Пригибаясь к самой земле, кое-где на четвереньках или вовсе ползком, ежеминутно застывая нелепой раскорякой, преодолел ещё с сотню метров убив, по собственным ощущения, ещё почти час. Журчание неугомонного ручья пока скрадывало шум от моих неуклюжих телодвижений. Зверь нетерпеливо ёрзал где-то на задворках сознания, но сдерживался — до дистанции верного прыжка ещё идти и идти. Я же рассчитывал серьезно ранить олени… телёнка метнув своё эрзац копьё метров с сем… с пяти.

Легко толкнул псину в холку. Эта умница все поняла и тенью заскользила дальше, не дожидаясь более своего неуклюжего напарника. Она уже опережала меня метров на тридцать, подобравшись к стаду на десять или чуть больше, когда вожак что-то услышал. Он насторожился, медленно поводил большими мохнатыми ушами и, подняв голову, тревожно мекнул.

Время разом сорвалось в неистовый бег, Рьянга оскалилась и рывком поднялась в бешеный галоп пытаясь достать добычу. Зверь выл и бесновался не поспевая за собакой. Далеко! Неуклюжая двуногая тушка слишком медлительна, а в одиночку Рьянга к мелкому не пробьётся. Травяные мешки собьются в плотную кучу и спокойно уйдут на тот берег.

С трудом балансируя на грани сознания я пытался ценой запредельного напряжения хоть как-то отследить происходящее. Всё шло вразрез обещаниям зомбоящика. Трусливые и тупые травоядные не запаниковали, не попёрли буром в ручей оскальзываясь на подводных камнях изменившегося брода, ломая ноги, сбивая и затаптывая слабых. Олени, прикрывая телами детеныша телами, быстро, но без спешки уходили по ручью осторожно ощупывая дно тонкими ногами. Но уходили не все, матерый, под полтонны весом, широкогрудый вожак развернулся прикрывая отход. Олень настороженно замер чуть склонив голову с острыми рогами на встречу волкодаву.

Зверь не замаорачивался странным поведением травяных мешков, узрев оставшегося самца он торжествующе взвыл от предвкушения и ещё наддал. Стадо вполне успевало спокойно перейти брод в полном составе, а там ищи ветра в поле, лови оленя в лесу. Вожак ошибся. Бывает. Жизнь, она разная… Но теперь-то он этот бурдюк с кровью не выпустит. Лишь бы не подвела кудлатая шавка-загонщица.

Азарт целиком поглотил ликующего Зверя и собравшись с силами я мощным ударом снёс сокамерника на задворки сознания. И похолодел. Добычу мы упустили. Гарем вместе с детёнышем ушёл, а рогатую гору мышц нам не взять. Атаковать её вдвоём, да ещё и в воде совершенно бессмысленно и смертельно опасно.

Рьянга неслась на рогатого монстра и я уже не успевал её остановить…

Умница, она не пошла в лоб. Овчарка забирала вправо заставляя самца, поворачиваться, смещаться в попытке перекрыть слишком широкий для одинокого защитника брод. Меня этот гад игнорировал, не видел в хилом двуногом опасного врага! Мне открылись незащищенные бок и шея. Рьянга взвыла, маневры и прочие игры закончились, она вязала вожака боем лоб в лоб, отвлекая его от меня.

Неимоверный коктейль в который давно превратилась моя кровь словно взорвался, шквал непонятной дряни густо замешанной на адреналине затопил мозг. Время спрессовалось в вязкий тягучий кисель, мир выцвел, краски и полутона стёрлись, четкость возросла до неимоверной величины. Пропали все звуки. Не останавливаясь, я изо всех сил ввинтил корявую самоделку в плотный воздух. Последний раз метал двухметровую алюминиевую палку ещё в школьные годы чудесные, но в результате не сомневался… Рьянга неестественно плавными прыжками неслась по дуге медленно приближаясь к застывшей жертве, обогнав её, копьё сбоку ударило в мощную шею. Ржавая полусточенная железяка вошла на полное лезвие. Кровь красивым фонтаном ударила из перебитой артерии. От нежданной атаки и резкой боли стоящее почти по колено в воде животное дернулось, словно пытаясь отвести уже пропущенный удара и ощутимо припало на левые ноги. Олень вскинул голову, Рьянга, взметнув из под мощных лап фонтанчики плотного мокрого песка и мелких камешков, еще больше ушла вправо и длинным прыжком сорвала дистанцию. Олень устоял. Так и не выпрямившись, он застыл со вздёрнутой головой на нелепо вытянутой шее. Ослепительно блеснуло солнце на широком пологе выброшенной собачьими лапами воды, Рьянга, резко сменила направление и на долю секунды опередив врага проскочила под развесистыми острыми рогами. Метнулась вверх к приоткрывшейся беззащитной шее и вцепилась в мягкое горло ломая страшными клыками трахею разрывая в клочья мышцы, сосуды, жилы. Она повисла на звере, пригибая его к земле немалым своим весом, лишая его подвижности, выкладывая неопытному напарнику на блюдечке…

С такой раной вожак уже не жилец, но раньше чем сдохнуть, непременно достанет потерявшего подвижность волкодава тяжёлыми копытами… Бульдоги и прочие бойцовые породы не более, чем садистское извращения собачьих заводчиков. В реальной схватке они обречены на смерть, это совсем не собачьи бои ради хозяйских понтов да ставок на тотализаторе.

Зачем?!! Вырвав оленю горло, Рьянга рисковала попасть под ответный удар передних копыт, но сразу после наскока имела хороший шанс безнаказанно проскочить у скованной болевым шоком жертвы между ног…

Ещё шаг. Ударить плечом, врезать всем весом, свалить неподъёмную тушу и рвать, рвать, рвать, пока ненавистная тварь не добралась до моей псины… Самец забился, что-то негромко хрустнуло и меня накрыла тяжелая волна густого солоноватого запаха крови. Сознание странно-знакомо заволокло ослепительно белым, следом полыхнуло насыщенной какофонией кислотных цветов и чёрно-белый мир, вновь обрел прежние скорость и вид.

Горячая тяжелая кровь с густым звериным запахом, живая кровь еще живой добычи, стремительно заполняла мою пасть. Мгновенно выросшие клыки полосовали шею вырывая куски мяса и разрывая сосуды с такой вкусной, соленой кровью, все глубже вгрызаясь в плоть. Вместе с кровью в меня широким потоком лилась сила, я, буквально, высасывал жизнь из огромного тела жертвы. Олень больше не бился, он умер сразу, сердце порвалось от болевого шока и кровь больше не била фонтаном, а лениво вытекала из завалившейся на бок громадной туши. Сзади раздался едва слышный скулеж. Я зарычал, скулеж повторился. Кровавый туман в мозгах рассеялся. Это же Рьянга! Классная псина, это ее атака позволила вдоволь напиться восхитительной живой крови.

Узнав Рьянгу, словно вернулся из странного небытия. Я не мог видеть себя со стороны целиком, но был абсолютно уверен, что чем-то похож на ту нескладную бестию, что так недавно порвала мне плечо и чуть не отправила на тот свет. Судя по ощущениям, все мои девяносто кило живого веса остались при мне и удачно расползлись по новому ладному и функционально-выверенному телу. Не собака, не волк, скорее жуткая помесь крупной росомахи и… поджарой гориллы. Огромные, слегка загнутые когти-ятаганы длинной почти пятнадцать сантиметров на верхние две трети с внутренней стороны остры как бритва. Это вообще ни в какие ворота, этакий подарочек тигра-переростка. Но оружие не кошачье, добычу такими не зацепишь, скорее распустишь на ленточки. Такими когтями можно с одного удара снести голову, отрубить, а не оторвать конечность, глубоко распороть живот да так, что внутренности не вывалятся, а посыпятся крупно и мелко нарезанными кусками. Когти втягиваются, полностью скрываясь в кожаных ножнах-пазухах между пальцами и кисть становится почти человеческой. При ходьбе и беге я опирался на основание ладони и на фаланги согнутых, словно для широко известного среди любителей рукомашества и дрыгоножества удара костяшками, пальцев. Хватать и не пущать способен всеми четырьмя. Горилла, она горилла и есть, все стати и пропорции от нее родимой. Тело, относительно всего остального, слегка подлиннее будет. И походка обезьянья, один в один, хоть и приходится при ходьбе на задних лапах наклоняться куда сильнее. Так гораздо удобнее «рулить» длинными передними. Мимоходом, не замедляясь, могу подхватить что-нибудь с земли. С верхними стойками никаких проблем. Камешком в бою засветить, дубинкой приласкать, а то и копьём, не вопрос… Этакий оборзевший человеко-медведь в атаке. Само собой всплыло самоназвание — Волколак, Старый Вожак, Истинный Оборотень[17].