…огромное тёмное тело смазанной полосой обходит нелепое копьё, тараном врезается в грудь и отшвыривает его сломанной куклой…

…основание ладони лупит слева в огромный черный нос сбивая раззявленную пастъ…

…упор основанием копья в землю, доворот и когтистая лапа бьёт по древку, а не по гудящей башке…

…сбитая наземь человеческая тушка петляет совершенно нереальными зигзагами, тварь промахивается и тут же в разинутую окровавленную пасть тараном врезается левое плечо и клыки вместо горла смыкаются на ключице…

…дикая боль прорывается сквозь адреналиновый дурман, враз онемевшие ноги больше не держат тело, но Алекс уже вгоняет потяжелевшими руками изрядно расщепленное острие снизу в челюсть потерявшего подвижность зверя…

…Намертво вцепившиеся в копьё руки сползают по скользкому от крови древку, тело человека нехотя оседает на землю, его и медленно, словно в нелепом ужастике, тащит за собой громадную башку ужасной дикой твари из дикого леса, вживую насаживая зверя на кол…

— А-а-а-а, сука! Нет одного клыка! Нету-у-у…

Вместо крика из человеческого горла вырывается лишь хрип и бульканье. Ему вторит тварь. Она вытолкнула из пасти чужую плоть безуспешно пытаясь освободиться, но неправильный враг уже обхватил ногами толстенную шею, повис на ней нелепым, но смертельным ожерельем…

Треск ломающейся древесины, выворачивающееся из рук древко, дикая боль в раненном плече и свинцовая тяжесть умирающей твари Удар о землю. Смрадная тяжесть навалившейся окровавленной туши не даёт вздохнуть, выдавливая из легких остатки воздуха. И рвотная смесь своей и чужой крови заливает рот, глаза, не даёт дышать, обжигая горло не хуже добротного самогона…

В себя Алекса привела едкая противная вонь паленой шерсти и горелого мяса. Посреди разорённого костра тлел хвост твари. Вид и смрадный запах полуобгоревшей конечности словно поставил жирную точку и Алекс, наконец-то, понял, поверил, что всё закончилось…

Разом взвыли от боли все кости. Попытался встать, но понял, что рисковать не стоит и отправился к воде на четвереньках. Шипя и матерясь заполз в реку по самую шею. Ночная вода показалась парным молоком… первые три минуты. Зато от холода окончательно прояснилось сознание. Беззвучно матерясь, как смог, смыл свою и чужую кровь. Рана над ключицей уже едва кровила, Выглядела страшно, но сквозных дырок не обнаружилось, да и самые глубокие, от клыков, до костей не достали и крупных сосудов не зацепили. Вогнав клыки, зверюга не успела вцепиться со всей дури, зубами она, всего лишь, располосовала кожу.

«Мдя-с, именно всего лишь, на фоне всего, что было, а, главное, от чего удалось отбрыкаться, благо когтями тварюшка мою многострадальную тушку практически не достала. Натренировали Оленька с Леночкой, те ещё любительницы коготки распустить. Интересно, чего енто ко мне бабы так липнут, а? Таки можно сказать повезло.»

Как получилось замотал рану остатками футболки и псевдопортянками. Где-то через час кривясь от боли сумел встать на ноги и побрел к костру. По дороге выдернул остатки копья из нутра издохшей зверюги. Осмотрел, повздыхал, но так и не вспомнил как и когда собачка едва не перегрызла древко почти точно посередине. Упрямая палка не выдала, переломилась под весом уже мертвой твари. Осторожно сложил половинки на совершенно целой лежанке. Вновь поплохело. Мозги ворочались всё тяжелее, голову, затягивало туманом, плотно забивая сознание ватой, в которой увязла последняя осознанная мысль: «Собачки не волки, компанию уважают».

Провалялся у окончательно потухшего костра не меньше часа, придя в себя, с трудом глотнул пересохшим ртом. Плечо пекло словно углями, рывком вскинулся на колени, в голове разом ударили молотки, тело скрутила дергающая боль. На ногах удержался, но земля качалась словно гигантские качели и первый шаг дался с трудом. Сползал до реки, но холодная вода не взбодрила и особого облегчения не принесла. С тоской посмотрел на широкие ветки, но понял, что залезть на дерево не способен. Закинул авоську с остатками жаренного мяса на манер солдатского сидора и побрел, судорожно опираясь на обломок копья. Голова постепенно прояснялась, шаги стали уверенней. До полуночи удалось прошкандыбать почти пять километров. Из последних сил вполз на невысокий холм и рухнул у первой же толстой раскидистого сосны.

Выбрал кусок мяса помягче, запихнул в рот, вяло пожевал. В голове все путалось от усталости. Захотелось пить. Вспомнил, что вода в реке совершенно прозрачная, а сама река стала гораздо шире. Лениво удивился, что не заметил когда она столь кардинально переменилась. Собравшись с силами решил сползать к воде, а потом, все же, попытаться залезть на дерево. С трудом, но добрался до берега, улёгся на живот и опустил горящую голову в холодную воду. Сквозь гул крови в голове и ушах пробилось злобное глухое рычание крупного хищника почуявшего подраненную добычу. Алекс с трудом перевалился на спину, силы окончательно иссякли, но прежде, чем вязкий колючий230 мрак поглотил сознание, небо заслонила оскаленная морда рвущейся в атаку огромной псины с налитыми дикой злобой глазами…

«Сучья. Откуда у меня над головой сучья?»

С трудом разодрал слипшиеся от крови глаза, но тяжелые веки так и норовили закрыться. Я лежал в странной земляной норе, скорее яме, заваленной сверху сухим хворостом и ветками, на которых местами еще сохранились вялые сморщенные листья. Осмотревшись, насколько позволили прорывавшиеся сверху лучики света, я так и не решил — меня спрятали или же тупо прикопали с глаз долой мою тушку. И, главное, кто? Ощутимо тянуло сыростью и гнилью, но сучья над головой совершенно сухие да и яма уж больно утоптанная. Похоже, кто-то полу-землянку недалеко от реки на холме начал копать, да не закончил или бросил, причём, довольно давно и копал этот кто-то очень аккуратно. Возможно рыбачья заимка? Рыбы в речке много, хоть руками лови, а удочками только пионеры да пенсионеры балуются, ну и спортсмены-бездельники. Промысловая же рыбалка дело серьезное — не баловство, чай, а заготовка пропитания и растягивается, иной раз, на несколько дней. Костер, уха, сон в шалаше под звёздным небом, всё это, конечно же, романтично дальше некуда, но добытчики люди серьезные, они предпочитают нечто, пусть более приземленное, но надежное. Землянка, самое оно, дешево и сердито, построить не сложно, а приют может дать вполне надежный, от ветра и дождя, по крайней мере.

Шевельнулся и плечо тут же напомнило о себе болью, но, к моему удивлению, не сильной. Размотал плечо. Следы клыков никуда не делись, но раны успели зарубцеваться и резкой боли, подобной вчерашней, движение руки не вызывало. Да и голова прояснилась, жара больше не было, и хотя до заветных тридцать шесть и шесть дело не дошло, чувствовал я себя вполне приемлемо, а вот жрать хотелось весьма-весьма. Еще раз огляделся, одежда неопрятным комом валялась в углу. Прикинув сложность и опасность своего положения, я подхватил его и осторожно выбрался наружу.

Так и есть, тот самый холмик на котором и настигла клятая псина. Неизвестный спаситель, затащивший меня в землянку, прихватил берцы, видимо посчитав их достойной платой за свое благодеяние. Зажигалку я поискал уж так, для порядка, золото во все времена вызывало повышенный интерес, видимо, из-за своей, редкости неизменности и бесполезности. Ладно, подождем, вернется спаситель незваный. А он вернется, иначе зачем он меня в землянку затаскивал. Подождем — дождемся, дождемся — поспрошаем, а пока постирушка и ревизия остатков одежды.

Жадный мне, однако, попался спаситель. Ну зажигалка понятно — красивая, тяжелая, золотая, наконец. А если не совсем дурак, то и как пользоваться дотумкал, но мясо-то зачем тянуть?! Да еще и вместе с авоськой. Штаны и куртку не взял, хоть и с тушки моей стащил. А может он извращенец и на тело моё младое посмотреть решил? Хотя… Куртка и брюки так пропитались кровью, что после стирки изрядно напоминали камуфляж неведомого времени года. Леший называется… походные страсти крепкая джинса перенесла, но встреча с когтями и зубами агрессивной бестии стала для нее фатальной. Мечтой бомжа, одним словом. Набор лохмотьев. Я еще раз внимательно осмотрел шмотки. Так-так, а ведь вторая псина до меня так и не добралась, а если и добралась, то рвать неподвижную тушку не стала. Выходит, сознание я потерял просто от усталости и потери крови. Маленькая кучка вопросов к спасителю мгновенно выросла в огромную навозную кучу. Спаситель-грабитель, твою мамочку, пожалуй не просто поговорим, а вдумчиво и обстоятельно… Очень вдумчиво и очень обстоятельно.