Брайан вновь оцепенел. Не может быть! Не может быть это истерзанное существо друидом. Значит, это именно он пытался заставить Гвина и Тревора подойти к воде. Значит, вода не опасна, незнакомец просто пытался привлечь их внимание. Но как он оказался у самого берега, если Брайан совсем недавно подходил сюда и готов был поклясться вновь своей силой, что тут никого не было. Видимо, друид был очень силен, либо мысли Брайана отражались на его лице, поскольку он услышал ответ на незаданный вопрос: " Я действительно очень силен, я верховный друид Кьяртан, может, ты слышал когда-нибудь обо мне. Я овладел тремя стихиями. Воздушная - моя основная, поэтому я умею летать, даже будучи лишенным сил. Именно так я и переместился сюда, несмотря на оковы. Кольцо, прикованное к моей шее, крепится к длинной цепи, протянутой из одной части пещеры в другую, по ней я могу скользить силой воли. Это единственный вид полета, ныне доступный мне. Оковы - волшебные, они не дают мне выбраться из этой пещеры, они не дают мне перемещаться далеко в пространстве, они высосали из меня почти все силы. Много-много ночей я здесь вишу, надеясь на чудо. И вот ты пришел. Ты же поможешь мне, брат? Или вас прислала она, чтобы поиздеваться надо мной?!" Несмотря на то, что диалог был мысленным, Брайан вскрикнул от того шквала ярости, что обрушился на его голову.
- Брайан, что с тобой?! - Вскричал Тревор, будто очнувшийся ото сна. Действительно, Брайан только сейчас понял, что их диалогу никто не мешал. Видно, Кьяртан усыпил их, чтобы они не помешали общению.
- Это...это друид, братья, - прошептал Брайан, до конца не веря словам, которые произносил сам. - Верховный друид, овладевший тремя стихиями. Он просит, чтобы я освободил его.
- Друид? Верховный? - Неверующе повторил Гвин. - Но кто с ним обошелся столь жестоко? Может...может, он заслужил свое наказание?
- Вдруг он относится к друидам-изгнанникам, которые постигли тьму? - Добавил сомневающийся Тревор. - Как он очутился здесь? Ведь к эльфам не ходят по доброму желанию. Либо по великой нужде, либо для сговора.
"Ты слышал вопросы моих друзей, верховный, отвечай. Мы готовы оказать помощь, но уже не раз сталкивались с коварством. Я понимаю, что тебе не составит труда обмануть меня, с твоим опытом и мудростью, но все равно хочу узнать, за что тебя сюда подвесили, обрекли на смерть, столь медленную и жестокую, словно ты - исчадие тьмы. И как ты оказался здесь, в переходах между мирами?"
"Что ж недоверие ваше справедливо. И как бы не хотелось мне утаить свою историю, поскольку она - моя боль и не совсем моя тайна, я вынужден поделиться ею с вами, если ты пообещаешь, что друзья твои будут хранить мою историю и ни с кем ею не поделятся. В твоей чести я не сомневаюсь, трудно обманывать, поддерживая мысленную беседу".
"Трудно, но возможно?" - Проскочила у Брайана мысль, прежде чем он передал суть просьбы друида Гвину и Тревору. Те пообещали хранить его секрет. Чтобы он был уверен в его правдивости, Кьяртан предложил ему воспользоваться мысленными образами, картинками, которые хранятся у каждого в голове, отражая самые яркие события. Однако предупредил, что и он увидит все, что случилось в жизни Брайана. Парень заколебался, но все же решился на подобный обмен, и услышал невероятную сказку.
Когда-то очень давно друиды существовали без вражды друг с другом. Их объединяла ненависть внешнего мира. Население не было столь благосклонно к ним, как сейчас. Если друид ошибался в предсказании, или король не хотел ему верить, он мог утопить колдуна или даже сжечь. Друиды редко селились в деревнях, жили только в лесу. Ибо там было безопасно и спокойно. А главное - только там было возможно полнейшее единение с природой, миром и богами. Там они постигали смысл бытия, обучались, изобретали, молились. С годами бороться с несправедливостью внешнего мира становилось все труднее. Друиды были миролюбивы, они не умели воевать, они умели лишь просить лес помочь им и молить сидов и богов о защите. Но природа, сколь ни была могущественна, не могла им защитить. Лес помогал лишь прятать следы друидов, уводить преследователей от их костров, путать тропы, но даже деревьям и животным требовался сон. Зимы - вот было проклятие лесных братьев. Каждую зиму они теряли до половины своей численности. И однажды совет решил, что пришла пора найти тайную тропу, ведущую в мир полубогов-сидов, отправить к ним гонца, и умолять дать им силы, чтобы выжить. Выбрали совсем юную девочку, девочку, которая видела многое. Имя ей Крейда. А когда она вернулась, все изменилось. Она овладела огнем, и научила их определять, какая стихия им подвластна, и как с нею совладать. Так Кьяртан, такой же юный, как Крейда, стал воздушником. Их жизнь переменилась. Они больше не убегали. Они сминали преследователей, они могли мстить. Короли преклонили перед ними колени, народ принял их за посланников богов и передатчиков их мыслей. Друиды стали набирать себе учеников не среди тех, кто готов был отрешиться от мира и стремился к единению с природой, а среди детей дворян и королей, чтобы те больше никогда не пытались напасть на них, ведь среди друидов теперь текла кровь их детей и внуков. Друиды освоили воинское дело, и теперь принимали участие в битвах, советовали и оспаривали. Их проклятия могли сминать города. Их исцеления исцеляли лежачих. Они возвысились почти до статуса богов. И вот тогда произошел раскол среди самих братьев. Слишком многим понравилась новая жизнь, многие не желали мудрости, многие не желали приумножать знания. Многие хотели всего и сразу. В этом желании их поддерживала состарившаяся Крейда, которая могла бы до сих пор быть молодой, если бы не поглотившая ее злоба. Слишком поздно вернулась она от сидов в мир людей. Не стало самых близких ей существ - война забрала ее отца и брата. Не было больше любви в ее сердце. Ни к кому. Даже к парню, который всеми силами, даже противоречащими его принципам, пытался добраться до ее вершины и вернуть былую любовь. Или то чувство, что казалось любовью до тех пор, пока Крейда не ушла однажды в лес..."
Кьяртан передохнул, и не шевелящийся Брайан тихонько перевел дыхание.
"Я убивал своих братьев. Убивал в поединках, что по новым правилам, только приветствовалось, но это не облегчало мою совесть. Я забирал их силу. Ведь добровольно силу никто не желает отдавать. Я забрал стихию земли, а затем и огня, чтобы лучше понимать Крейду. Я стал последним огневиком, не считая самой Верховной. И она, казалось, вспомнила меня. Поставила во главе войска друидов, посвящала в свои коварные планы. А я просто любил. Хотя нет мне оправдания за мои поступки. Я подготовил смертоносное оружие против тех, на кого кощунственно поднимать руку, на тех, кто помог нам выжить. Я подготовил друидов для борьбы с сидами. Я впустил в душу тьму, я отрекся от прежних идеалов. Я ненавидел сам себя. И однажды я поделился своими сомнениями с самой любимой девушкой. Она уже не была так молода, как прежде, и далеко не так красива, но я видел ее прежней. Она казалась мне источником света, и я открыл ей душу. Раскрыл все, что терзало меня. Предложил начать вновь обучать друидов добру, обратить их к природе, вспомнить единение с животным миром. Вспомнить, для чего мы нужны. И она поняла меня. Она посоветовала мне пойти к старому холму, найти древний ход и обратиться к эльфийским девам непорочности. Она пообещала, что они выслушают меня и помогут обрести покой в душе, подскажут нам обоим выход, как вернуть всех на прежнюю тропу друидов. И я пришел сюда. В поисках дев, я наткнулся на дорожку из факелов. Мне показалось, что это хороший знак, и я последовал по ним и скатился по желобу, из которого вы сами недавно выпали, сюда. А здесь меня ждала она. Моя любовь. Моя Крейда. Она оскопила меня каким-то издевательским способом, сомкнула мне каким-то тайным темным заклятием рот, чтобы я не мог колдовать против нее. Да я и не смог бы. Слишком сильно было потрясение от ее действий, слишком велика моя вера в нее и моя любовь к ней. Слезы лились из моих глаз, но не от боли, когда цепи пронзали мои руки, а от печали, от светлой печали, что очищала мою душу. Не знаю, поймешь ли ты, юный ученик друидов, как гнетет тяжесть ужасных дел, что ты совершал, не знаю, знакомо ли тебе чувство вины перед сотнями людей и друидов. В тот миг я очистился, Крейда сняла с меня мою вину, за это я благодарен ей за это. Она избавила меня от глупой жестокой любви. И даже заточение помогло мне вновь обрести себя. На прощанье она мне сказала, что это самое малое наказание, на которое она обрекла меня за мое предательство. Что я заслужил гораздо более изощренное, но она меня пожалела".
