В результате перемен гораздо большее, нежели в последние годы, значение приобрел четвертый уровень власти, включавший зампредов СМ СССР, секретарей ЦК, членов и кандидатов в члены ПБ — аутсайдеров. Малышев, Первухин, Сабуров, Тевосян, игравшие ключевые роли в экономике; Пономаренко, Суслов, Хрущев — контролировавшие партаппарат; Ворошилов и Шверник — просто как обладающие голосами, могущие стать решающих на заседаниях. Наконец, весьма возросла роль и следующего эшелона широкого руководства. Членов ОБ: В. М. Андрианова — первого секретаря Ленинградского обкома, В. В. Кузнецова — председателя ВЦСПС, Л. 3. Мехлиса — министра госконтроля, Н. А. Михайлова — первого секретаря ЦК ВЛКСМ, Н. С. Патоличева — первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии, Б. Н. Черноусова — председателя СМ РСФСР. А так же министра госбезопасности В. С. Абакумова и фактического главы (из-за постоянной тяжелой болезни официального председателя А. А. Андреева) КПК М. Ф. Шкирятова.

Борьба за привлечение их как союзников, за усиление или ослабление их реального положения, воздействия на ход событий началась задолго до 16 февраля.

Еще 27 октября 1950 года непоколебимого сторонника Сталина, Мехлиса, освободили от должности министра госконтроля — «ввиду того, что по состоянию здоровья» ему «трудно исполнять обязанности». Назначили вместо него В. Н. Меркулова, бывшего министра госбезопасности, давнего, еще по Грузии, сотрудника и соратника Берии[732].

Спустя два месяца, 31 декабря, реорганизовали руководство МГБ, окружив Абакумова, подчинявшегося только Сталину, людьми Берии и Маленкова. Постановление, принятое в тот день ПБ, гласило:

«Учитывая, что объем работы министерства государственной безопасности СССР значительно увеличился в связи с передачей из МВД пограничных и внутренних войск, милиции, созданием новых оперативных управлений, а также для того, чтобы коллегиально рассматривать наиболее важные вопросы чекистской работы (выделено мною. — Ю. Ж.) Политбюро ЦК ВКП(б) постановляет:

1. Увеличить количество заместителей министра государственной безопасности СССР до 7 человек.

2. Утвердить заместителями министра государственной безопасности СССР: тов. Питовранова Е. П., освободив его от должности начальника 2 главного управления МГБ СССР; тов. Аполлонова А. Н., освободив его от должности председателя Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР; тов. Королева Н. А., освободив его от должности начальника 3 главного управления МГБ СССР.

3. Утвердить т. Макарова В. Е. заместителем министра государственной безопасности СССР по кадрам, возложив на т. Макарова также обязанности по наблюдению за работой партийных организаций органов МГБ. Освободить тов. Свинелупова М. Г. от обязанностей заместителя министра государственной безопасности СССР по кадрам с использованием его на ответственной работе в системе органов МГБ».

Тем же постановлением утвердили и новых начальников главных управлений МГБ: 2-го — Ф. Г. Шубникова, 3-го — Я. А. Едунова, 4-го — П. С. Мещанинова, по охране на железнодорожном и водном транспорте — С. А. Гоглидзе, начальником инспекции при министре — П. П. Кондакова[733].

Практически одновременно, 30 декабря, реконструировали Агитпроп. Разделили его, серьезно ослабив Суслова, на четыре самостоятельных отдела: пропаганды и агитации с заведующим М. А. Сусловым, науки и высших учебных заведений — с Ю. А. Ждановым, художественной литературы и искусства — с В. С. Кружковым, школ — с П. В. Зиминым. В тот же день Г. П. Громова назначили заведующим административным отделом — на должность, освободившуюся после перевода В. Е. Макарова замминистром в МГБ, а заведующим отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов, вместо Громова — С. Д. Игнатьева, бывшего до того уполномоченным ЦК по Узбекской ССР. Вскоре, 20 января 1951 года, весьма значительно усилили роль Хрущева. Поручили ему, помимо руководства МК и МГК, еще и «наблюдение за работой ЦК КП(б) Украины». Перетряска партаппарата завершилась еще одним ударом по Суслову. 8 марта ПБ приняло решение о прекращении издания органа Агитпропа, газеты «Культура и жизнь», и журнала «Партийное просвещение», также являвшегося фактическим рупором этого отдела[734].

Сочтя такую подготовительную операцию завершенной, узкое руководство решительно реорганизовало структуру СМ СССР, существовавшую почти четыре года. 15 марта ликвидировало пять из девяти отраслевых бюро — топливной промышленности, сельского хозяйства и заготовок, транспорта и связи, металлургии и геологии, культуры. Упразднило их, чтобы замаскировать освобождение Берии, Маленкова и Молотова от дополнительных, ненужных теперь им, излишних и крайне обременительных обязанностей. Фактически передало Малышеву, Первухину, Сабурову и Тевосяну львиную долю нагрузки работы в правительстве. Постановление как бы между прочим определило: «вопросы министерств и ведомств, входивших ранее в вышеуказанные бюро, должны рассматриваться непосредственно в бюро и президиуме Совета Министров СССР». Заодно, и очень элегантно, был «задвинут» Ворошилов. Ему вверили надзор только за тремя добровольными обществами содействия: Советской Армии — Досарм, Военно-Морскому Флоту — Досфлот и авиации — Досав (в скором будущем их сольют в одну организацию — ДОСААФ).

Реорганизация структуры СМ СССР на Маленкове практически не отразилась. Все его полномочия по контролю за аграрным сектором давно уже находились у секретаря ЦК ВКП(б) Пономаренко. 27 октября 1950 года его по совместительству назначили министром заготовок СССР. Но обязанности другого члена триумвирата были особо оговорены. «Тов. Берия обязать половину своего рабочего времени отдавать делу № 1, № 2 и № 3» — то есть руководству первым и вторым главными управлениями при СМ СССР, занимавшимися ядерной программой, а также той частью Спецкомитета, которая вела разработку и создание ракетного оружия[735].

Только затем произошло то, что в Советском Союзе обычно свидетельствовало о скорой и радикальной перемене политического курса. 23 июня Суслова освободили от обязанностей главного редактора «Правды», назначили на вакантное место Л. Ф. Ильичева[736].

В тот же день, в соответствии с директивой, полученной из Москвы, постоянный представитель СССР в ООН и Совете безопасности Я. А. Малик выступил в радиопрограмме ООН с сенсационным предложением — незамедлительно начать переговоры о прекращении войны в Корее.

«Народы Советского Союза, — сказал Малик, — верят в возможность отстоять дело мира. Советские народы верят также, что можно было бы урегулировать и самый острый вопрос в настоящее время — военный конфликт в Корее. Для этого требуется готовность сторон стать на путь мирного урегулирования корейского вопроса. Советские народы верят в то, что в качестве первого шага следовало бы начать переговоры между воюющими сторонами о прекращении огня, о перемирии с взаимным отводом войск от 38-й параллели. Можно ли сделать такой шаг? Я думаю, что можно при искреннем желании положить конец кровопролитным столкновениям в Корее. Я думаю, что это не такая уж большая цена, чтобы добиться мира в Корее»[737].

30 июня генерал Риджуэй, главнокомандующий силами ООН в Корее, объявил о согласии с предложением Малика. 1 июля о том же заявили Ким Ир Сен и командующий китайскими «добровольцами» генерал Пын Дэхуай. 10 июля близ корейского города Кэсона переговоры двух враждующих сторон начались. Так был сделан первый шаг на пути к разрядке. Второй последовал месяц спустя. 4 августа ПБ по предложению Молотова утвердило решение в дальнейшем не настаивать на пересмотре конвенции Монтрё о режиме черноморских проливов, чей очередной пятилетний срок истек[738].