Мэдисон вызвалась создать псевдообъявление, пользуясь своими давними умениями продюсера. Она сделала несколько звонков и собрала команду звуко- и видеооператоров: специалистов-старичков, которые быстро превратили ее пятиместный гараж в студию. А еще она наняла двух подвинутых на компьютерах старичков, чтобы они пробились в систему и смогли транслировать объявление по выделенному «Лучшим целям» каналу для клиентов. Это было не так-то просто, однако Мэдисон располагала немалыми денежными средствами и могла оплатить и работу, и оборудование. Ей хотелось возместить тот ущерб, который она уже успела нанести другим своей арендой в банке тел.

Я обнаружила, что у безбашенной Мэдисон, которую я успела узнать, есть и совершенно другая сторона.

Тем временем Лорин и ее поверенный со своих телефонов звонили всем своим знакомым. У поверенного был контакт с неким сенатором Боном, который, как они надеялись, захочет принять участие в нашем предприятии. Он был политическим противником Хэррисона.

В тот же вечер мы собрали в гостиной многочисленных бабушек и дедушек пропавших доноров банка тел. Однако уговорить их согласиться на наши предложения оказалось тоже целой историей.

– В этой комнате собраны огромные ресурсы, – заявила Лорин. – У нас с вами тысячелетний опыт: врачи, юристы, бодибилдер, даже бывший маршал! И в нашем распоряжении немалые средства. Теперь, когда Кэлли собрала столько информации, у нас наконец появился реальный шанс вернуть наших детей домой.

Один из старичков вскочил с места:

– Нам не следует создавать проблемы! Наш внук все еще где-то там. Он окажется в опасности.

Худая женщина, сидевшая с ним рядом, подхватила:

– Если мне надо подождать еще месяц, чтобы его вернуть, я буду ждать. Чтобы отыскать наших внуков, нам нужно содействие «Лучших целей».

Я шагнула вперед, сменяя Лорин.

– Вы не понимаете! Я видела объявление «Целей». Они начинают программу постоянного закрепления тела. Ваших детей не арендуют, а покупают. Если мы не положим этому конец, вы больше никогда их не увидите.

Подал голос адвокат:

– Благодаря инсайдерской информации, поступившей от таких людей, как Лорин, мы смогли просмотреть объявление, адресованное клиентам. В этом анонсе признается, что «Цели» намерены закреплять тела за пользователями. Лорин записала его, и мы отправили одну из копий сенатору Бону. Если он сможет с его помощью получить судебное решение о приостановке деятельности фирмы, это сделает недействительным договор президента с «Целями». Если судья посчитает, что жизни подростков угрожает опасность, мы сможем прикрыть эту контору.

– А если у него ничего не получится? – спросила худая женщина. – Что, если они заявят, что первое объявление фальсифицировано точно так же, как ваше нынешнее?

В этот момент в гостиную вошла Мэдисон. Старички заворчали при виде ее безупречного юного тела.

– Она арендатор! – закричал кто-то, указывая на Мэдисон.

– Верно, милый. – Мэдисон мотнула головой, взметнув светлыми волосами. – Арендатор, а не покупатель.

Я подошла к Мэдисон и обняла ее за плечи.

– Она на нашей стороне! И она тратит целое состояние на то, чтобы прекратить работу «Целей».

Собравшиеся продолжали шуметь. Лорин вскинула руки.

– Прошу вас! – сказала она. – Мы не собираемся бороться с арендаторами. Мы получим шанс прекратить деятельность «Целей», только если будем действовать сообща. Ведь чтобы вернуть ваших внуков и внучек, нам надо спешить и воспользоваться элементом неожиданности.

– У меня есть идея, – сказала я, глядя на худую женщину. – Тот специалист по технике, который переделывал мой чип, мог бы дать показания. Он осматривал мой чип и сказал, что его невозможно извлечь – что он постоянный. Это показывает, что они с самого начала намеревались сделать эту программу постоянно действующей.

Поверенный скрестил руки и кивнул:

– Это определенно было бы полезно.

У Лорин зазвонил телефон. Она посмотрела на экран.

– Это сенатор Бон.

Лорин положила телефон рядом с небольшим виртэкраном на журнальном столике. Изображение сенатора Бона смогли увидеть мы все. Он был полной противоположностью энергичному сенатору Хэррисону. У Бона было доброе лицо и мягкая улыбка.

– Сенатор Бон, вы у нас на виртэкране, – сказала ему Лорин. – Как видите, здесь присутствует немало встревоженных бабушек и дедушек.

– Лорин, спасибо, что сообщили мне о результатах вашего расследования. И я хочу поблагодарить вашего отважного донора, Кэлли Вудланд, разоблачившую «Цели».

Я вежливо улыбнулась. Нам еще надо было сделать очень много.

– Благодарю всех бабушек и дедушек, которые здесь собрались. Действуя сообща, мы сможем их остановить и вернуть ваших внуков – всех без исключения.

Я обвела взглядом лица старичков. Присутствие сенатора – пусть даже виртуальное – помогло придать решимости всем участникам. Вот они, возможности харизматического политика!

– Я пройду с вами весь ваш путь. У нас все получится! – сказал сенатор. – Давайте их вернем.

Один их дедов, который до этого момента молчал, повторил слова сенатора.

– Давайте их вернем, – произнес он решительно.

Женщина, сидевшая в дальней части гостиной, встала с места.

– Вернем их.

По комнате пронесся одобрительный шум.

Мы с Мэдисон и Лорин обменялись обнадеживающими взглядами. Может быть, у нас все получится.

Дедушки и бабушки, получившие свои инструкции, разошлись. Сенатор Бон сказал, что к утру узнает, будет ли принято судебное решение о приостановлении работы «Лучших целей». Я смотрела, как съемочная группа старается изменить рот Тинненбома так, чтобы движения его губ соответствовали тем новым словам, которые его заставляли произносить. У них ничего не получалось.

– Когда говорит младенец или собака, все иначе. Тут все должно быть без малейших изъянов, – сказала им Мэдисон. – Если это будет выглядеть неубедительно, то ничего не получится.

Ее компьютерщикам, пытавшимся пробиться на клиентский канал «Целей», приходилось еще тяжелее. Я в этом не разбиралась, но, похоже, они наткнулись на серьезную техническую проблему: это был особый взрывной брандмауэр, который повредил им какое-то оборудование. Мэдисон напомнила им, что все окажется зря, если они не придумают, как добраться до абонентов.

Мы оставили их разбираться со всем этим, а я поехала с Лорин и ее поверенным в лабораторию Редмонда. Мы не смогли найти его телефон, так что пришлось явиться без предупреждения, а была уже почти полночь.

Пока мы ехали в лимузине Лорин, я открыла сумочку, которую мне дала Мэдисон, в надежде найти там зеркальце. Его не оказалось. Я попросила зеркальце у Лорин. Она чуть поколебалась, но потом вытащила компакт-пудру.

Я включила подсветку у себя над плечом. Как только я увидела свое отражение, мне стало ясно, почему она колебалась. Вид у меня был странный. Какие-то части моего лица по-прежнему оставались безупречным результатом труда визажистов из банка тел. Вот только помимо них у меня был фонарь под одним глазом, несколько ссадин и огромный порез со швами, который шел от челюсти к щеке. А если я приоткрывала рот, то становилась видна дыра на месте выбитого зуба.

– Хочешь, дам тебе расческу? – предложила она.

– Зачем тратить силы зря?

Я закрыла пудреницу и вернула ее ей.

– Мы все это сможем исправить, – сказала она.

– Давайте сначала исправим более важные вещи, – ответила я.

Все у нас срасталось, потому что нам всем что-то было нужно. Лорин хотела найти своего пропавшего внука. Я хотела найти Тайлера и вернуть Майклу его тело. Сенатор Бон хотел разоблачить сенатора Хэррисона, содействовавшего заключению сделки между правительством и банком тел, а юрист занимался нашим делом ради денег.

Я не была уверена в том, что у нас все получится. Если хоть что-то пойдет не так: если объявление получится недостоверным или компьютерщикам не удастся пробиться на канал банка, – то все провалится. Но для Лорин, тех бабушек и дедушек и для меня на карте стояло все, так что у нас не было выбора.