Выход из положения нашел Рафаил. Он сказал:
— Вы знаете, при всем моем уважении к профессору Бориславской я бы на вашем месте не остановился на одном консультанте. На мой взгляд, взгляд практика, те лекарства, которые только что прописала Ирина Петровна, слишком сильны, тем более что делать инъекции в домашних условиях и без должного контроля, на мой взгляд, достаточно опасно.
Аргамаков улыбнулся и облизнул пересохшие губы:
— Я понимаю, что вы имеете в виду какого-то конкретного специалиста. Кого именно?
— Ну хотя бы профессора Дорфмана. Он известный психиатр, заведует клиническим отделением в Кащенко, и к тому же он необыкновенно умеет расположить к себе пациентов.
Сказано — сделано. Через пять минут Рафаила усадили за телефон, и уже через полчаса профессора отловили и уговорили приехать, причем как можно раньше — в конце концов договорились, что Аргамаков пришлет за ним машину послезавтра.
На сегодня я была свободна: оставаться и общаться с Виолеттой мне не хотелось, ехать домой было еще рано, работать над переводом у меня сегодня не лежала душа — так что я попросила Витю отвезти меня в офис, чтобы закончить кое-какие дела.
В «Компике» все были возбуждены. Компаньонам в последние дни приходилось несладко — история с Виолеттой выбила Аргамакова из колеи, и получение инвестиций под совместный проект затянулось на неопределенное время. Хотя Женя с Юрой и молчали, но я прекрасно понимала, что они считают виноватой именно меня — это я недосмотрела за Виолеттой. Я же была виновата и в том, что в фирму пришли детективы и задавали неприятные вопросы. Конечно, они меня любили и им совсем не хотелось меня потерять, но почему эти чертовы убийцы прицепились именно ко мне? К тому же Юре не понравилось, что я пошла за помощью к Сергею Крутикову — он не любил и Марка и все, что было с ним связано, и поэтому злился на меня, почему я не обратилась в фирму «Рейнджер». (Юрий, как и остальные фирмачи, арендовавшие помещение в особняке на Ордынке, пользовался услугами этой частной охранной фирмы.) Я огрызалась, заявляя, что эти «рейнджеры» и охранники-то хреновые — проворонили «Пересвет» со всем имуществом, а какие уж из них сыщики? И, наконец, сегодня Юру вызвали в налоговую полицию!
Когда я пришла, у Юры в кабинете сидели Женя и Эльвира Львовна. Шло последнее совещание перед визитом в это страшное учреждение — и, главное, никто не мог понять за что? Всю ночь накануне Эльвира сидела за отчетами — к ним было не подкопаться. Компаньоны не чуяли за собой никакой вины, и все-таки было страшновато. Я, как оказалось, приехала вовремя, мы тут же спустились вниз, сели в наш старенький, доставшийся Юре по случаю «вольво» и поехали в это учреждение, поселившееся, оказывается, в здании районного суда.
Собственно говоря, вызывали только Юру, но на всякий случай он захватил с собой и Эльвиру с ее отчетами, и меня с Женей — для моральной поддержки. Первой, кого мы встретили в коридоре, была крашеная блондинка средних лет, явно из торгового сословия, которая бросилась к Юре в объятия с таким видом, будто он был ее давно исчезнувшим возлюбленным. Дама оказалась некоей Калерией Ивановной, компаньонкой Юрия по одному из его канувших в Лету предприятий под названием «Балтинвест» — в общем, по делам давно минувших дней.
Как выяснилось, нас и вызвали по поводу этого самого «Балтинвеста». Когда мы вошли в страшный кабинет номер 13, Калерия Ивановна тут же стала выдавать все свои коммерческие тайны, но чиновник, сидевший за столом — по виду явно отставной офицер, — резко ее прервал:
— Нас не интересуют дела вашего магазина. Вы здесь совсем по другому поводу.
Когда-то этот самый «Балтинвест» был создан как дочернее предприятие первого Юриного кооператива; в состав учредителей тогда, кроме Юры, вошли гражданин почти независимой Латвии (или Эстонии, не помню точно) некто Валерий Петров, который подрядился ввозить через Прибалтику в Москву супер дешевые компьютеры, и та самая Калерия Ивановна — как реализатор. Первая партия компьютеров действительно пришла — ее привез некий накачанный мальчик по имени Олег, которого Петров представил как своего компаньона и близкого друга. Но очень скоро выяснилось, что компьютерами ни Олег, ни Валерий заниматься не желают, а занимаются они какими-то странными делами. Как-то раз Валерий пришел к Юре в великолепном настроении и показал газету, где была фотография Олега в чем мать родила! Он сообщил брату и его тогдашнему компаньону Алексею, что Олег занял второе место на конкурсе мужского стриптиза в отеле «Пента», его огорчало только, что не первое, а второе.
Как раз в этот момент у Юры лопнуло терпение. Он заявил, что стриптиз — это, конечно, хорошо, но где деньги? Петров сказал, что деньги будут послезавтра. Но Юрий и Алеша Свешников до послезавтра ждать не стали, а решили действовать на следующий же день. Взяв с собой самых крепких сотрудников, они нагрянули на квартиру, которую, по их сведениям, снимали прибалты. Увы, квартира была пуста… Там не было ни людей, ни компьютеров. По рассказам соседей, здесь был притон, куда сходились «голубые» со всех концов страны. Бабка, жившая напротив, плевалась, вспоминая о буйных жильцах, музыка у которых не умолкала до утра, и даже перекрестилась с облегчением, узнав, что они смылись. Увы, по другим адресам и телефонам найти их тоже не удалось. Компаньоны вынуждены были смириться с потерей — украли «голубые» друзья не так много, каких-нибудь двести тысяч, но если учесть, что все это происходило еще до гайдаровских реформ, то это были деньги.
И до сегодняшнего дня о них никто не слышал; Юра думал, что они свалили за границу. Но, как поведал нам налоговый инспектор, они никуда не делись, а, наоборот, процветали: разъезжали с гастролями «Звезды стриптиза» (так было и на афишах, которые нам показали: «Звезда стриптиза») по всем городам и весям бывшего Союза и пользовались давным-давно украденной печатью «Балтинвеста». Задолжали они государству около десяти миллионов. Вызвали же Юру и Калерию Ивановну только для того, чтобы выяснить, не могут ли те подсказать налоговым органам, где разыскивать удачливых деятелей шоу-бизнеса.
Увы, тут мы помочь ничем не могли. Юра честно рассказал, как было дело, Калерия Ивановна изредка ему поддакивала. Напоследок, бросив внимательный взгляд на компаньонов и оценив выражения их лиц, инспектор добавил:
— Только не мешайте правоохранительным органам. Мы найдем их сами.
Когда мы вышли на улицу, то, распрощавшись со смущенной Калерией Ивановной, которая явно приняла вызов в налоговую полицию слишком близко к сердцу, дружно расхохотались.
— Звезда стриптиза! Подумать только! — покатывался со смеху Юра.
— Представляю, какой антрепренерской деятельностью занимается этот Петров! Вот уж не знал, что сутенеры в России обязаны платить налоги! — вторил ему Женя (хотя официально он и не работал тогда с Юрой, тем не менее хорошо помнил «сладкую парочку»).
— А вы тоже хороши, связались с такой компанией! Небось сами с ними сюсюкали: «Ах, какой роскошный бицепс»… — Я встречала в своей жизни немало геев и неплохо их имитирую.
— А что, отличная компания, — огрызнулся Юрий. — Про этого Петрова даже ты не могла бы сказать ничего плохого, он одевался и держал себя, как самый нормальный мужчина, по крайней мере сначала. Что касается пресловутой «звезды стриптиза», то он, конечно, выглядел подозрительно, но принадлежность к сексуальным меньшинствам считалась преступлением только в нашем уголовном кодексе. В конце концов, у них, в этой «Голубой устрице»[6], я встречал и твоего хорошего приятеля — Аркадия Шипелова. — И он мне выразительно подмигнул: что, уел?
Аркадий среди «голубых»? Это что-то новенькое! Хотя это объяснило его вечную и довольно нетребовательную привязанность ко мне. Но одевается он всегда не слишком броско, без выпендрежа, манеры его никак нельзя назвать чересчур женственными… Может быть, он играет в гомосексуальных отношениях активную роль? Зачем ему тогда я… Но, впрочем, у него могли быть с этими мошенниками чисто деловые отношения. В конце концов, судя по всему, его так и тянет к жуликам.
