... – Он запнулся. – Не имеешь права произносить его имя.

Я закрыла глаза, понимая, что плачу. Тело предавало – с каждой секундой все больше отказываясь подчиняться. Голова горела огнем, запястья откликались ноющей болью – постоянным напоминанием о совершенном ритуале.

– Вытащи их, – прошипела, разозлившись. – Вытащи чертовы капельницы! Не хочу, не буду...

Забилась в истерике, Кирилл что-то кричал, затем появились люди...

Перед глазами поплыло – то ли от слабости, то ли от лекарства. Я пыталась бороться, злиться, но в итоге беспамятство одолело, и я сдалась.

Больница, капельницы, уколы... Зачем? Я любила его, а он чуть не убил меня. Сознательно. Так что осталось? Вспомнился добрый взгляд человека из сна. Интересно, он существует, или я придумала его, чтобы самосохраниться, не сойти с ума? Последнее удавалось с трудом. Очень хотелось увидеть Глеба, а его не было.

Глупые законы! Если умру, даже не попрощаюсь с ним.

Лучше мне не становилось, несмотря на лекарства и заботу Кирилла. Наверное, чтобы выздороветь, нужно желание, а его не было. Совершенно.

Рита постоянно плакала у моей кровати. Я любила сестру, но в такие моменты едва сдерживалась, чтобы не прогнать ее.

Влад чуть не убил меня.

Зачем тогда отпустил нас? Непременно, чтобы мучиться. Ни я, ни Глеб теперь не сможем оправиться никогда. Да, несомненно, отличная месть. Влад остался в выигрыше, а еще и суперспособности получил.

Как же я ошибалась!

За окном декорации не менялись – то же хмурое небо и снег. Все для Влада. Ну и пусть! Пусть забирает себе весь мир, раз он ему так нужен. Живет в нем, правит им, хоть съест его целиком.

– Полина, ты должна бороться, слышишь! – сказал Кирилл поздним вечером, присаживаясь на край больничной койки. – Должна помочь мне. Я знахарь, но не всесилен.

– Не хочу, – ответила я сухо. – Ты не сможешь уговорить меня, так что уходи.

– Понимаю, сейчас тебе трудно, но ты жива. И жив еще кое-кто.

– Если ты имеешь в виду Влада, то...

– Я не о нем сейчас. – Теплая ладонь легла мне на живот, осторожно поглаживая. – Я о том, кто живет внутри тебя, Полина.

Я ошеломленно посмотрела на него, не веря собственным ушам. Нет, не может быть! Жизнь не шутит так жестоко. Лицо Кирилла более чем убедительно опровергло эту теорию.

– У тебя будет ребенок. Девочка.

Пристально посмотрела ему в глаза – нет, не придумывает. Значит, правда...

Впервые за эти дни я пошевелилась. Подняла перебинтованную до локтя руку и положила поверх широкой кисти Кирилла.

– Ребенок... – прошептала, и лекарь кивнул. – Откуда ты знаешь, что это девочка?

– Я же знахарь, – снисходительно улыбнулся Кирилл. – Моя работа – видеть.

Это чертова ирония судьбы! Или что – проделки проклятия?

Первое чувство, что проснулось во мне после ритуала – ненависть. Ненавидеть Влада было просто в свете последних событий. Единственное, чего я не понимала: почему он ждал так долго. Восьмой нали почти опустошил его, он был на грани. Но ждал. Чего?

Можно было предположить, что не хотел мне навредить, но известие о нашей с Глебом связи изменило его мировоззрение. Можно было, да. Если бы я не знала Влада. Он слишком расчетливый, чтобы вестись на поводу у собственных эмоций. Влад всегда умел их контролировать, так что же произошло сейчас?

И еще одно волновало. Я беременна, а он ни разу не зашел. Решил порвать все связи? Слишком по-детски. Сожалеет? Слишком на него не похоже. Тогда что?

Мне казалось, он первым делом зайдет и похвастает своей суперсилой, покажет, что значит разозлить его. Но нет.

Впрочем, я была рада, что Влад не посещает меня в больнице. Даже не знаю, как смотрела бы ему в глаза – слабая, поверженная, униженная его предательством. И навсегда связанная с ним.

Теперь уже не только проклятием.

Ребенок... Единственная вещь, которой я радовалась. Ради этого хотелось жить. Странно, в прошлый раз у меня не было таких эмоций. Повзрослела? Или...

Нет-нет, нельзя так думать! Не вспоминать Уну и ее безразличное лицо. Я не такая, и буду любить эту девочку независимо от того, что ее отец.

А вот эта тема точно нежелательна. Даже для мыслей.

Но забыть все равно не дали. Сестра постоянно напоминала о Владе – каждый раз, когда приходила.

– Это ужасно, – однажды сказала она и посмотрела с жалостью. Сразу же захотелось стукнуть ее по голове. Я безумно любила Риту, но когда так смотрят, возникает желание удавиться. – То, что Влад сделал...

– Но его, конечно же, не будут судить, потому что отныне он сильнее, чем все вы вместе взятые, – с сарказмом сказала я и отвернулась к окну. В такие моменты злость от бессилия буквально душила, и на глазах выступали слезы обиды.

Я немного оправилась и даже пару раз вставала с кровати, за что получала нагоняй от Кирилла. Беречь себя и малышку – таков был наказ. Но лежать быстро надоело, особенно когда в голове сотня планов. Ведь мой Глеб где-то там, один... А я лежу тут, как бревно, и не могу даже поговорить с ним. Телефон выключен, а где друг, что с ним, я не знала.

– Нет, что ты! – всплеснула руками Рита. – Я понятия не имею, где Влад. После того он не появлялся в доме. А судить его все равно бы не смогли.

– Наверное, порабощает мир! С него станется, – я горько улыбнулась. – Конечно, не смогли бы. Макаров всегда прогибался.

Я думала, Рита разозлится, но она лишь покачала головой и взяла мою руку.

– Не поэтому. Просто ваша история... Закон всегда имеет лазейку.

– В смысле? – насторожилась я.

– Как ты знаешь, хищный не может причинить физический вред члену своего племени. – Сестра произнесла это так, будто цитировала определение из учебника. – Но в данном случае Первозданные оставили вам шанс... – Она запнулась.

– Шанс?

– Разрушить проклятие.

Ну, конечно! Пока один не убьет другого. Как удобно – Владу даже перед судом отвечать не придется. Даже если бы кто-то выступил с обвинениями.

Стало противно. Я оказалась всего лишь средством для достижения цели. План наверняка прорабатывался тщательно. Влад даже жизнь мне сохранил. Как благородно! Так бы взяла и поблагодарила пару раз чем-то тяжелым по голове.

Как ни странно, поправилась я быстро. После известия о беременности, во мне проснулась огромная тяга к жизни. Я даже готова была питаться, если станет хуже, лишь бы сохранить жизнь дочери. Постоянно ждала, когда проснусь истощенной, но с каждым днем мне было все лучше.

Через две недели вернулась домой. Переступила через порог, и дернулась от отвращения.

Его дом... Это как плевок в душу, но что делать? Работы я лишилась. Вика непременно приютит, но содержать нас двоих, а тем более троих, точно не сможет. А работу мне в положении не найти.