Я дернула, наполовину вытащив его из вертолета, и потянулась к краю его маски.

– Что ты скрываешь? – проорала я, перекрикивая рев двигателя.

Он ухватился за каркас вертолета и попытался другой рукой оттолкнуть меня.

– Где мой брат? – завопила я, впиваясь пальцами в край его лица.

Он уперся ногой мне в живот и пихнул меня. Я удержалась.

Пилот вытащил пистолет и навел его на меня. Я ничего не могла ему противопоставить. Я погибла.

Старик оттолкнул его руку. Я не знала, почему он решил так сделать. Ошеломленная, я замерла. Старик проорал что-то пилоту. Тот занялся пультом, поднимая вертолет. Я продолжала стоять на перекладине шасси. Краем глаза я заметила, что Терри машет мне рукой, чтобы я прыгала.

Мы начали подниматься. Если я задержусь еще немного, мне придется залезать в вертолет. Последний раз дернув за маску, я спрыгнула. Она оторвалась с одной стороны, но не слетела. Заваливаясь назад, я увидела, что Старик закрывает люк, удерживая маску второй рукой.

Я ударилась спиной о крышу. Терри бросился ко мне на помощь. Я от него отмахнулась. Я не слишком ушиблась, но была дико зла на этого типа, которому неизменно удавалось улизнуть.

Лорин, ее поверенный и два маршала выбежали на крышу, но они опоздали. Глядя, как вертолет Старика исчезает вдали, я терзалась одним вопросом.

А что, если в том мешке был Тайлер?

Мы все присоединились к суматохе, царившей на первом этаже здания «Лучших целей». Остальные маршалы привели туда всех служащих и выстроили их вдоль стены. Тинненбом, Дорис и Родни возмущались их действиями, отстаивая свои права и требуя возвращения мобильных телефонов, чтобы позвонить своим адвокатам. Охранники, администратор и еще несколько служащих, смирившись, уселись на пол. Некоторые из них плакали. Трэкс – тот техник-компьютерщик – сидел, закрыв лицо руками. Какая-то медсестра продолжала стоять, крича на одного из маршалов. В центре всего этого сенатор Бон что-то говорил прямо в камеру, а небольшая группа из двух человек вела запись.

Я прошла к Тинненбому.

– Где мой брат?

Он покачал головой. Я рванулась к нему, но поверенный меня удержал.

– Ты же знаешь, насколько Старик скрытный, – сказала Дорис. – Если бы мы знали, мы бы тебе сказали.

К нам подошел один из маршалов. Я не успела продолжить свой допрос: все вдруг повернулись к входной двери. В здание вошли несколько подростков с потрясающе красивыми телами. Недоуменное выражение искажало их безупречно правильные лица.

Третий этап.

– Что тут происходит? – осведомилась какая-то высокая блондинка. – Нам было сказано прийти сюда.

– Кем именно было сказано? – уточнил сенатор, поднося микрофон к ее лицу.

– Вот он. – Темноволосый подросток вытянул палец. – Тинненбом.

– Я этого не делал! – возразил Тинненбом.

Старичок-арендатор в теле парнишки мотнул головой:

– Еще как сделал-то, дружище! По нашему каналу «Целей» транслировали объявление: ты сказал, что нам всем надо вернуться в банк тел и что с нашими чипами что-то не так.

– Я столько заплатила не для того, чтобы мое возвращение в юность прервали раньше времени! – заявила блондинка. – Но уж если вы какой-то вызов сделали, давайте разберемся с этим побыстрее, ладно?

Я посмотрела на Лорин. Та улыбнулась. Наша фальшивая трансляция сработала! В вестибюль прибывали все новые арендаторы – и на лицах у всех было написано одинаковое непонимание. Уровень шума становился невыносимым: богатые старички-арендаторы, находящиеся в телах подростков, требовали объяснений.

Мимо них к нам пробилась знакомая личность. Мэдисон! Раскачивая длинными серьгами под короткими светлыми волосами, она вышла в центр вестибюля. Я обняла ее за плечи и повернулась к сенатору Бону.

– Это Мэдисон, – сказала я сенатору. – Это она создала ту передачу.

Сенатор пожал ей руку.

– Где Трэкс? – осведомилась Мэдисон.

Высокий старичок с гривой непослушных седых волос, встал прямо. Руки у него были скованы наручниками.

– Давай-ка, красавчик, веди меня к моему телу, – приказала Мэдисон.

Один из маршалов снял с Трэкса наручники, но крепко взял за руку. Следуя за техником тенью, он провел всю нашу компанию по коридорам в глубину банка тел. В группу вошли я, Мэдисон, Лорин со своим поверенным и сенатор Бон со съемочной группой, которая вела запись, не прерываясь ни на минуту. В небольшом отдалении за нами следовали почти все бабушки и дедушки и большая шумная группа арендаторов в своих подростковых телах.

Мы в итоге очутились в помещении, которого я никогда раньше не видела. Трэкс назвал его залом ожидания. Это была большая комната, похожая на отделение интенсивной терапии с сестринским постом в центре. Шезлонги окружали его, словно лепестки, – и в каждом находился немолодой арендатор. Их было больше сотни: глаза у всех закрыты, а вставленные в затылок трубки подсоединяли каждого к своему компьютеру.

Медсестры изумились нашему появлению, но не оказали никакого сопротивления: возможно, на них подействовало присутствие сенатора и телекамеры. Похоже, что некоторые арендаторы пробыли здесь не меньше двух месяцев, если судить по их волосам и бородам. Их возраст колебался примерно от 80 до 150 лет.

Мэдисон на своих стройных ногах прошествовала к коренастой женщине, которой было на вид около сотни с четвертью. Она полулежала в кресле с закрытыми глазами. Как и все остальные арендаторы, она была в больничной рубашке, а ноги у нее были закутаны одеялом.

Указывая на крупную старуху, Мэдисон сказала Трэксу:

– А теперь будь молодцом и верни меня в мое старое толстое тело. Пусть оно не особо красивое, зато мое.

Трэкс выдвинул кресло, в которое уселась Мэдисон, а потом перешел к сестринскому посту и положил руки на установленную вертикально клавиатуру. Он нажал клавиши в какой-то последовательности, вызывая негромкие сигналы. Проследив за направлением его взгляда, я увидела круговой компьютерный модуль, висящий прямо над ним у потолка. Несколько мгновений на нем мигали разноцветные огни, а потом все световые и звуковые сигналы прекратились.

В комнате было так тихо, словно все затаили дыхание. А потом массивная женщина в шезлонге открыла глаза. Трэкс подошел к ней и дотронулся до ее плеча.

– Все нормально? – спросил он.

Она замотала головой, словно стряхивая с себя сон.

– Лучше не бывает. – Дождавшись, чтобы он отсоединил все трубки, она села. – Привет, девчонка Кэлли. Это – настоящая я. Рианнон.

Я ей улыбнулась.

Настоящая Мэдисон, подросток-донор, поникла в кресле, закрыв глаза. Она подергивалась, словно кошка, которой приснился страшный сон. А потом она открыла глаза. Какое-то время она не могла прийти в себя. Светлая челка падала ей на глаза. А потом она села прямее.

– Где я? – спросила она тихо и осмотрелась. – Кто все эти люди?

Ее голос был узнаваемым – и в то же время стал совсем другим.

Рианнон подалась к Мэдисон и положила руку ей на плечо.

– Все в порядке, милая. Ты вернулась в «Цели». Твоя аренда закончилась.

Некоторые арендаторы возмутились из-за того, что срок их аренды сократился. Они подняли шум. Сенатор, поверенный и Трэкс о чем-то тихо переговорили. Они пришли к выводу, что лучше и проще всего просто отключить программу.

– Так. Все сели на пол! Немедленно! – приказал сенатор.

Очень немногие из недовольных стариков в телах подростков послушались его. Трэкс повторил те же действия, которые он только что использовал для того, чтобы отключить Мэдисон. Те подростки, которые не успели сесть на пол, все равно на нем оказались. Тела старичков в шезлонгах начали шевелиться. Мы все пошли помогать бедным донорам-подросткам, которые совершенно не понимали, с чего это они вдруг очнулись на полу.

Я всматривалась в толпу. Там, почти у стены, оказался человек, которого я знала.

Майкл.

С ним все в порядке! Я опустилась рядом с ним на колени.