За годы правления Литара систему охраны отработали до мелочей, разведывательные десятки наемников шерстили Проклятый Отрог, проникали в степь на десять-двенадцать суточных переходов отслеживая поведение извечных врагов. Тот род, что решился на Большой набег давно поглотили добрые и отзывчивые соседи. Слишком большая добыча. Слишком мало воинов вернулось назад. Слишком жестокой оказалась месть лесовиков. Рода, пришедшие на смену, пробовать Край на прочность не спешили и серьезной угрозы в последние годы не представляли. Так, мелкие волнения. Каждый год, в начале лета достойных молодых юнаков принимали в воины. Те торопились совершить Подвиг Совершеннолетия, без которого юнака не признают взрослым, равным другим воинам клана. Большинство ограничивались набегами на соседей. Красивая невеста, рабыня-наложница, а то и конь неимоверных статей, позволяли добиться благосклонности старейшин. И только самые нетерпеливые и отмороженные отправлялись в ежевесенний набег на Приграничье. Удача поднимала вчерашнего подпеска вровень с самыми могучими и знаменитыми воинами клана. Теперь от его взгляда млела любая красотка, а из глаз старших исчезало пренебрежение. Вот только вернувшихся с удачей за все годы можно было пересчитать по пальцам рук одного воина. А единственная несомненная победа, когда удалось разграбить и сжечь небольшой хутор, обернулась потерей нескольких табунов и десятком сгоревших стойбищ. Ежегодную гибель десяти-пятнадцати жителей при защите поселений Литар воспринимал спокойно, невелика плата за мирную и спокойную жизнь, но явную наглость не потерпел.

Григ и Рэй работали подмастерьями-молотобойцами у собственного отца, члена гильдии кузнецов вольного города. Особыми талантами не блистали, но рабочие умения и сноровку папаша вколотил сыновьям основательно хоть и через задницу. В повседневной работе самому лучшему кузнецу без усердных и старательных помощников никуда. Братцы же предпочитали отрываться по пиву в трактире, чем корячиться в кузне. Должность кузнеца и полноправное членство в гильдии им не светило. Кузня, наверняка, достанется старшенькому. С графским ублюдком даже папаша считался. А им судьба оставаться всю жизнь на подхвате. Когда началась свара с соседями, Григ свинтил в добровольное ополчение одним из первых. Парень с детства был себе на уме и чтобы сбежать из загребущих папашкиных лап за ночь умотал аж в столицу, где и поступил в копейные сотни. Поводил носом, осмотрелся и понял, что судьба дала шанс.

— Рэй, не будь дураком, — кислое разбавленное пиво военного времени словно провалилось в широкую глотку. Григ вытер кудлатую бороду и продолжил:

— Война будет короткая, но пока наши вояки узкоглазых на западе гоняют лепшие соседи нам здесь холку намнут. Армия на наш городишко время терять не будет, сразу попрет на столицу, а фуражиров и мародеров поначалу отпугнут стены…

Рэй хмуро сосал пиво. Этот хитрован пропал неделю назад. Теперь вот припёрся, потащил в кабак, пивом поит. Явно задумал что-то, а одному никак. Отдуваться за сбежавшего братца приходилось ему. Несложной работы для подмастерий магистрат навалил гору. Стряпать наконечники для стрел и болтов гильдейским мастерам невместно, но и от такой работы не откажешься. Железа мало, а для стрельбы со стен годились и деревянные болты. Широких наконечников для копий из хорошего оружейного железа тоже давно не ковали. Зачем такие ополченцам? Смазка для мечей обойдется палками с мягкой железякой на конце.

Парень оторвался от кружки и тоскливо пробормотал:

— За стенами отсидимся, а припрет — в графстве деревень много.

— Куда ты от бати сбежишь, дурило? — Григ покровительственно ухмыльнулся, но продолжил уже вполне серьезно, — Через неделю во все деревни понаедут графские рекрутеры. Всех мужиков сгонят в тренировочные лагеря. Десятник говорил, что и пары месяцев не пройдет, как марривийцы здесь будут. Здесь всех кого можно дочиста выгребут. Думаешь папаша наследничка пошлет вместе с городским отребьем? Не-е-ет, тобой откупится, а старшенький при нем останется. Лучше самому, да подальше отсюда. Всех, кто завербовался учат строю, это не мечом махать в поединке Таким дрыном можно и за седмицу наблатыкаться, а там, глядишь, Богиня вывезет…

Рэй тоскливо обвел глазами зал. Привычный, как собственная задница трактир, изменился. Всегда низкий потолок, сейчас словно давил прокопченными балками. На каменном полу грязь и плохо замытые следы подозрительных луж. Кухонная гарь мешается с вонью давно протухшего светильного масла, это амбре приправлено вонью прокисшего пива и пота давно немытых тел. Даже крики подавальщиц стали визгливыми, парень присмотрелся и понятливо хмыкнул. Вместо слегка потасканных, но вполне еще товарных, всегдашних девок, меж обряженных в рваную и потертую кожу мужиков терлись бабищи весьма средних лет с необъятными морщинистыми прелестями. Пенсионная армия шлюх вышла на промысел. Солдатне, одуревшей от муштры и малопонятных экзорциссий, пойдет. Все одно, баб видят и щупают раз в седмицу. А молодых хорошеньких шлюх и господам офицерам мало.

— …вное пристроиться в задней шеренге, — прорвался голос брата, — это как раз для нас, силушкой Богиня не обидела, а длинным то копьем орудовать по-привычней будет…

На убой, в первые ряды, генералы отправили, набранное в самые последние дни, перед самой осадой мясо. Вчерашних крестьян едва научили держать тяжелые ростовые щиты и упирать в землю пятки коротких толстых копий. Рэй послушался Грига и им удалось пережить все четыре гибельные атаки тяжелой марривийской пехоты. Григ вперед не рвался и братана попридержал, они неплохо приспособились. Ополчение в атаку не ходило и ражие ребята сперли в оружейке и таскали с собой огромный, ростовой щит. Когда атакующие сминали первые шеренги, младший бросал копье и прикрывал обоих вблизи, ворочая щитом и тыкая в толчее коротким дротиком, пока старшой отпихивался от дальних. Атакующие обтекли с краев шуструю парочку, рубить разорванный строй она им особо то не мешала. После первого же боя десятник приказал братанов выпороть за хитрожопость, но уже в следующей стычке десяток вместе с командиром просто втоптали в землю. Братаны из драки выдрались живыми и не особо сильно помятыми. Так Григ стал десятником.

Гретту братаны встретили в разграбленной графской деревушке. После побега Рэя, папаша отправил дочку к своим родителям, подальше от боев и осад. Марривийцы спешили и серьезно пограбить не успевали, они только похватали мужиков для осадных работ, да оприходовали попавшихся под руку баб. Полных дур оказалось не так много, а искать землянки в ближних лесах солдатне времени не хватило. Промашку исправили славные вояки славных вассалов славного Морана I, деревни, все одно, на счету ворога поганого числятся, а сервы всем нужны. Одна такая шустрая компашка союзничков после прибыльной охоты наткнулась на десяток Грига. Братья по оружию хорошенько выпили и за встречу, и за славного короля Морана I. Потом перепившихся чужаков по тихому прирезали и закидали ветками в ближайшем овраге. Сами виноваты — Богиня запрещает чужое брать и велит делиться. Баб решили отпустить живыми. Свои, чай, жалко. Всё одно, продать-то негде да и возиться некогда. Управившись с ветками Рэй нагнул бабенку помоложе, привычно задрал ей юбку и… чуть не обделался когда та неожиданно заверещала словно ее резали.

Война жестока, потому полонянки[54] или быстро смирялись с военно-полевыми реалиями, или умирали. В стремлении выжить они рвали любой самый малый кусок. Солдатские «ласки» воспринимали с молчаливой покорностью. Не убудет. Убить, не убьют, а кому нужна лишняя оплеуха. Вот и оторопел Рэй от внезапного визга, даже протрезвел слегка. Потому и сподобился все же признать сестренку.

Младшая в семье, Гретта родилась когда кузнец окончательно огорожанился и даже стал весьма видным членом большой и уважаемой в городе кузнечной гильдии. Свободные жители пусть и не самого крупного в графстве, но вольного города подчинялись и платили налоги самому королю и жили по своим законам. Владетелю магистрат плати из городских налогов лишь за аренду его земель.