Я уже начала записывать адрес, когда вернулся Голос.

«Кэлли… не надо… не возвращайся в «Цели». Ты меня слышишь? Тебе нельзя возвращаться… Это опасно… Очень опасно».

У меня по спине побежали мурашки.

«Опасно», – сказал Голос. Точно так же, как в первый раз. Эта таинственная особа последовательна. Она явно очень ясно предостерегает меня от возвращения в «Лучшие цели».

– Почему? – спросила я у Голоса. – Ты можешь объяснить мне почему?

Молчание.

– Кто это? – спросила я. – Хелена?

Ответа не было.

Пистолеты. Предостережения. Опасность. Мне не нравится приходить в себя с пистолетом в руке, но я хотя бы умею обращаться с пистолетом. Я понятия не имею, что ожидает меня в «Целях».

Я отключила двигатель и вернулась в дом.

Я достала Хеленин компьютер, чтобы разузнать о ней хоть что-то. Если это она захватывает мое тело всякий раз, когда я отключаюсь, то мне необходимо узнать как можно больше.

Зачем ей понадобился пистолет? Может, ее кто-то преследует – и теперь я стала объектом преследования для этого убийцы?

Кто из ее друзей знает, что она арендатор? Если не считать того отправителя эсэмэски, который ее не одобрил. Если это друг.

Я начала просматривать компьютерные файлы Хелены. Больше ста лет воспоминаний, работы, писем, фотографий. Я пролистала их и выяснила, что ее сын и его жена были убиты во время войны, как и большинство людей их возраста. У них была дочь Эмма, моя ровесница. То есть она – внучка Хелены.

Я перешла на «КамПейджиз» – порталы к тем кускам жизни, которыми людям хотелось делиться. По-настоящему самовлюбленные типы записывали свой день целиком и запускали его на экране или в голографическом режиме. По-настоящему психованные ребятишки вообще их не отключали.

У Хелены не оказалось собственной страницы, но в этом не было ничего необычного. Многие старички стирали свои страницы, когда им исполнялось сто лет. Типа, решали, что стали слишком зрелыми для такой чепухи.

Что меня удивило – так это то, что страничка Эммы оказалась стерта. Я провела поиск по ее имени – и обнаружила объявление о ее похоронах. Двухмесячной давности. Причина смерти не упоминалась.

Я вспомнила спальню девочки-подростка, в которую заглянула в ту первую ночь, когда обследовала дом. Я встала, прошла по коридору и зашла в комнату Эммы.

Печаль опустилась на меня, словно густой туман. Свет проходил в комнату сквозь тончайшие белые занавески, замерзая в неподвижном воздухе. Это была не столько спальня, сколько мемориал. Что-то мелькнуло на краю моего поля зрения. Я повернулась к тумбочке. Фоторамка прокручивала памятные снимки, безостановочно демонстрируя их пустой комнате.

Я села на край кровати, чтобы присмотреться внимательнее. У меня защемило сердце при мысли о нашей фоторамке, исчезнувшей навсегда. Надпись под этой гласила: «Эмма». Она была похожа на свою бабушку: тот же волевой подбородок, то же своевольное лицо. У нее был уверенный и спокойный вид богатой девочки, хоть она и не обладала той красотой, которая необходима, чтобы стать донором. Кожа у нее была чудесная, а вот нос оказался чуть длинноват. Все снимки демонстрировали шикарную жизнь избранной: игра в теннис, премьера оперы, каникулы в Греции (на этом снимке она обнимала обоих родителей).

Мой взгляд скользнул по ее комнате. После ее смерти прошла всего пара месяцев. Похоже, Хелена ничего здесь не тронула. Я бы сделала то же самое для моих родителей, если бы имела возможность остаться жить в нашем доме.

Тем не менее одна вещь все-таки исчезла. Компьютера в комнате не оказалось.

Я прошла к шкафу, чтобы поискать какие-то секреты. Именно там люди обычно их прятали. Я увидела, что на верхней полке полно головных уборов и ярких коробок для хранения вещей. Пододвинув стул, я забралась на него и начала поиски Эмминых воспоминаний.

Я просмотрела все, что было на той полке, заглянула под кровать и во все ящики, перебрав там все вещи. Я ничего не нашла. Я уселась на стул, ухватившись за подбородок. Мой взгляд остановился на единственной вещи, которую я не обследовала: на шкатулке для украшений, которая стояла на ее туалетном столике. Я не рассчитывала найти там какие-то подсказки – просто больше осматривать было нечего, если не считать ее косметики.

В шкатулке я обнаружила золото и серебро, смесь драгоценностей и бижутерии, подобающих невероятно богатой шестнадцатилетней особе.

И еще одну вещь, которую совершенно не ожидала увидеть: браслет для талисманов.

И не просто какой-то обычный браслет, а серебряный, с маленькими спортивными талисманами. Теннисная ракетка, воздушные лыжи, коньки… Я прикоснулась к ним и увидела знакомое объемное изображение кружащихся коньков.

Я приложила его к тому браслету, что был у меня на запястье, – тому, который подарила мне Дорис.

Они оказались совершенно одинаковыми.

Откуда Эмма могла его взять? Ответ мог быть только один – и от него у меня загорелись щеки.

Эмма была так отвратительно богата, жила в этом дворце и могла иметь все, что пожелает! Зачем ей было продавать себя банку тел?

В тот вечер я прикатила в клуб «Руна» на синей спортивной машинке – той, что принадлежала Эмме. Я вышла из нее в микроплатьице от кутюрье, обнаруженном у Эммы в гардеробе. Аксессуары – туфли на высоком каблуке, колье и сумочка – тоже были позаимствованы у Эммы. Я уложила волосы в прическу, которую видела на ее фотографиях: зачесала их назад со лба и закрепила заколкой с бриллиантами. Увидев мое лицо, никто меня с ней не спутал бы, но в полутемном клубе и со спины… Я решила, что так будет нормально. Может, мне удастся выловить кого-то, кто был с ней знаком.

Время было ранее, так что музыка еще оставалась на такой громкости, что можно было слышать чужие разговоры. На этот раз я чувствовала себя увереннее. Я шла медленно, давая глазам время привыкнуть к темноте. Шествуя по залу, я пыталась воспроизвести походку Мэдисон и мысленно проделывала ее тест «настоящий или арендатор» в отношении всех встречных.

Посмотрев в сторону бара в стиле астротех, я убедилась, что все места за ним уже заняты. Вблизи от него не оставалось ни одного свободного кресла на антиграве. Я ненадолго остановилась у зеркальной колонны – и ко мне подошла незнакомая девица. Пора провести тест Мэдисон. Она была потрясающая: длинные прямые рыжие волосы, зеленые глаза, фарфоровая кожа, словно светящаяся изнутри. Арендатор.

– Ну-ну. – Она осмотрела меня. – Впечатляющее тело.

– Спасибо, – отозвалась я. – Мне нравится.

– Привет, Хелена! Узнаешь?

Она придвинулась ближе и понизила голос.

Она продемонстрировала мне мобильник. Поверх экрана мигали сердечки. Рядом с ними было имя Хелены.

– От моего синхронизатора не спрячешься! – объявила она.

Я вытащила мой – Хеленин – телефон. На нем тоже мигали сердечки. Рядом с ними было написало: «Лорин».

– Это ты мне написала! – сказала я. – Позавчера.

– Конечно, я! Кто же еще! – раздраженно бросила она.

Значит, эта старушка – не только хорошая подруга Хелены, но и, возможно, единственная, кто знает, что Хелена стала арендатором… если не считать домоправительницы. Странно, что Лорин пыталась отговорить Хелену от аренды, если сама тоже взяла донорское тело.

– Ну а я все-таки приняла решение, – нашлась я с ответом. – А ты мой характер знаешь.

– Упрямее Кейт из «Укрощения строптивой».

Я решила ответить на комплимент, который она сделала мне, когда только подошла.

– Отлично выглядишь. Удачный выбор.

– Как ты можешь такое говорить? – Она прижала ладонь к своей безупречной щеке. – Да покарает небо нас обеих! Мне ужасно неприятно это делать, использовать вот так тело этой бедняжечки. – Она опустила взгляд на тело, которое взяла напрокат. А потом она снова вскинула голову, и ее рыжие пряди сверкнули в неоновом свете от бара. – Но ты твердила, что если они решили сделать жертвами тысячи несчастных подростков, нам можно воспользоваться несколькими, чтобы им помешать.