Помятые машины были сбиты в кучу: половина перевернута и разбита, как будто бы технику потрошили когтями и зубами. От Тенебрайцев почти ничего не осталось, поэтому родственники опознали бы их только по генной экспертизе.

Вычислить уцелевшую машину было не трудно – ее зажали со всех сторон обломки другой бронетехники, каркасы, тела и еще что-то не идентифицируемое. Каждую секунду Ноктис был готов увидеть останки принцессы, ее разодранный труп. Но пока взгляду попадались только клочки от формы спец. отрядов, окровавленные винтовки и серые полотна палаток.

Кристалл снова помог ему очистить поле, а потом – взломать уцелевший броневик. Первым, что бросилось в глаза, стали два мертвых офицера. Их раны были перебинтованы, а лица искажены в муках удушья. Чуть дальше, принц разглядел носок женского сапога и белую материю кофты. Селум легко забрался внутрь, кое-как пробрался через трупы и очутился около Стеллы.

Руки у нее были ледяные. Голова запрокинута, а дыхание – слабое. Пульс практически не прослушивался. Ноктис лихорадочно проверил эти жизненно важные показатели, тут же надев принцессе респиратор. Ее надо было отсюда унести. Но куда? В цитадель? Чтобы она узнала местонахождение принца? Чтобы ночью небольшой отряд убил его?

Девушка выглядела как измятый, но все еще прекрасный и нежный цветок. Ее смерть была каким-то отчаянным зрелищем, неправильным элементом в системе, как самоубийство Офелии*. Здравый смысл подсказывал закончить ее муки. Но убить – рука не поднималась. Поэтому Селум поднял девушку и осторожно вынес наружу. На войне трепетное отношение к мертвецам исчезает, и когда под ногами лежит кто-то, расставшийся с жизнью, совсем не кощунственно наступить на него или вовсе пройти мимо. Особенно, когда в твоих руках столь важная ноша.

Стелла казалась совсем легкой, какой-то несуществующей, будто тающей в руках. Бледная кожа, посиневшие губы – вот что он разглядел там, в машине. Он помнил ее цветущей, с нежной улыбкой на лице. Яркие глаза имели особый блеск. Но сейчас принц видел только тонкие веки, быть может, сомкнутые навсегда.

По дороге на них напали. Селум, взвинченный сценой жестокости, разрухи и ужасной смерти множества людей, держащий на руках единственную выжившую, перестал контролировать свой гнев. Глаза вспыхнули алым огнем, кристалл звонко зазвенел в воздухе, и отчаянный рев муки огласил окрестности.

Принц не остановился, пока не уничтожил всех тварей, которых удалось заметить.

На его силу, разрушительный свет, потрясающий взрывами и колющими осколками кристалла, отзывалось слабое золотистое мерцание. Разбуженное такой яростью, оно затеплилось, окрепло и возросло.

Когда Ноктис вернулся к броневику, Стелла уже вся светилась, как светиться звезда на небосклоне, но не ярко и остро, а спокойно, будто лампада, поставленная в храме.

*Офелия — героиня трагедии Шекспира "Гамлет". Сошла с ума и утопилась, когда ее возлюбленный, убил ее отца.

Часть 9. Tragoediam (Трагедия)

OST для этой части E Nomine — Carpe Noctem

Разделяй и властвуй. Правь без жалости и гнева. Правь не для себя, не во благо себя, не потакая себе. Будь мудр и терпелив. Будь выше всякого человека, будь выше всякого существа. Предугадывай движения светил, расплетай нити судьбы, суди Богов и героев. Будь совершеннее Создателя, беспощадней Смерти.

Будь королем, неси это бремя. Не согнись под тяжестью золота и ответственности. Не поддавайся горю и радости. Не вздумай споткнуться, когда земля уйдет из-под твоих ног. Не решай за себя, но прими ответственность других. Будь лучшим правителем, лучшим солдатом, лучшим Богом.

За твоими плечами – Легион.

Тысяча бессмысленных молитв, миллионы сентенций, от которых несло фальшивой непогрешимостью. Ноктис знает, что значит быть недостойным королем. Он знает, каково купаться в крови армии противника, чувствуя свое ненавистное предназначение, а теперь еще грызущее разочарование, усталую ненависть. Он поверил в первый раз, единственный раз ошибся. Он принял за веру слова женщины, он захотел ее защитить, она же уничтожила все, что у него было.

Империя Селума падала, как карточный домик, рассыпалась у него на глазах. Бури и грозы, невероятные потрясения, воины и революции – бесчисленные катастрофы угрожали его стране. За одну жизнь, один поступок заплатят миллионы людей. И за эту женщину ответит Ноктис. Подставит свою голову, возьмет всю ответственность. Отчасти исправит положение, а потом будет свергнут, предан трибуналу и, возможно, убит.

Гнев поднимался в нем удушливой волной. Неведомые ранее силы проснулись, прорвались сквозь оболочку, зажгли алым глаза, зазвенели стеклом в воздухе. Он шел, и не чувствовал земли под ногами. Он не видел развалины когда-то величественных небоскребов, разрушенные дороги, обращенные в пыль остатки цивилизации. Небо угрожающе темнело, клубясь облаками, закрывая звезды. Воздух был пропитан озоном, тяжелым предвестием грозы, что особенно свирепствует ночью.

Принц знал, где искать предателя, согретую его же теплом змею, что так больно укусила. Ненавистный золотой свет резал глаза, тревожно трепетал, подобно мотыльку, то возникая, то исчезая. Как такая чистота может быть подлой? Или Этро специально сделала ее такой невинной внешне, а в руки дала меч, чтобы тем верней карала она темное царство? Интересно, как историки назовут его, Селума, в манускриптах? Жестоким тираном, может быть? Ребенком? Дураком? Сумасшедшим? Влюбленным? Наследником, ослепленным постыдной страстью? Что же, он проявит все страсти, что свирепствуют в его душе, не зная жалости и сожаления. Он убьет эту девчонку, но не коснется ее.

Пусть, дождь из клинков прольется над ней, разорвет в клочья, оставаясь глухим к мольбам и слезам. Металл бездушен, и он, последний из своего рода, оставит свое сердце ради мести. Уничтожит все, что трогало его. Забудет заветы древних, где женщине уготовано место Богини. Даже Елену пощадили, когда пал Илион*.

Стелла ждала его на том перекрестке, где они встретились впервые после вторжения. Почему он не позволил монстру разорвать ее? Это было легко. Принц не омочил бы рук в ее крови. Теперь же он стоит перед ней, как глупец, снова ожидая слов.