– Я не сделаю больно. Давай... Расслабься, слышишь?

– Ты прекрасно... – Локи тяжело сглатывает, – знаешь, что это непроизвольно.

– Знаю, – Тор мягко гладит ладонью его живот. – Тише...

Несколько движений, Бог Грома с наслаждением понимает, что касается лобком ягодиц брата. Локи, кажется, тоже это чувствует. Вцепляется худыми сильными пальцами в поясницу Тора и шепчет:

– Давай...

От этого его срывающегося шепота по коже бегут мурашки. Тор подхватывает младшего под спину и больше не сдерживается.

Комнату наполняют неприличные стоны, громкое дыхание, влажные шлепки... Смазки слишком много, она капает на простыни, одуряюще пахнет, кружа голову. А Тор вдруг понимает, что это просто в несколько раз усиленный природный запах самого Локи...

– Что же ты делаешь... – хрипит Тор, почти что грубо лаская брата рукой.

Тот не отвечает. Только дышит прерывисто, сладко вскрикивая на особенно глубоких точных движениях.

Когда Тор кончает, Локи привычно не дает ему отстраниться, сжимая ногами. А через мгновение и сам выгибается, пачкая свой живот и ладонь Бога Гром белыми каплями семени.

– Ни о чем не хочешь попросить? – тяжело дыша, интересуется маг.

– О чем? – сначала не понимает его Тор.

– Кое-что твое у меня, – Локи нежным каким-то движением проводит по векам Бога Грома кончиками пальцев. – Не хочешь вернуть?

– Мне все равно, – Тор перекатывается набок и крепко обнимает младшего. – Если ты будешь возиться со мной. Водить за руку, мыть...

Локи фыркает, а потом проводит ладонью по лицу громовержца, и через секунду Тор отчаянно трет слезящиеся глаза.

***

Они так и лежат до утра. Локи просто смотрит в потолок, а Тор гладит его холодные пальцы. И Богу Грома думается, что, возможно, когда-нибудь, руки у его брата станут теплыми.

Время все делает возможным. А впереди у них вечность.