От этой мысли меня передернуло.

– Ты замерзла? – забеспокоилась Дорис.

Терри насторожился, готовясь нести мне одеяло.

– У нее все нормально, – заявил Трэкс.

Наши взгляды встретились. От него ничего нельзя было утаить.

Терри подкатил тележку для анестезии с маской. Скоро я вырублюсь. Скоро мое тело будет принадлежать другому человеку.

Мне снился сон. И я знала, что сплю. Меня о таком варианте не предупредили. Однако ничего не попишешь: я видела сон. Я видела, как Тайлер выбегает из дома, стоящего около озера. У него на лице сияла широкая улыбка. Он пробежал по газону и поднял удочку.

Вид у него был здоровый. Мне хотелось сказать об этом Майклу, но я никак не могла его найти. Я вбежала в дом: большое здание в загородном стиле. Ни в одной из комнат его не оказалось. Наконец я нашла его на веранде, выходившей на озеро. Только вот когда я к нему подбежала, он повернулся – и это оказался не Майкл.

Я услышала далекие голоса. Они что-то невнятно бормотали.

Я их узнала. Женский голос. Моя мать?

– У нее ресницы затрепетали, – сказала женщина.

Мама?

– Кэлли! Котенок! – позвал мужской голос.

– Не называй ее так!

Я открыла глаза.

Это действительно была женщина, но не моя мать. Это была старушка.

– Кэлли? – Надо мной склонился мужчина с подведенными глазами. – Как дела, девочка?

– Где я?

У женщины был встревоженный вид.

– Ты в «Лучших целях». Ты только что закончила свою первую аренду.

Теперь я вспомнила эту женщину.

– Дорис?

Ее лицо смягчила облегченная улыбка.

– Да, Кэлли.

– Как все прошло?

Она похлопала меня по плечу.

– Ты очень понравилась.

Мне ужасно хотелось узнать, где побывало мое тело. Какими видами спорта я занималась? Руки у меня особо не болели. Ноги тоже. Как странно не знать, где твое тело находилось целый день и что оно делало. С кем ты встречалась, кто тебе понравился – или не понравился. А что, если моя арендатор кому-то насолила? Что, если у меня появится новый враг?

Я осмотрела свое тело. Все в рабочем состоянии. Одна аренда есть, осталось две. Я на одну треть ближе к цели.

Трэкс задал мне вопросы по списку, нечто вроде разбора полетов. Мне говорить было особо не о чем: я не помнила ничего, кроме своего сна. Он этим заинтересовался и записал мой рассказ. Судя по всему, видеть сны случалось многим. Он поинтересовался, чувствую ли я себя отдохнувшей и бодрой – и мне пришлось признать, что это так.

Терри измерил мне температуру и давление и кивнул Трэксу.

– Все в порядке, юная леди, – сказал он. – Можно начинать следующую аренду.

– Мне не дают перерыва?

– А зачем? Твоя арендатор поела и позаботилась обо всех потребностях твоего тела, – ответил Трэкс.

– Я не про это, – возразила я. – Мне просто нужно сходить в одно место.

Он удивленно расширил глаза, подался вперед и позвал:

– Дорис!

Уже через несколько секунд Дорис с цоканьем каблуков появилась в комнате.

– В чем дело, Кэлли?

– Мне можно уйти перед следующей арендой?

– Уйти? Зачем?

Я опустила взгляд. Наверное, не стоило настаивать.

Она приложила ладонь к моей спине.

– Почему бы просто не продолжить? Ты и не заметишь, как все закончится. В тебя вложили столько трудов! Зачем ставить под угрозу выплату? Ты ведь можешь получить травму!

Она помахала рукой и поморщилась, словно жизнь за стенами этого здания была настоящим адом.

Отчасти она была права. Однако я ведь жила именно там.

– Если ты не выполнишь условия контракта – не предоставишь здоровое и бодрое тело – то тебе не заплатят.

– У вас уже ожидает следующий арендатор? – спросила я.

– Да. И это…

– …чудесная женщина? – Я закатила глаза. – Ладно, давайте.

– Чудесно. На этот раз срок три дня.

Вторая аренда пролетела так же незаметно, как первая. Я успела усвоить: когда ты в отключке, времени не замечаешь. Мне снова снились странные сны, но на этот раз я не смогла их вспомнить. А вот когда я пришла в себя, то заметила одну странность: на правом предплечье у меня оказалась глубокая рана длиной сантиметров десять. Она не болела – похоже, ее обрызгали каким-то анестетиком, – но выглядела отвратительно. Дорис отвела меня в лазерную. Мне ее залечили так, что даже шрама не осталось, но я захотела узнать, как это случилось. Мне ничего говорить не стали. Может, они и не знали.

Потом Дорис привела меня к себе в кабинет. Он был бело-золотым, в каком-то необарочном стиле. Усадив меня, она объявила, что моя следующая аренда продлится целый месяц.

– Месяц?! – Я вцепилась в кресло. – Я не могу исчезнуть на целый месяц!

– Это нормально. Мы начинаем с более коротких аренд, чтобы убедиться в том, что все нормально, а потом приступаем к более длительным.

– Никто не говорил мне, что это будет так долго. Мне надо навестить братишку.

– Брата? – Она смахнула упавшую на глаза прядь волос. – Ты не говорила, что у тебя есть брат.

– А что тут такого?

– Когда ты подписывала контракт, тебя прямо спросили, есть ли у тебя ныне живущие родственники.

– Я подумала, что вы имели в виду родителей или бабушек и дедушек. Ему всего семь.

Она чуть расслабилась.

– Семь лет. – Она устремила взгляд на стену. – Ясно. Ну, тебя все равно не отпустят. Никто на такой риск не пойдет.

– А что со мной может случиться? Я могу порезаться? – Я вскочила и указала на то место, где недавно была рана. – Я забочусь о себе лучше, чем ваши чудесные арендаторы!

Она показала головой.

– Извини, Кэлли. Так просто не делается.

– Я хочу поговорить с мистером Тинненбомом.

– Ты уверена, что хочешь это сделать?

– Совершенно уверена.

Дорис обратилась к невидимому микрофону у нее в кабинете:

– Мистера Тинненбома, пожалуйста.

Она одернула на себе костюм и пригладила волосы, а потом начала этот свой отвратительный стук ногтями по столешнице. Спустя несколько секунд в кабинет явился мистер Тинненбом.

– Кэлли просит отпуск, чтобы повидаться со… своим братом.

Дорис выделила голосом слово «брат».

Тинненбом покачал головой:

– Исключено.

– Никто не предупредил меня, что я буду отсутствовать целый месяц, – сказала я. – Разве об этом не следовало сказать до того, как я начала?

– А ты не спрашивала. И ты не сказала нам, что у тебя есть брат, – ответил он. Он чуть изменил позу. – Что до расписания, то мы часто его не знаем до тех пор, пока не начнем процесс. Именно так было и сейчас.

– Но вы знали, что такое возможно. А я даже не подозревала, что возможен месяц.

– Это есть в контракте, – возразил он.

– Мелким шрифтом? – Я повернулась к Дорис. – Нечто столь важное следовало оговорить.

– Точно так же, как тебе следовало предупредить нас, что у тебя есть брат, – сказал Тинненбом.

Дорис уставилась в пол.

– Мне и правда нужно его увидеть перед тем, как начать: дать ему знать, насколько долго все будет. Ему всего семь, и, кроме меня, у него никого нет.

– Может, мы могли бы отправить кого-нибудь его навестить? – предложила Дорис, глядя на мистера Тинненбома.

Тот едва заметно качнул головой.

– Я не хочу капризничать. – Я постаралась выпрямиться во весь рост. – Полагаю, процесс идет гораздо легче, если донор готов сотрудничать. А у меня не будет желания сотрудничать, если я не смогу предварительно поговорить с братом.

Тинненбом начал нервно постукивать носком ботинка по полу, словно это помогало ему думать.

– На сколько у нее завтра назначен обмен? – спросил он у Дорис.

– На восемь утра, – ответила она.

Он по-лошадиному фыркнул.

– Я дам тебе три часа и телохранителя, который будет непрерывно следить за тобой. Не делай глупостей, потому что мы способны следить за тобой через вживленный тебе нейрочип. – Он наставил на меня указательный палец. – Сохраняй это тело в том же виде. Потому что на данный момент оно все еще принадлежит нам.