Чтобы удержать Селума от побега, в его тело поместили чип и небольшое взрывное устройство, прямо там, где пролегала артерия, в брюшной полости. Так что, если поведение его особы не понравится верхушке, небольшой взрыв – и в лучшем случае он будет истекать кровью внутри и снаружи. Медицинской помощи ему, разумеется, не окажут.
Прошло около полугода, прежде чем окончательное решение насчет бывшего принца вступило в силу. Его передвижения были ограничены, за ним следили, но одновременно позволяли командовать небольшой ударной группой, участвовать в сенате и устрашать врагов королевства. В жены ему выбрали молодую принцессу из Тенебраи, попутно укрепляя недавний союз. Девочке было 15 лет, отчего вся ситуация казалась немного отвратительной двум сторонам, так что отношения, несмотря на попытку укрепить связь, были прохладными.
Ноктис безропотно принял бы любое решение, скорее всего потому, что ему было все равно. После пути, полного ошибок, он выгорел изнутри, перестал смотреть на что-либо заинтересовано. Фактически, он перестал существовать. Иногда, горькое презрение отражала его усмешка на губах, но это все, что он говорил внешнему миру.
Теперь его никто не любил. Народ презирал его, из-за намеков на противоестественные связи, несуществующие попытки терроризировать общество, продавать земли врагу. Личный состав испытывал те же предубеждения и скрыто презирал командира. Сенаторы (бывшие советники из двенадцати) относились презрительно-покровительственно, унижая и хваля одновременно. Он был один, окруженный теми, кто не хотел понимать его. Теми, чье мнение меняется вместе с порывами ветра.
Тенебрайская принцесса, как алтарная жертва, должна была скрепить союз двух держав. Но бедную девочку так напугали, такое рассказали ей, что у нее сформировалась целая легенда о безнравственном кровожадном чудовище, готовом сожрать ее за один присест. Конечно, она представить себе не могла, каким был настоящий Селум.
Их первая встреча проходила в саду сената, на террасе, убранной мрамором и дорогим песчаным камнем. Белоснежные ступени, ветвящиеся растения, теплый вечер с нежными розовыми тенями. С самого начала ужасы, о которых была наслышана принцесса, отказывались сбываться.
Девочка увидела высокого молодого человека с ясным и в то же время мягким взглядом синих глаз. Его волосы были в "аккуратном беспорядке", пряди закрывали уши и лоб. Точеный профиль, тонкие губы и общая приятность черт поражали. Одет он был слишком просто для бывшего принца – в черный костюм без галстука. Но именно эта простота подкупала.
Тенебрайская принцесса была младше своей сестры Стеллы, на четыре года. Но внешне, удивительно с ней схожа: глаза того же цвета, такой же шелк волос, но более длинных. Только выражение лица было глуповатое, без той благородной решимости, отличавшей девушку, чье имя переводилось, как «звезда».
Селум был вежлив и приветлив в отношении своей маленькой невесты. Определенно, он уже не был тем надменным человеком, встретившим Стеллу таким холодом обхождения, что его можно было спутать с презрением. Приободрившись, девочка начала спрашивать, и вскоре узнала всю историю правления своего будущего мужа. Надо ли говорить, что она влюбилась без памяти в человека, что был так гоним судьбой и так приятен внешне?
Ноктис грустно смотрел на ту, что так похожа, и не похожа на звезду, которую он потерял навсегда. К юной принцессе он чувствовал какую-то отеческую нежность, отголосок той, что была у него к погибшей по его вине девушке. Девочка спросила:
- Правда ли, что ты убил мою сестру?
Наивный детский вопрос. Может быть, его ответ испугает это создание? Может, она будет разумнее?
— Да, я убил ее. И сожалею об этом, — тихо ответил Селум, вспоминая, как сияли небеса в проклятый день, когда Этро открыла врата, дабы наказать детей своих, выступивших против ее воли.
- Но ты же меня не убьешь? – Ноктис, услышав вопрос, обернулся к невесте и встретил почти такой же нежный взгляд, который подарила ему Стелла, умирая.
— Нет, — он улыбнулся. — Даже, если бы хотел.
Девочка восторженно смотрела на него, запоминая спокойную искреннюю улыбку человека, получившего мудрость от своего несчастья. Человека, который ни к кому не питал нежных чувств, а после – полюбившего память, сожалевшего об утраченных мгновеньях. Человека, что, наконец, снял с себя бремя власти.
The End
от автора
Спасибо всем, кто прочел хотя бы часть этой истории. Это первая моя вещь, столь большая по объему. И, конечно, очень недоработанная. Если вы заметите, любезный читатель, события показаны по кадрам, как бы сценами. Да, мне легче написать сценарий, чем историю. И я люблю, грешным делом, прописывать реакции людей.
Посему мне не хватает профессионализма в повествовательном плане. И многие детали покажутся беглыми, поверхностными, а любители оружия найдут тут неимоверно много бреда.
Извините, пожалуйста. Я пока сделала все, что смогла.
И, уж конечно, не получилось тех масштабов, тех картин, что мне представлялись. Это действительно красиво и мощно, в нужном стиле, но я не могу подобрать слов для описания своих идей. Вот бы всем показывать то, что ты видишь, прокручивая в голове... Лучше всякого кино, честное слово.
Спасибо, что прочитали такое авторское самолюбивое покаяние, а теперь небольшой бонус всем тем, кто зашел на огонек.
Как же звучат на латыни имена персонажей?
Гугл в помощь. Ну, и некоторые дополнительные моменты.
СтЕлла Нокс ФлЁурет – "Звезда ночи", Рапира. Тут мы видим явную принадлежность к принцу Ноктису, а так же знаем, каким оружием пользуется девушка.
НОктис ЛУцус КЭлум — говорит переводчик, «Ночи свет небесный». Но, что делать с «целостатом» (прибор), который происходит от слова «caelum» и «stat». Статичное небо, фактически. А еще мы до сих пор не знаем, как точно называлась собака Аида, в аду – Цербер или Кербер? Так что, доверяя больше «целостату», которому о-го-го, насколько больше лет, чем гуглу, я назвала Ноктиса все-таки Целумом. Но, так как для нашего языка это непривычно, к тому же, принципиально фонетически у «ц» и «с» очень мало различий, с легкой руки Ноктис стал Селумом.
ГладиОлус – прекратите, товарищи, над ним ржать. Я серьезно. Сначала был короткий меч – «гладиолус» (или нож) («гладиатор» – «мечник», фактически), а потом так назвали цветы из семейства «шпажников» (мечи и шпаги в древности только внешне отличались на вид, а потом только в языке). Фактически, наш мощный Гладиолус – шпажник. Смейтесь дальше, господа и дамы.
