К началу августа стало вполне очевидным, что работа по созданию советского ядерного оружия успешно завершена. 5 августа была проведена официальная приемка готового ядерного заряда, пять дней спустя — пробная сборка атомной бомбы. 21 августа ее в разобранном виде доставили на полигон под Семипалатинском. Через пять дней туда прибыл Берия, которого уже ожидали члены правительственной комиссии: ее председатель — М. Г. Первухин, члены — П. М. Зернов, П. Я. Мешик, другие, а также ученые — Ю. Б. Харитон, Я. Б. Зельдович, Г. Н. Флёров, И. В. Курчатов, А. С. Александров, ряд иных. В семь часов утра 29 августа 1949 года был осуществлен взрыв первой советской атомной бомбы — «изделия РДС-1».
1 ноября, но с записью за 29 октября, решением ПБ на создателей советского ядерного оружия пролили золотой дождь. Л. П. Берия наградили сразу двумя орденами Ленина, присудили ему звание лауреата Сталинской премии первой степени. Б. Л. Ванникову, Б. Г. Музрукову, Н. Л. Духову, Ю. Б. Харитону, К. И. Шёлкину, В. И. Алферову, Я. Б. Зельдовичу присвоили звание Героя Социалистического Труда. Еще 44 сотрудника ядерного центра наградили орденами Ленина, а 28 — присудили Сталинскую премию[694].
Только 23 сентября Трумэн признал, что по данным его администрации в СССР недавно произвели атомный взрыв. Однако узкое руководство теперь не стало торопиться с подтверждением вхождения Советского Союза в клуб ядерных держав. Не обладая достаточным количеством атомных бомб (их серийное производство началось лишь в 1950 году), которое можно было бы рассматривать как действительно состоящее на вооружении новейшее средство массового уничтожения, попыталось уйти от прямого признания. В опубликованном 25 сентября советской прессой «Сообщении ТАСС» указывалось, что зарегистрированный американцами взрыв связан… со строительными работами. Но вместе с тем была сделана попытка преувеличить достижение советской науки и техники, отодвинув его в хотя и недавнее, но прошлое: «Что же касается производства атомной энергии, то ТАСС считает необходимым напомнить о том, что еще 6 ноября 1947 года министр иностранных дел СССР В. М. Молотов сделал заявление относительно секрета атомной бомбы, сказав, что „этого секрета давно не существует“. Это заявление означало, что Советский Союз уже открыл секрет атомного оружия, и он имеет в своем распоряжении это оружие».
Скорее всего, из-за значительного отставания в накоплении атомных бомб, отсутствия именно в том паритета с США, узкое руководство сочло необходимым и своевременным в том же «Сообщении ТАСС» подчеркнуть: «Советское правительство, несмотря на наличие у него атомного оружия, стоит и намерено стоять в будущем на своей старой позиции безусловного запрещения применения атомного оружия». В этих целях Москва продолжала активно содействовать созданию весьма близкого по своим устремлениям к пацифизму движению сторонников мира, всемерно помогала ему. Движению, родившемуся еще в апреле 1949 года на всемирном конгрессе в Париже, вынужденному завершить свою работу в Праге. Городе, где и был принят манифест в защиту мира, избран постоянный комитет движения, объявлено об учреждении международных Сталинских премий мира.
Огромное значение не просто для закрепления внешнеполитического курса в его крайне жестком варианте, но и твердого проведения его в жизнь, сыграло, помимо успешного испытания атомной бомбы, еще одно, столь же значительное событие. Решительно изменившее соотношение сил в мире, усилившее Восточный блок.
В конце апреля 1949 года коммунистическая народно-освободительная армия Китая развернула широкое наступление одновременно по всем направлениям, на всех фронтах. Всего за четыре летних месяца завершила установление своего полного контроля над северными и центральными районами страны, значительной частью южных. Заняла такие крупнейшие города, как Нанкин, Бейпин, Ханькоу, Учань, Шанхай. И хотя гоминдановские силы, администрация все еще сохранялись в Тибете, на приграничной территории провинции Юньнань, на островах Тайвань, Хайнань, а в Кантоне функционировало старое правительство, гражданская война практически завершилась.
Подчеркивая именно такой, уже окончательный результат длительной вооруженной борьбы между двумя основными группировками, 21 сентября в Бейпине начала работу первая сессия только что учрежденного высшего представительного органа страны — Народного политического консультативного совета Китая (НПКСК). 31 сентября он единодушно провозгласил создание Китайской Народной Республики (КНР), а 1 октября, переехав в новую столицу, Пекин — сформировал центральное народное правительство под председательством Мао Цзэдуна.
Уже на следующий день СССР объявил о признании КНР, а 5 октября «Правда» в редакционной статье «Историческая победа китайского народа» поспешила разъяснить всем, что же является самым важным, значимым для Кремля, его долгосрочных планов. Процитировала ту часть довольно обширной «Общей программы» НПКСК, в которой выражались внешнеполитические ориентиры и приоритеты: «Народная республика Китай объединится со всеми миролюбивыми и свободолюбивыми странами и народами всего мира и, прежде всего, с Советским Союзом, со всеми странами народной демократии… будет находиться в лагере международного мира и демократии, бороться совместно против империалистической агрессии (выделено мною. — Ю. Ж.) и защищать мир во всем мире». Будущее время никого не могло ввести в заблуждение. Чисто юридическое оформление союза двух великих держав, союза в равной степени оборонительного и наступательного, если судить по тексту «Общей программы», следовало ожидать весьма скоро.
Получив надежную поддержку мощного восточного соседа, узкое руководство, наконец, ответило на брошенный ему бывшими союзниками вызов. Подчеркнутое небрежение интересами СССР, даже его скромной просьбы — не торопиться с созданием западногерманского государства.
Еще в день открытия, как оказалось, последней сессии СМИД, призванной способствовать быстрейшему коллективному решению германской проблемы, 23 мая с согласия США, Великобритании и Франции представители всех земель трех оккупационных зон приняли конституцию Федеративной республики Германии. 14 августа там были проведены выборы в бундестаг — парламент новой страны. 12 сентября избран президент, Хейс, а три дня спустя и канцлер — Конрад Аденауэр, незамедлительно сформировавший правительство ФРГ. Даже через шестнадцать лет, в своих «Воспоминаниях», Аденауэр продолжал весьма своеобразно оправдывать такие действия, нарушившие Ялтинские и Потсдамские соглашения. «Я считал, — писал уже экс-канцлер, — что противоречия между Советской Россией и народами свободного мира будут непрерывно обостряться. Окрепшая Западная Европа становилась жизненно важным фактором и для США. Без Германии она была немыслима»[695].
Теперь у Кремля руки оказались развязанными. Он сделал все возможное для подготовки мирного договора с Германией, ее объединения, превращения в демилитаризированную, нейтральную и демократическую страну. Мог со спокойной совестью пойти на ответную меру — также создать, но уже под своей эгидой, второе германское государство. И сделал так.
7 октября в Берлине на своей девятой сессии Немецкий народный совет, изначально чисто консультативный орган, объявил о своем преобразовании во временную Народную палату, парламент провозглашенной одновременно с тем Германской демократической республики. Свои же цели, не расходившиеся с позицией Москвы даже в мелочах, выразил в принятом «манифесте»: восстановление единства Германии «путем устранения сепаратного западногерманского государства, отмены рурского статута, отмены автономии Саара и путем образования общегерманского правительства Германской демократической республики. Быстрейшее заключение справедливого мирного договора с Германией. Отвод всех оккупационных войск из Германии»[696]. В тот же день Отто Гротеволю (социалистическая единая партия) поручили сформировать правительство ГДР. 10 октября Советский Союз передал ему функции управления зоной, ранее принадлежавшие Советской военной администрации, преобразованной незамедлительно в Советскую контрольную комиссию. 11 октября ГДР обрела и своего президента — Вильгельма Пика.
