Имя шелка serika дало название распространенной на востоке Украины, в Полтавской и Харьковской губерниях, женской повседневной одежде: дерга, джерга, жерга. Эта понева (кусок материи в 160 см ширины и 90 см длины) делается из трех кусков иногда неокрашенной шерсти. Подвязанная на талии поясом, она закрывает нижнюю часть туловища женщины сзади, оставляя спереди просвет, который обычно прикрывают передником (примеч. cdlxxx).
Римский плебейский лагерный Либер долго резвился среди кочевых Либерт.
Для того чтобы изготавливать из серой шелковой пряжи много крашеных тканей, женщин и детей требуется еще больше. Увеличение населения сопровождалось размножением грызунов. На полуострове Индостан серо-рыжие крысы (пасюки) появились не ранее I в. до н. э., т. е. одновременно с римлянами (примеч. cdlxxxi).
Перебои с поставками шелка на Запад начинаются при Юстиниане в середине VI в. (примеч. cdlxxxii). Война или космическая катастрофа[274] превратили Таримский бассейн в основном в пустыню, истощение почв вынудило жителей уйти на север, северо-запад и юг.
Потомки дошедших до Русской равнины известны ныне как малоросы, великороссы, белорусы и др. Их речь заметна в языках родственных племен и ныне. В языке коми слово «сер» значит: узор, расцветка, рябь, уменье, обычай, нрав, лад (примеч. cdlxxxiii). М.Р. Фасмер: «Сары, непромокаемая обувь (колымск.). Заимств. из диал., в котором 5– соответствует с-. См. близкие формы на чарки. Ср. венг. saru, башмак». В.И. Даль: «сары, сиб. якутские коневьи сапоги, бахилы».
Из арабских и византийских источников известно около 60 хазарских личных имен и несколько географических названий: sār – белый, sārig – желтый[275] (примеч. cdlxxxiv). В речи хазар название столицы каганата (примеч. cdlxxxv) Саркел звучало как Шаркил (в греческом звука ш не существует, поэтому он передан через с). А.Ф. Гильфердинг вывел русский глагол «шарить» из санскр. hṛ = хватать, отнеся туда же начало слов «шараборить» (тоб.) и «шарабошить» (волог.) = искать (примеч. cdlxxxvi). Видно имя «Серов» в словах «сердце» и «середина».
Город Саркел (хазарск. Белый дом, русск. Белая Вежа) был построен между 834 и 837 гг. в районе пересечения торговых сухопутных дорог с водным путем по Дону. В татарском: сары = желтый, желтуха; аксыл сары – светло-желтый, белокурый; кара сары – темно-желтый. Саран: скупой, прижимистый, жадный. Сарымсак: чеснок. Сарай: 1) дворец, хоромы, палата; 2) двор (царский) (примеч. cdlxxxvii).
Выражение «сарынь на кичку» дошло до нас из воровского языка волжских разбойников-ушкуйников. Половцы-кума-ны являлись потомками сары-кипчаков, т. е. «желтых кипчаков». Русское слово «кум» от имени половцев. Подобно тому, как имя шведов (свей) живет в русском «свояк» (свой) (примеч. cdlxxxviii).
«Половцы (куманы, команы, шары, сары, сорочины) – тюркско-кипчакское население степей Восточной Европы XI–XIII вв. Позднее были частично истреблены монголами или вошли в состав ряда народов Евразии. Русское слово половый – светло-желтый – является калькой тюркского сары – желтый, в другом значении – западный» (примеч. cdlxxxix). Тюркский эпос – это романтический (от Roma, Рим) эпос (примеч. cdxc). Следы языков италиков широко присутствуют в тюркских языках (примеч. cdxci).
История серов еще не написана, но пути их кораблей ясно видны в названиях Сарат (совр. Сераб[276]), Саратов (Сарытау, желтая гора) и Саранск (мокш. Саранош, эрз. Саран ош). См. также: Сара-булак, Саралы-юс, Сарасинская волость, Саратан, Саратау, Сарман-увак, Сартан, Сары-копши, Сарыса, Сары-тарбагатай, Сары-узек, Сары-чеку, Шарабалык, Шарачамагун, Шараша, Шархусун, Шары-сумбе и т. д. (примеч. cdxcii). Становится ясен смысл и происхождение звучащего гордо в пьесе А.М. Пешкова (М. Горького) имени человек – серая сила (vekb), серая стража (vigilia), белая вежа (примеч. cdxciii).
XII. Рождение психолингвистики
Товарищ Н.В. Гоголя по Нежинской гимназии П.А. Лукашевич еще в 1877 г. определял англичан «по крови и происхождению как помесь Монгольских народов с Бритянами, злополучными жителями Альбиона, которые частью были перерезаны и истреблены англосаксами, а частью должны были с ними кровно смешаться» (примеч. cdxciv).
Однако ученые современники вместо добросердечного изучения трудов Лукашевича предпочли праздность хулы, а вместо благожелательного отношения – шельмование и травлю разбиравшегося в 63 языках ученого. Его несправедливо заклеймили душевнобольным (сумасшедшим) (примеч. cdxcv). На деле же безумно пренебрежительное отношение городских ученых к деревне и фольклору[277], о чем писал в 1923 г. В.А. Никольский: «Крестьянское искусство – самое подлинное из искусств, подлежащее изучению и рассмотрению по тем же методам и с тех же точек зрения, с каких изучаются все иные изящные искусства» (примеч. cdxcvi). Воинственное небрежение мудростью русского крестьянства не мешало городским ученым вдоволь кушать крестьянский хлеб.
Римский хлеб – русский пряник (примеч. cdxcvii). Среди ученых нет ясного понимания русской поговорки «хлеб – всему голова», однако на ответ намекает выражение «будет хлеб – будет и песня», с которого начинается книга Л.И. Брежнева «Целина», изданная во время расцвета ремесла психолингвистики.
Советская психолингвистика выросла из психологии, которая в свою очередь родилась в совсем не научной борьбе.
«Психология искусства» была написана Выготским в годы становления советской психологической науки. Это было время, когда еще шли бои с открыто идеалистической психологией, господствовавшей в главном научно-психологическом центре, – в Психологическом институте Московского университета, которым руководил проф. Г.И. Челпанов. В этих боях, шедших под знаменем перестройки научной психологии на основе марксизма, происходила широкая консолидация[278] прогрессивно настроенных психологов и представителей смежных областей знания.
Когда после Второго психоневрологического съезда в январе 1924 г. руководство Психологическим институтом перешло к проф. К.И. Корнилову, в институт пришли новые люди. Многие из них только начинали свой путь в психологии; к их числу принадлежал и Выготский, которому в то время было двадцать восемь лет. Заняв скромную должность младшего научного сотрудника (тогда говорили: сотрудника 2-го разряда), Выготский буквально с первых дней своего пребывания в институте развил поразительную энергию: он выступает с множеством докладов и в институте, и в других научных учреждениях Москвы, читает лекции студентам, развертывает с небольшой группой молодых психологов экспериментальную работу и очень много пишет (примеч. cdxcviii).
Одним из первых врагов, побежденных юными московскими хунвейбинами-психологами[279], стал выпускник мариупольской гимназии и историко-филологического факультета Новороссийского университета в Одессе Г.И. Челпанов, безупречно знавший греческий и латинский языки пожилой интеллигент.
Человек энциклопедических знаний, знаменитый профессор, исследователь ранга И.П. Павлова, В.М. Бехтерева и других его современников, автор известных книг по психологии и философии («Мозг и душа», «Введение в философию», «Психология и школа», «Введение в экспериментальную психологию», «Очерки психологии», учебники по психологии и логике и др.), Челпанов в послереволюционные годы подвергся критике как сторонник идеализма[280], что впоследствии привело к отставке и отстранению от возможности заниматься научной и образовательной деятельностью. На протяжении 50 лет после смерти его имя было в СССР подвергнуто незаслуженному забвению, а труды не переиздавались (за исключением единичной публикации и то в сокращенном виде его учебника логики в 1946 г. – как гласит молва, по рекомендации Сталина) (примеч. cdxcix).
