А Локи только смеялся. Хохотал, словно безумный, размазывая по лицу капли чужой крови.

Вырваться Тору удалось уже непосредственно у входа на нижний уровень, когда открылись двери лифта. Локи, явно не ожидавший удара, отлетел в сторону, впечатываясь в стенку лифта. Бог Грома, не теряя времени, отшвырнул конвоиров и бросился по коридору в сторону предполагаемой лестницы.

А вслед ему несся издевательский хохот, которому громовержец если и придал значение, то несерьезное. Выходки обезумевшего брата больше не волновали его. В голове пульсировала безумная мысль, что вот, может быть, сейчас, ему удастся, наконец, вырваться из всего этого кошмара.

И только спустя десять минут Тор понял, почему младший не попытался остановить его, почему не отправил никого за ним. Громовержец снова стоял перед лифтом. А на полу кабины, скрестив ноги, сидел его брат. И облизывал окровавленные пальцы. Рядом лежали изуродованные тела незадачливых охранников.

– Ты что... – начинает было Тор, но язык немеет, ноги подгибаются, и громовержец падает на колени.

А Локи наоборот поднимается, вытирает ладони о штаны и спрашивает:

– Погулял?

– Ты действительно выродок, – едва слушающимися губами выговаривает Тор.

– Ты убил тоже, – маг хватает Тора под мышки и тащит по коридору. – Так что я не один такой.

И почти аккуратно опустив Бога Грома наземь – прикладывает ладонь к индикатору.

***

Комнату заливает холодный свет люминесцентных ламп. Тени растворились в этом болезненном освещении. В белом цвете.

Руки скованны над головой. Тор находится в том же положении, что был и Локи тогда. Спину неприятно холодит неизвестно откуда взявшийся сквозняк.

– Припоминаешь, да, брат? – Локи появляется откуда-то сбоку.

Сказать Богу Грома нечего. Снова. Есть ненависть к безумцу, по прихоти которого тело испытает боль. Но есть и вина, непонятно откуда взявшаяся. Ведь это он, Тор, не предотвратил тогда несправедливое наказание. Даже не попытался. Просто стоял и смотрел, как плеть опускается на худую спину младшего, рассекая светлую кожу.

Может, он и правда должен получить такое же наказание?

Да, нет. Чушь. Локи сам вынудил отца так поступить. Что ему стоило просто извиниться тогда?

Тор гордо вскидывает голову и смотрит в красные йотунские глаза младшего.

– Ну, думаю, раз нашему Тору нечего сказать, мы начнем, – маг смеется. – Вы можете начинать, – и Локи кивает кому-то за спиной громовержца.

Первый удар обжигает. Палач явно не пожалел сил. Бог Грома дергается, сжимая зубы, чтобы не застонать. Отдышаться он не успевает. Плеть опускается на спину снова. С оттягом, рассекая кожу.

И еще раз. Без перерыва. Удары не прекращаются. Но они неритмичные. Палач действует изощренно. Он прерывается на пару секунд, заставляя сжиматься и ожидать, когда же...

Боги!

Хриплый, задушенный в последний момент стон вырывается против воли.

И хохот. Безумный, бесконтрольный. Локи хохочет, запрокинув голову. Смех отдается эхом, отскакивает от голых кипенно-белых стен.

– Я не знал... – удар, Локи вздрагивает, давится хохотом, – не знал... – слова прерываются в такт ударам, – что такое может произойти!

И снова хохот.

А плеть свистит. И если Тор сначала считал удары, то теперь он только сжимает зубы, пытаясь не вскрикивать.

Боль адская. Ощущение, словно каждый удар проходится по оголенным нервам. Проскальзывает, разрывает. И если Локи чувствовал то же самое...

В глазах темнеет. Хочется податься вперед, уйти от этих ударов!

– Достаточно! – маг вскидывает руку. – С тебя хватит. Это те самые «мои» пятьдесят ударов.

Молчаливый палач отстегивает цепь, и Бог Грома едва не падает. Ноги почти не держат, спина горит, дергает болью...

Тор было тянется за рубашкой, но Локи перехватывает его руку:

– Не надевай. Прилипнет.

Бог Грома кивает и, едва переставляя ноги, идет к выходу.

***

До своей комнаты громовержец так и не доходит. Накатывает слабость, спина словно немеет, плечо, которое было обожжено, тупо ноет. Тор опирается о стену, пытаясь совладать с головокружением.

Это ранение определенно отняло много сил.

А все вокруг вдруг странно мутнеет, словно закручивается...

...и рука, подхватывающая под локоть.

– Тише, – Локи вцепился так, что упасть, наверное, и не получилось бы. Тор улыбается.

– Идем, я помогу, – маг тянет громовержца за собой. – Ты еще не отошел от того ранения. Магия затянула его, но силы не восстановились.

И снова Тор чувствует, что рядом Локи. Его брат.

А пол вдруг едва не уходит из-под ног. Локи хватается за стену, приостанавливаясь. И Бог Грома понимает, что младшего тоже ощутимо пошатывает.

– Ерунда, – криво улыбается маг. – Остаточный эффект. Я слишком много магии израсходовал, когда тебя вытаскивал.

И толкает дверь.

– Это не моя... – начинает было громовержец.

Но Локи перебивает:

– Моя. Ты вышел из лифта не на том этаже.

– Спасибо, – Тор безуспешно пытается прекратить так сильно опираться на плечи младшего.

– Ложись, – Бог Безумия подталкивает его к широкой, застеленной черным покрывалом постели. И проследив, как Тор неуклюже улегся на живот, поворачивается к двери.

– Куда ты? – громовержец пытается приподняться.

– У меня много дел, – маг кладет ладонь на затылок Бога Грома, тонкие пальцы зарываются в так и не вымытые волосы. – Спи.

И Тор словно летит куда-то вниз. Сон забирает его резко, но безболезненно. Последнее ощущение, что фиксирует сознание – это почти ласковое прикосновение холодной ладони ко лбу.

***

Просыпается Тор от ощущения чужого присутствия. Кто-то лежит рядом.

Громовержец осторожно поворачивает голову и вздрагивает: Локи сонно улыбается, потягивается, словно змея и смотрит на Тора своими невозможно зелеными глазами.