– Совсем по-другому себя чувствуешь, да? – зло спросил он. – Когда именно твои родные в опасности. Когда знаешь, что через секунду кто-то из них умрет.
– Ты сдохнешь быстрее! – тихо сказал Влад.
«Кто-то на крючке, – пронеслось у меня в голове. – Может, Глеб, но скорее всего Рита. Да, именно Рита – она боится пошевелиться, застыла, как статуя». Нужно что-то делать, Полина. Огреть охотника, пока он не убил кого-то.
Я метнулась в темноту коридора, пытаясь нащупать что-то тяжелое, но наткнулась лишь на пустое трюмо, больно ударившись рукой.
Свернула влево, нашарила еще один выключатель. На этот раз оказалась на кухне. Миленькой кухне с тюлевыми занавесками и клетчатой скатертью на столе. Как-то не вязалась такая обстановка с хозяином квартиры, готовым убить мою сестру.
Я открыла пару ящиков, нашла скалку и, не раздумывая, схватила. Размышлять о том, зачем охотнику скалка, не стала – времени не было. Решительно вернулась назад, набрала в грудь побольше воздуха и приоткрыла дверь. Все остались в тех же позах, что и когда я уходила – наверное, каждый из них был напряжен и готов к атаке. Ну, каждый, кроме Риты и Глеба – они точно никого бы атаковать не стали.
Не раздумывая, я распахнула дверь и ринулась вперед. Охотник повернулся и ловко перехватил мою руку, а через секунду я застонала от дикой боли в животе. Скалка с глухим звуком упала на пол, и краем глаза я увидела, как дернулся Глеб. Дернулся и снова обмяк.
– Какое милое нападение, – улыбаясь, произнес охотник. – Так отважно. И глупо!
Вблизи он оказался совершенно обычным. Про таких еще говорят «среднестатистический». Круглое лицо, приплюснутый нос, внимательные глаза чайного цвета. И ореол смерти.
Я перевела взгляд на Влада. Он хорошо держался. Уверена, мысленно он уже убил меня самым изощренным способом за то, что я пришла, но лицо оставалось бесстрастным. Почему-то вспомнилась его просьба в больнице не подвергать себя опасности. Да уж, отличная атли из меня вышла, ничего не скажешь!
Охотник медлил. Странно, ведь он мог уже несколько раз прикончить меня или Риту. А Глеба так вообще давно – ведь именно его кровью он завлек сестру и Влада в квартиру.
Но он ждал. Чего?
– Ты, наверное, считала, что молодой охотник может не заметить твоего присутствия, но того грохота, что ты устроила в прихожей, невозможно было не услышать.
Я молчала. Смотрела ему в лицо и готовилась к боли. Говорят, когда рвется жила, боль невыносимая, словно вырывают внутренности.
– За кого ты мстишь? – тихо, но саркастично спросил Влад. – Сестра? Мать? А может, все прозаичнее, и это девушка?
– Заткнись! – выдохнул охотник и дернулся, а я вновь застонала от боли.
Что Влад задумал? Разозлить его? Что ж, тогда я буду первой, кого он убьет.
– Ты думаешь, вам все позволено, потому что вы сильнее? Думаешь, такие, как мы, должны страдать из-за вашего голода? Алчности? Я порву жилу девчонки, ты и моргнуть не успеешь!
– И тут же умрешь, – спокойно парировал Влад. – Она слаба, так как с момента посвящения не выпила ни одного ясновидца. А вот я, – Влад сладострастно улыбнулся, – взял немало. И среди них было много самородков. Но наверное, ты из тех трусов, которые бьют лишь женщин и детей.
Влад отвлекал его. Пытался переключить внимание охотника на себя.
– Твоя смерть была бы подарком небес, – ответил охотник, улыбаясь. – Но я могу убить зверушку и уйти. А ты будешь смотреть, как ее смерть добавит мне сил. Потом я вернусь и убью всех, кого ты любишь. Поодиночке.
– Это глупая затея, – прокашливаясь, усмехнулся Глеб. – Он не любит никого.
В душе я выдохнула с облегчением, так как боялась, что он не очнется. Мысли, эмоции, логика – все работало на пределе. Не хочу, не хочу умирать!
Впрочем, теперь в комнате было два воина, хотя один и остался привязанным к стулу.
– Он прав, – бесстрастно сказал Влад. – Можешь убивать. Но ты не уйдешь – не успеешь.
Я не могла ничего поделать, разве что заставить себя успокоиться. Отбросить панику, она только мешает. Поэтому осторожно осмотрелась.
А квартирка ничего так. Приятная обстановка, светлая стенка, телевизор, мягкий диван с разбросанными подушками. Журнальный столик, на нем пульт и журналы для автомобилистов. На окне – тюль, как и в кухне. Очень уютно, даже не скажешь, что здесь живет убийца.
Интересно, как именно становятся охотниками? Я читала, что сильнейшие из ясновидцев удостаиваются превращения, но как? Что именно произошло, чтобы мирный человек обозлился настолько?
Глупый вопрос. Потери меняют...
– Это не вернет их, – невольно сказала я, и охотник отвернулся от Влада. – Не вернет тех, кто ушел.
– Я не идиот. – Он горько улыбнулся. – Но я живу по законам справедливости. Жизнь за жизнь, маленький отважный зверек. – Покачал головой, грустно улыбнулся. – Не нужно было приходить сегодня.
– Это не справедливость, а глупость! – выдохнула я. Напряжение в жиле стало невыносимым – она ныла, сжималась, пытаясь увернуться от цепких щупалец убийцы. Ладони зачесались от прилива кена, в голове шумело.
– Мир вообще несправедлив, – ответил охотник и потянул щупальца на себя.
Говорят, критические ситуации активизируют мозг, и люди становятся способными делать что-то, о чем и подумать не могли в нормальном состоянии. Некоторые противостоят целой банде отморозков в темном переулке, иные, надышавшись дымом, спасают себя и родных из горящего дома. Кто-то выживает после продолжительного пребывания на лютом морозе.
Когда чувства отключены, включаются инстинкты.
Боль отступила на задворки сознания. Я выставила руки вперед, защищаясь, и из них мощным потоком выплеснулся кен. Меня отбросило назад, и я упала, больно ударившись головой о стену. Охотник полетел в противоположную сторону. Открыв глаза, я увидела, что одежда на его груди обуглилась, а кожа покрылась волдырями.
– Фига се! – сказал Глеб и замолчал, а Рита громко всхлипнула.
Я взглянула на Влада.
Удивить его всегда было непросто. Вернее, невозможно. Но в этот раз он ошеломленно смотрел на меня, как на какое-то чудо света. Округлившимися глазами с диким выражением лица, словно видел не меня, а что-то неизведанное и опасное. А затем опустил глаза, резко развернулся и подошел к лежащему в углу охотнику.
– Нет! – воскликнула я, вставая и потирая ладонью ушибленную голову. Она тут же взорвалась тысячью разноцветных искр и ослепительной болью. – Влад, не нужно.
Подошла к нему, ухватила за руку, которую он уже занес для удара.
– Отойди! – прохрипел вождь атли, даже не взглянув на меня, однако руку не отнял.
– Убьешь его, и будешь не лучше.
– Он – охотник. – Влад повернулся ко мне, сверкнул глазами. – Заманил нас сюда, чтобы убить. Сейчас нет времени рассуждать о справедливости.
– А когда будет время? Когда ты сделаешь что-то, о чем потом будешь жалеть?
– Я никогда не буду жалеть об этом! – раздраженно ответил Влад, стряхивая мою руку.
Вместе с головной болью во мне поднялась злость. Он всегда все решает сам. Всегда. Не обращая внимания на желания близких, на их потребности. Делает то, что заблагорассудится, идет по головам. Сильный, твердый и ужасно упрямый.
Странно, мне раньше это даже нравилось, но сейчас почему-то взбесило. Я встала между Владом и приходящим в себя охотником.
– Я буду жалеть, если позволю.
И он снова удивился. Похоже, сегодня мой рекорд по непредсказуемости. Наверное, будь ситуация иной, я бы собой гордилась. Но не сейчас – сейчас неподходящее время.
– Отойди, Полина.
Показалось, что если сейчас не послушаюсь, первым делом Влад ударит меня. Та часть, что прогибалась под него, тянула в сторону. Отойти, дать ему прикончить врага. Завершить этот ужасный вечер, забыть.
Я тряхнула головой и выставила ладони так, как сделала это с охотником.
Черт, что я творю вообще? Серьезно пойду против Влада? Раньше мне такое и в голову не могло прийти, и вот я стою и выступаю против него на глазах у Глеба и Риты. Странно, но страха не было – только злость и решимость. С непонятной силой во мне словно проснулось что-то, и именно оно говорило сейчас за меня.
