Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Что же?

– Ребенок.

– Какой ребенок?

– Тот, что сидит рядом с тобой в большом зале.

– Для чего?

– Для смерти.

Олега затопила волна восхитительного предчувствия. Неужели бога действительно можно задобрить, отдав Игоря?

– И если я соглашусь, тот бог, которого ты показал мне, не придет?

– Твой долг перед колодцем будет уплачен. Твое имя прогремит в веках, ты станешь самым могущественным правителем на земле. Ты получишь пророчество и узнаешь, каким путем тебе двигаться дальше.

Олег улыбнулся.

– Ты бог, – сказал он.

Олег явственно сознавал это. Воздух вокруг его собеседника казался вязким, от этого все чувства князя притуплялись, как будто он стоял под водой. Рядом с незнакомцем Олег сделался медлительным и каким-то хрупким.

– Так и есть.

– Как тебя зовут?

– У меня много имен. Здесь я Велес, а в Риме – Люцифер. Для тебя же я Локи.

Олегу показалось, что он перестал дышать, страх стиснул горло, словно рука убийцы. Он собрался с силами. Ужас отступил. Он привлек к себе внимание богов. Он особенный человек, избранный для великих деяний.

– Тебя называют кузнецом лжи, – заметил Олег.

Бог улыбнулся.

– Те, кто не слушает, выставляют меня лжецом, – возразил он. – Люди слышат только то, что хотят услышать, и когда они проклинают меня, то не за ложь, а за сказанную мною правду. Благодарю тебя за тепло костра. Я отплачу за доброту, когда вернусь за тем, что ты обещал мне.

Он развернулся и пошел в снег. Олег смотрел, как он удаляется, и размышлял о том, как бестолковы подчас боги, если просят в жертву то, что он и сам умолял их забрать.

Той ночью ему приснилась девушка, которая живет в землях франков, светловолосая и прекрасная; девушка гуляла по садам над рекой.

– Кто ты? – спросил он.

– Одна из трех. Ты узнаешь меня по этим знакам. – Она раскрыла ладонь. На ладони лежали восемь деревянных пластинок, на каждой было начерчено по руне.

– Как тебя зовут?

– Элис, я из рода Роберта Сильного.

– Пока ты жива, и я буду процветать, – сказал он ей во сне.

Олег отправил послов к ее брату в Париж на следующий же день, прося ее руки. Но даже не получил ответа. Он подумывал, не пойти ли войной, однако его армия не могла уходить далеко от Киева, поскольку вынуждена была отбивать нападения печенегов. И вот тогда он решил похитить девушку.

Сидя на крыше рядом с целителем, Олег глядел на Сваву. Он и подумать не мог, что бог просит ее. Бог же сказал: «Ребенка, что сидит рядом с тобой в большом зале». Там, на всех пирах и советах, рядом с ним сидел Игорь, вместе с ним судил, разбирая жалобы крестьян или назначая воинам вергельд, даже присутствовал на переговорах с другими правителями. Олег поклялся воспитать мальчика, однако если судьба повергнет Игоря, если боги его повергнут, то Олег будет освобожден от слова, не нарушив его, и сможет назвать своим наследником того, кого захочет.

Князь даже не подумал о дочери; он был воин, разве он мог предположить, что девочка имеет какую-то ценность, чем-то интересна богам? Она просто ребенок, дитя, которому нет еще и шести. Зачем богу она, когда он может забрать мальчика, которому уже исполнилось тринадцать и который выказал себя храбрым воином? Однако бог все знал о его слабостях, и до Олега дошло: каким бы мудрецом ты ни казался себе самому, нельзя заключать сделки с подобными существами, рассчитывая при этом расплатиться мелкой монетой.

Олег поглядел вниз с крыши башни. Город располагался на излучине широкой реки Волхов. Повернувшись к реке спиной, он видел просторные зеленые земли: рядом с городом – курганы своих умерших соотечественников, а за ними – леса, колышущиеся подобно морю. Сейчас сооружали курган для Гиллинга, его брата-викинга, который ходил с ним в походы на юг до самого Миклагарда и до западных островов. За последним готовым курганом сняли полоску красноватой почвы на том месте, где собирались вырыть погребальную камеру. Он слышал, что с этим возникли какие-то трудности, однако был слишком озабочен болезнью дочери, чтобы вдаваться в подробности.

Его дочь не похоронят в кургане. Она такая подвижная, яркая и живая. Ему будет невыносима мысль о том, что она лежит, придавленная толщей земли. Для нее сложат костер, подобный ее душе. Князь поглядел за реку. Ему казалось, что он птица, парящая в светлом воздухе над водой, птица, которая может в любой миг развернуться и лететь на юг по реке, чтобы разорять Миклагард, отнимать сокровища византийского императора или лететь в халифат, чтобы вернуться с богатствами Серкланда. Девочка застонала в лихорадке. Князь поглядел на нее и покачал головой. Он позволил себе полюбить дочь. «Мужчинам, а правителям в особенности, нельзя любить дочерей», – подумал он. Они – товар, не более того, за них можно получить у других правителей золото, земли или перемирие. Однако же он полюбил ее, главным образом за ее пламенную душу.

Сваве и ее сестрам было запрещено подходить к отцу без сопровождения няньки или матери, которые следили за тем, чтобы девочки вели себя примерно. Она же не ведала запретов. Она сама приходила к нему, чтобы наблюдать, как он ведет дела с купцами, князьями и полководцами в своем большом зале. Девочка думала, что он не замечает ее, пряталась под скамьями рядом с собаками, однако он прекрасно ее видел, поглядывал на нее, разбирая споры между крестьянами, и ее присутствие лишало его суровости именно в тот момент, когда он уже был готов закричать на спорщиков, приказывая им убираться с глаз долой. Она смешила его, и хотя ему следовало бы как следует высечь ее за непослушание, он этого не делал. Он подмигивал ей и бросал яблоко из корзины, принесенной крестьянином в подарок.

Он никогда не прогонял ее, и в конце концов она просто усаживалась рядом с ним на полу, тогда как его наследник Игорь сидел по другую сторону от него на стуле, наблюдая, как князь ведет дела. Олег понимал, как, вероятно, выглядит в глазах своей дружины, поэтому время от времени участвовал в поединках, чтобы показать всем: да, он может быть мягкосердечным, когда речь идет о его дочери, однако воины пусть не рассчитывают на подобную снисходительность. «Противник, который уважает тебя больше всех, – мертвый противник»: эту поговорку отец вбил в него с раннего детства. И все-таки он был рад, когда и его военачальники начали позволять своим дочерям сидеть рядом с ними на хмельном пиру.

– Эрингунн.

Олег подошел ближе и сел, положил руку на лоб дочери, чтобы убедиться, что она еще жива. Он называл ее полным именем всего раз. Для него она обычно была Свава или Мышка, из-за ее привычки появляться в тех местах, где он ее не ждал. Однако Мышка – слишком скромное прозвище, поэтому он заменил его на Сваву, в честь одной из валькирий, дев-воительниц Одина.

– Эрингунн.

Олег назвал ее так, когда пришел взглянуть на дочь в день ее появления на свет и дать ей имя. Теперь же он знал, что называет ее по имени, прощаясь.

Слезы показались у Олега на глазах, поэтому он отвернулся от целителя. Он говорил с девочкой, глядя вдаль:

– Вот видишь, что ты наделала. Я не могу спуститься в таком виде к людям.

Внизу собиралась дружина. Одно дело – проявлять мягкосердечность, сажая ребенка себе на колени, совсем иное – ухаживать за ним, словно нянька.

Целитель, который понимал язык своего повелителя, только если очень внимательно слушал, ничего не сказал.

Понемногу Олег взял себя в руки и снова развернулся к целителю.

– Если она умрет, – сказал он, – то и ты умрешь. Ее положат на корабль, который сожгут вместе с ней, чтобы она отправилась в царство мертвых. Ты тоже будешь на этом корабле. Это большая честь для тебя, так что радуйся.

– Она не умрет, княже, только не на этой крыше, обложенная оберегами.

– Прекрасно, – отозвался Олег. – Если она останется в живых, я предоставлю тебе возможность поискать себе менее почетную смерть. Сможешь за мой счет растратить жизнь на женщин.

42
{"b":"557601","o":1}