– Он считает, что нам надо бежать, – перевел Леший.

– Куда? – спросила Элис. – Я встречусь с судьбой лицом к лицу, какой бы она ни была.

– Да ты рассуждаешь прямо как варяги, – сказал Леший.

– Я и стану варягом, если ты все-таки довезешь меня до места, – сказала она.

– Да, но женой правителя, а не воином. Ты и убиваешь, как варяги, понадеемся, что хоть борода у тебя не отрастет.

Они вошли в открытые ворота монастыря, миновали короткий коридор и оказались во внутреннем дворе, на квадратной площади, окруженной крытой галереей. Из трубы кухни к холодному голубому небу тянулась струйка дыма. На земле лежали четыре кольчуги, здесь же валялись стеганые куртки, щиты и шлемы. Копья и луки стояли, прислоненные к стенам, а двое викингов сидели на солнышке, натачивая боевые топоры. Посреди площади спорил о чем-то с дюжиной викингов худощавый человек в золотистой тунике и голубой шелковой рубашке. Судя по тому, как внимали ему остальные, это и был Гьюки.

Викинги с топорами отложили точильные камни и все разговоры рядом с конунгом затихли, когда Элис с Лешим вышли из тени.

– Это рабы? – спросил человек, который, по мнению Элис, был Гьюки.

– Не знаю, господин. Вот этот уверяет, что знаком с тобой.

Конунг поглядел на Лешего.

– Вряд ли, – сказал он. – Откуда ты меня знаешь, восточный житель?

– Мы встречались в Альдейгьюборге, господин. Я Леший, купец, слуга князя Олега. Слава богам, благословившим меня на исполнение его желаний.

Конунг перевел взгляд с Лешего на Элис.

– А это кто?

– Не знаю, господин, но он только что оставил Бродира лежать мертвым на песке.

Один из воинов, окружавших конунга, громко вскрикнул и бросился к Элис с длинным ножом. Элис выхватила из ножен меч и развернулась к нему.

– Прекратите! – велел конунг. – Кюльва, ты мой родич и мой вассал, я приказываю тебе остановиться.

Викинг с ножом дергался взад и вперед, как будто удерживаемый невидимым поводком.

– Я имею право отнять у него жизнь, – заявил он.

– Нет. У тебя появится право отнять у него жизнь, если позволит закон. Или же у тебя появится право требовать вергельд, чтобы избежать усобицы. Ты слуга Олега, купец?

– Да, господин. Это же я, Леший, торгую шелком. Я продавал тебе рубашки.

Конунг кивнул.

– Вы, славяне, для меня все на одно лицо. Сколько я тебе заплатил?

– Всего по три монеты за рубашку, дешевле не бывает.

Конунг засмеялся.

– Так ты пришел требовать доплаты или хочешь вернуть мне деньги?

– Ни то ни другое, господин. Могу ли я поговорить с тобой наедине?

– Нет. Здесь мои сородичи, и, что бы ни было у тебя на уме, ты можешь говорить при них.

– Господин…

– Так мне дадут уничтожить этого убийцу или нет? – взревел Кюльва.

– Мы как раз это и пытаемся выяснить.

– Я Элис, дочь Роберта Сильного, сестра Эда Парижского, возлюбленная князя Олега из Ладоги, – проговорила Элис. – Переведи им, купец.

– Госпожа, я не стану этого делать. Нельзя, чтобы это услышали все, тебя же изнасилуют прямо здесь. Позволь мне вести переговоры.

– Это твой телохранитель, купец? – спросил Гьюки. – Ему на вид лет десять. Неудивительно, что он так и рвется в бой, не побывав ни в одном.

– Он убил моего брата и должен умереть за это! – проворчал Кюльва.

– Господин, я исполняю для Олега важное поручение. Этот мальчик – монах, евнух с запада, он очень дорог Олегу. Князь хорошо заплатит за его возвращение. И я пришел просить тебя отвезти нас в Альдейгьюборг.

Гьюки кивнул.

– Я приносил князю Олегу клятву верности. Он великий человек, у него на востоке для нас нашлось много работы и много золота. Я буду рад услужить ему и получить за это небольшую награду. Мы как раз возвращаемся в Бирку, и, если захватим вас, задержимся всего на три недели. Мы возьмем вас.

Леший упал ниц.

– Господин, ты получишь за это множество наград.

– А как же моя месть? – спросил Кюльва. – Разве ты лишишь меня моего права? Не унижай меня так, господин.

– Я не могу допустить убийства подданного Олега.

– Воин сам набросился на мальчика, господин. Он хотел ограбить его, – проговорил Леший с пола.

– Мой брат был честный человек, торговец, – заявил Кюльва, – и, чтобы это доказать, я, если хочешь, перережу тебе глотку.

– Напротив, я бы этого не хотел, – сказал Леший.

– Наши законы позволяют нам легко разрешить эту проблему, и Олег вряд ли станет спорить, если узнает. Закон дает тебе право, Кюльва, на хольмганг, но только завтра, перед отплытием. Не хочу, чтобы тебя ранили сейчас, когда на нас могут напасть враги.

– Что такое хольмганг? – спросила Элис. Слово, которое конунг выделил особо, привлекло ее внимание.

Леший ударил кулаками в пол и вскочил, протестующе размахивая руками.

– Если этого мальчика убьют, с чего бы Олегу награждать тебя? Где в том будет твоя честь?

– Успокойся, – сказал Гьюки. – Здесь монахов можно купить десяток на монету. Если этого убьют, мы просто прихватим на обратном пути несколько других. Ну, может, ради этого придется прогуляться немного, но нам все равно нужна добыча.

– Ему необходим именно этот монах. Этот самый монах ему нужен! Другой не подойдет!

– Да они все одинаковые, – сказал конунг. – Я лично не отличу одного от другого, а ты же не станешь утверждать, будто Олег лучше меня. Монах он и есть монах. Он будет писать, бормотать свои глупости, а в конце концов Олегу надоест, и он убьет его. Да конунгу плевать, какой у него монах, ему просто нужен кто-то, чтобы записывать законы и воспевать его подвиги. Все монахи одинаковы: старые, молодые и все остальные. Мы привезем ему монаха, и ты скажешь, что этот тот самый, за которым он посылал, я знаю, что скажешь. Ты же не глупец.

– Что такое хольмганг? – снова спросила Элис.

– Ритуальный поединок, чтобы выяснить, кто прав, – пояснил Леший. – Ты везучая женщина, госпожа, но тебе понадобится большая удача, чтобы выйти из него живой.

– Итак, – продолжал конунг, – давайте-ка все присядем у костра, перекусим жареными чайками и рыбой, а купец расскажет нам что-нибудь о востоке. Проведем приятный вечерок. – Он обернулся к Элис: – Я бы на твоем месте радовался жизни, пока еще можно. Кюльва убил в поединках уже пять человек, и, уверяю тебя, каждый из них свернул бы тебе шею, даже не вспотев.

Кюльва указал на Элис:

– Сегодня ночью я тебя посторожу. Буду сидеть рядом, а когда засну, мой брат сменит меня. Здешние монахи разбежались. Но ты никуда не денешься.

– Я все равно где-нибудь умру, – сказала Элис Лешему. – Так почему бы не здесь?

Леший понурился. На какой-то миг его посетила безумная мысль, что он сможет привезти Олегу тело Элис, если ее убьют. Однако невесты – это вам не христианские святые: никто не платит за мертвых невест. Он поглядел на небо, гадая, какого бога так оскорбил, что тот сделал эту девушку его единственным ключиком к счастливой жизни. Ему придется как-то извернуться и спасти ее – в очередной раз.

Благодаря лошадям они быстро переправились через реку. Викинги не знали этого пути на север, но Жеан вел их, а его самого вела бледная девочка, которая не отходила от него ни на шаг. Он снова изготовил для себя крест, надеясь, что созерцание священного предмета поможет привести в порядок смятенные мысли. Ничего из этого не вышло, хотя ходьба сама по себе немного успокаивала. Из высокогорной долины, похожей формой на чашу, они увидели город, лежавший внизу.

– У нас есть лошади, – сказал Астарт. – Мы можем продать их и купить лодку, чтобы идти по реке.

Офети помотал головой.

– Это вражеская страна. Монах… господин, ты не знаешь, кому принадлежит этот город?

Жеан понятия не имел, чей это город, но знал, что вся местность, по крайней мере формально, подчиняется Карлу Толстому, следовательно, здесь живут союзники парижан и их правителя графа Эда. Однако теперь все это как будто не имело значения. Все силы он тратил на то, чтобы подавить странные мысли, одолевавшие его, и на молитву. Девочка все упрощала. Она ведет его к Элис, чтобы он защитил ее от адских сил, которые гонятся за ней.