Маг фыркает презрительно и затихает.

А Тор густо смазывает белой субстанцией две марлевые салфетки и накладывает на глаза младшего. Чуть прижимает, фиксирует пластырем, крест-накрест.

Потом тем же содовым раствором промывает самые глубокие ожоги на лице младшего, накладывает мазь, бинт, фиксирует пластырем.

И когда он заканчивает, Локи говорит:

– Теперь последнее. Достань упаковку с противостолбнячным. Там уже шприцы с препаратом готовые. Снимешь с иглы контейнер и сделаешь укол.

Бог Грома подцепляет сразу же нашедшуюся упаковку и задает волнующий вопрос:

– А куда колоть? В вену? – решает он блеснуть познаниями в мидгардской медицине.

– Нет, внутримышечно, – как-то смущенно выговаривает Локи.

– То есть...

– Да, – резко говорит Лофт. – Именно.

– Ты должен... – голос хрипит. – Ты должен повернуться, брат.

Тот закусывает губу и неловко поворачивается на живот. Громовержец зачем-то проводит ладонь по напряженной спине мага и подсовывает руку под его бедра, чтобы стянуть штаны.

Локи вздрагивает, вцепляется в подушку дивана ногтями.

– Не бойся, – гораздо резче, чем нужно выговаривает Тор. – Я ничего не сделаю с тобой.

– С чего ты взял, что я боюсь? – почти истерично шипит Локи. – Делай уже.

– Расслабься, – Бог Грома опускает ладонь на напряженные ягодицы младшего. И вздрагивает от того, как двусмысленно это прозвучало.

Локи не отвечает. Теперь Тор слышит только свое хриплое дыхание. Он проводит по коже дезинфицирующей салфеткой, прилагавшейся к шприцу, и втыкает иглу.

Маг даже не вздрагивает.

– Вот и все, – Тор массирует место укола пальцами, а потом помогает брату натянуть штаны. – Теперь тебе нужно уснуть.

– Иди, – Локи тяжело переворачивается на спину. – Я останусь здесь.

– Если что понадобится... – начинает Тор.

– Я тебя позову, да. Иди, – в голосе мага просьба.

И Тор кивнув, выходит из комнаты, предварительно подобрав с пола все медикаменты.

___________________________________________________________

Nickelback – I'd Come For You

Chapter XXI

Просыпается Тор рано. Стоят предрассветные сумерки, сквозь приоткрытое окно доносится тихий плеск воды. Это единственное, что нарушает сонную утреннюю тишину.

Бог Грома садится на постели, проводит ладонью по черной шелковой простыне. Ложась, он даже не заметил этого. Локи все же тот еще извращенец. Черный шелк, надо же.

Локи.

Громовержец резко поднимается и, подхватив с пола рубаху, бредет к двери.

Он устроился в самой ближайшей к гостиной комнате с кроватью, поэтому у дверного проема, оборудованного отодвигающейся пластиковой створкой, оказывается быстро. Как бы медленно ни старался идти.

Касается пальцами гладкой поверхности, толкает вбок и замирает, не понимая, что должен сделать: Локи сидит на постели, скрестив ноги, и тихо, едва слышно поет, чуть раскачиваясь в такт. Маг почти обнажен, на нем только те самые изорванные костюмные штаны, худое тело покрыто грязью, кровяными разводами. На груди чуть поджившая, но от этого не менее кошмарная рана, сочащаяся прозрачной жидкостью. Ее Тор даже не промыл...

Бездна забери!

А слова песни знакомые. Та самая песня, которую Локи терпеть не мог слышать в исполнении Тора.

Растрепанные волосы слегка прикрывают изуродованное лицо мага, но помогает это мало. Зрелище все равно ужасное. За ночь все слегка поджило, стянулось некрасивыми корками. Повязки на глазах остались, но вот салфетку, закрывающую глубокий ожог на шее, Локи то ли сам содрал, то ли она спала ночью.

Бог Грома неслышно подходит ближе, останавливается в нескольких шагах от брата. В голову приходит мысль, что младшему нужно вымыться.

– Локи, – хрипло со сна зовет громовержец, походя ближе, и опускает руку на худое плечо брата. – Ты как?

Тот даже не вздрагивает. Смеется, облизывает обожженные губы, а потом осторожно берет руку Бога Грома и убирает со своего плеча.

– Великолепно, братец, – на губах все та же некрасивая улыбка. – Ты славно позаботился обо мне.

Тор вздрагивает, впервые отчетливо понимая намек младшего.

– Тебе нужно в купальню, – тихо говорит он, решая не заострять внимание на словах брата.

– И как ты себе это представляешь? – маг выпрямляет ноги, откидываясь на подушки. – Я не вижу ничего, – почти пропевает он.

– Я помогу, – чересчур поспешно выговаривает Тор.

– Добрый заботливый Тор, – тянет Локи и снова улыбается. – Вымоет задницу своего беспомощного младшего брата. Очень мило с твоей стороны, но я, пожалуй, откажусь.

– Ты не сможешь сделать этого сам, – упрямо говорит Тор. – Я должен помочь тебе.

И вдруг представляет, как будет касаться тела младшего. Смывать с его кожи грязь, пропускать меж пальцев намокшие черные пряди волос...

– Ого, – хихикает маг. – Что я слышу. Два дня назад ты орал, что я тебе отвратителен, а теперь настаиваешь на том, чтобы помочь. Я не нуждаюсь в ней, понял? Особенно от тебя, – и добавляет насмешливо, – брат.

– Это глупо, Локи! – Тор начинает злиться. – Ты нуждаешься в моей помощи. Особенно сейчас!

– Ты уже помог мне. Я поблагодарил, – улыбка так и не исчезает с лица мага. Она словно приклеилась к изуродованным губам.

И поднимается на ноги.

– Не дури! – Тор ловит его за предплечье и дергает к себе. – Послушай меня хоть раз!

– Я всю жизнь тебя слушался! – зло шипит маг, вырываясь. – Тебе всегда надо было контролировать меня! Во всем! Оставь меня хотя бы сейчас!

– Хорошо, иди сам, давай! – Бог Грома отпускает руку брата, отбрасывая ее от себя.

В ответ Локи кривится, надменно вскидывает голову и делает первый неуверенный шаг, выставляя перед собой руки. Чуть приостанавливается, поводит перед собой раскрытыми ладонями. На кончиках тонких пальцев появляется голубоватое неверное свечение. И Локи морщится, словно от боли.

Еще шаг.

Тор молча наблюдает за его неуверенными движениями. В груди клокочет глухая злоба. Своенравный йотунский выродок, бездна его забери!