- Твои слова столь необычны и редки для меня. Ты искренен, это удивительно. Ты тактичен. Либо ты настолько искусен во лжи? - Она как будто застыла и задумалась. - Но нет, ты искренне считаешь, что я прекрасна и не желаешь замечать моего уродства. Я благодарна тебе за твои чувства и хочу тебя отблагодарить, раскрыв тайну. Ты еще более уродлив, чем я, но не замечаешь этого.

Тревор будто очнувшись, вздрогнул, не понимающе глядя на лунную красавицу. Брайан тоже удивился, не понимая, чем вызваны ее слова. Конечно, Тревора вряд ли когда-нибудь станут воспевать, как самого прекрасного мужа, но назвать его уродливым ни у кого не повернется язык. Девушка, будто почувствовав их удивление, снизошла до пояснений.

- Твое уродство не дает тебе раскрыться, ты, будто заперт, ты рожден стать прекрасным, но уродство мешает тебе. Избавься от грязного дара, навязанного тебе извне, и обретешь себя.

- Самое прекрасное создание, прости мою косноязычность и тупость, но я не понимаю тебя, - виновато глядя в землю, прошептал Тревор.

Той, по-видимому, понравилась его покорность и некая слабость, и она повторила:

- Избавься от навязанного тебе дара, - а потом будто растворилась в зале, истекающей теперь серебряным светом.

Все трое ошеломленно стояли некоторое время, не смея двигаться и разговаривать. Лишь Тревор шептал:

- Избавься от дара. О чем она? Все, что было мне подарено, пришло со мной из детства. Это все, что осталось у меня от деда и матери. Кинжал и оберег на веревочке. Неужели они - причина моего уродства. И почему уродства, если я не чувствую в себе ничего плохого и отталкивающего. А ты, Гвин, что-нибудь чувствуешь во мне?

Тот отрицательно покачал головой, тоже не до конца отошедший от явления видения. Брайан, не дожидаясь вопроса, адресованного ему, нашел в себе силы заговорить.

- Я считаю, что с тобой все прекрасно. Но, возможно, она имела в виду какое-то внутренне уродство? Может, какую-то злость, что мешает тебе жить? Зависть?

Тревор задумался. А потом медленно покачал головой.

- Если бы эти качества были мне присущи в той степени, чтобы счесть их уродством, я вряд ли вызвался бы помочь тебе, ведь в тебе есть то, чего нет во мне.

Брайан согласно кивнул и задумался. Что-то вертелось на поверхности, не давая покоя, но никак не желало принять форму мысли. А что если дело в силе, что есть у Брайана? Может, именно ее не хватает Тревору. Ведь он рассказывал, что какой-то друид считал, что в нем живет страшная сила, способная сделать его верховным. Поэтому он и подарил ему посох. Да, точно!

- Тот друид! - Воскликнул Брайан. - Он преподнес тебе в дар посох. Посох, который когда-нибудь сможет тебе помочь, как он тебе обещал. Но до сих пор ты не почувствовал ни малейшего движения силы в себе. Я, конечно, тоже долгое время ее не чувствовал. И, может, так и прожил бы, не ведая о сокрытых в себе возможностях, если бы не случай, ни злость, ни желание жить. В тебе все это есть, но ты заперт. Может, я говорю бред, но не может ли дар друида запирать в тебе силу? Ведь даже во время сна наяву ты держал посох на коленях. Может, только поэтому сон не помог тебе?

Тревор в изумлении слушал Брайана и не мог поверить в то, что тот ему говорил. Но это было бы так логично. Ведь это был единственный дар, который он получил после смерти родителей, который он всегда носил с собой. Который он берег, и за который до последнего держался, как за обещание. Обещание силы и власти. Но неужели же друид мог с ним так жестоко поступить? Друиды не способны на подобную жестокость и коварство.

- Зачем ему это? Зачем ему было запирать силы в мальчишке? Ведь он видел меня в первый и последний раз.

- В первый да, возможно, - подтвердил его мысли Брайн, и внезапно сделал то, чего не делал с момента встречи с бардами, небольшим усилием считал мысли Тревора. Тот уже не сомневался, что все дело в посохе, но не желал верить, что друиды способны на зло. И решил раскрыть ему глаза, ведь у него было для этого достаточно возможностей и фактов. - Но если бы ты пришел к ним на посвящение и испытания, наделенный огромной силой, которая в тебе, возможно, скрывается, ты мог бы посягнуть на место этого самого друида. Ты удивишься, как сильно они держаться того, что имеют. Ни один из них не отдаст без борьбы своей место подле Крейды. Ты думаешь, что друиды живут в добре, но ведь ты сам знаешь об их разделении. Если бы ты пришел к Крейде и ее последователям, они могли бы вызвать тебя, необученного, на бой, и забрать себе твою стихию. Либо просто высушить и увеличить свой запас сил. А возможно, так поступил бы с ними ты, прокладывая себе путь наверх. И друид просто обезопасил себя, не дав такой возможности когда-нибудь осуществиться.

- Это невозможно, - прошептал ссохшимися губами Тревор.

- Но могло быть и иначе, и это пугало тоже могло напугать того друида. Могло так случиться, что ты пришел бы с теми друидами, у кого вы недавно начали обучение, прошедший все, набравшийся опыта, и погубил их. Либо стал достойным противником, которого можно уважать и бояться. Кто знает, не был ли тот друид так слаб духом, что предпочел избавиться от тебя, не убивая, уничтожить несбывшейся мечтой, все сделав для того, чтобы ты сам не дал ей осуществиться.

- Откуда тебе известны такие подробности их жизни и их помыслы? - Настороженно спросил Гвин. - Они не могли искренне тебе о них рассказать, а ты знаешь столько, что кажется, будто сам давно вступил в их ряды и просто дуришь нам головы.

Брайан поджал губы. Действительно, если логично мыслить, все так и складывалось. Что он просто использовал наивных бардов в своих целях. Может даже, чтобы затем просто выпить, а сейчас брал от них то единственное, чего самому не хватило из-за отсутствия опыта и обучения. То, чего наверняка не хватает всем друидам, сплотившимся в лагере Крейды, - знаний.

- Что ж, не хотел я этого раскрывать, но терять ваше доверие для меня теперь подобно смерти. Вы помогали мне, вы и сейчас со мной, я бы не справился без вас, я бы уже погиб, наверное. Думаю, вы не будете использовать против меня то, что сейчас узнаете. Хотя вряд ли вам это понравиться, но прошу вас не пугаться.

- Хватит уже нагнетать обстановку, выкладывай на чистоту, - нахмурился Тревор, отошедший от собственных переживаний из-за подозрений Гвина.

- Я умею читать мысли. Не у всех, - поправился Брайан, - мысли старших, главных и тем более верховных друидов мне не доступны. Поэтому, я думаю, у них есть подобные умельцы, и они научили их закрывать свое помыслы. Но мысли тех, кто не прошел такого обучения, я могу при желании услышать. Поэтому многое узнал по дороге в крепость друидов, да и, находясь внутри нее, кое-что успел понять.

Друзья недоверчиво смотрели на него. Гвин заулыбался, но как-то саркастически.

- Не слишком ли много талантов на тебя одного? Допустим, ты действительно это умеешь. Погоди, ты и мои читал?!

- Один раз, - признался Брайан, когда вы следили за мной в лесу перед нашим знакомством.

Тот задумчиво кивнул и перевел взгляд на молчавшего Тревора. Тревор почему-то воспринял сообщение совершенно спокойно.

- О чем я сейчас подумал?

- Ты все время думаешь о том, что я прав, и что посох - тот самый дар, от которого тебе следует избавиться.

- Думаю, это легкое задание. Это и так понятно. О чем конкретно я сейчас думаю?

Брайан прикрыл глаза и сосредоточился.

- Хм. О том, что было бы неплохо выбить у меня часть дури из головы с помощью посоха, - и криво улыбнулся, заканчивая предложение.

Как в зеркале, Тревор так же косо улыбнулся в ответ. Затем, чуть помедлив, отбросил посох в сторону и, не оглядываясь, направилась к вратам, через которые некоторое время назад сюда вошли эльфийские девы. Ворота на удивление легко поддались нажиму и раскрылись. За ними зияла та же темнота, что и в коридорах. Потянуло запахами гниения и тления. Но, несмотря, на мглу, она казалась милее, нежели гнетущий свет в предыдущей зале.