Так отряд остался совсем без связи, предоставленный сам себе.

Пришла беда — отворяй ворота. Часть отряда под командованием сержанта Бартошика получила задание взорвать вражеский склад амуниции в Клячанах. Но диверсия не удалась. Четыре бойца были серьезно ранены.

Командир отряда ходил по землянке, как затравленный зверь.

— Нет лекарств, нет врача, и даже о помощи попросить не можем. В хорошую заваруху мы попали…

— Единственный выход — послать кого-нибудь в Сланую долину. В штабе бригады есть и батареи, и лекарства, и фельдшер найдется, — решил Хорват.

Решение было правильным. Другого выхода не было.

— Но кто же из нас пройдет по захваченной территории? — спросил Выдра.

— Ну, кто пойдет?..

— Кто?

— Я… — вызвался Хорват. — Я пройду.

— Нет! Пойду я, ведь передатчик мой, — поднялся Никита.

— Нет! Вы не пройдете! — покачал головой Шимак. — Человек не иголка. Вы бы не вернулись. Ты, Никита, об этом и не думай! Твой передатчик — наша единственная связь с повстанцами. Без него мы как без рук. Если с тобой что-нибудь случится, мы совсем пропадем. Но… — Командир обвел землянку пристальным взглядом, посмотрел на мальчишек, и над переносицей у него собрались глубокие морщины.

Смотрел долго, не говоря ни слова. Волнение нарастало, потом тихо сказал:

— Ребята…

Йожо бросило в жар.

— Мы?

— Да, вы, скорее сможете. Мальчишкам легче пройти.

Шимак говорил медленно, пытаясь разгадать, что скажут на это отцы.

Габо соскочил с нар:

— Пойдем!

— Конечно, пойдем! — сказал и Йожо, храбрясь, чтобы никто не заметил, что у него дух захватило от страха.

— В таком случае… идите! — встал с бревна Хорват, подошел к мальчишкам и вытер взмокший лоб.

Отец Габо тоже кивнул в знак согласия.

— Это будет важное боевое задание, от которого многое зависит, — сказал командир отряда. — Отправитесь на рассвете! Ваг надо переплыть в неохраняемом месте!

«Важное боевое задание… важное задание… — шумело в ушах у Йожо, и он рос в собственных глазах. — Пойду… Вот здорово — пробраться через фашистские кордоны!»

Он подбадривал себя этими словами, чтобы стряхнуть последние остатки страха.

У каждого для ребят был припасен хороший совет, как будто все чувствовали их волнение. Но ребята держались молодцом. В этой суровой среде и они стали чувствовать себя настоящими мужчинами.

Едва забрезжил рассвет, ребята стали спускаться с обрыва. Спустились они быстро, почти бегом.

Йожо сжимал в руке небольшой значок. Его-то Никита и велел показать командиру бригады. Никакого письма им не дали. Если по дороге мальчишки попадут в руки вражеского патруля, письмо их сразу выдаст.

На значке по голубому небу летел белый парашют. Никита перед отходом наказал Йожо: «Береги его как зеницу ока. Не потеряй, не то отдеру за уши. Это почетный знак; вот вернусь на родину, и снова буду носить его на груди…»

Габриель, бежавший по глубокому овражку впереди, остановился на лугу, окруженном могучими дубами:

— Давай попьем воды.

На Дрговом лугу — так назывался этот луг — был маленький родник-криничка.

Люди говорили, что вода из этой кринички обладает чудодейственной силой. Кто попьет ее, одолеет даже медведя. Габо часто слышал о криничке от бабушки.

Вода была такая холодная, что сводило челюсти.

— Эх, и сила же у меня теперь! — пошутил Габо, утирая рукавом мокрый подбородок. — Пусть только попадется какой-нибудь фриц под руку!

Пока они стояли у кринички, по извилистой тропинке на край луга вышел олень, статный и горделивый, с ветвистыми рогами. Олень остановился и стал смотреть в сторону кринички. Ребята притихли.

— Спугнем его? — шепнул Габриель.

Йожо дернул его за руку:

— Нет, не надо. Он пришел попить. А нам спешить надо!

Но олень заметил движение. Он пристально посмотрел на мальчишек, потом заревел, затопал сильными ногами, повернулся и исчез в лесу. Только по треску веток можно было догадаться, где он пробегает.

— Хорошо еще, что с нами нет Грома, а то была бы драка.

Йожо разжал ладонь, и парашютистский значок напомнил ему, что надо спешить. Ведь командир наказывал: «Чем быстрее вернетесь, тем лучше! Не забывайте, у нас раненые, им нужна помощь!»

— Пошли! Скорее!

Через полчаса они подошли к лесопилке кирпичного завода.

Мальчики насторожились. В этих местах мог оказаться враг. Поэтому лесопилку обошли далеко стороной и двинулись в сторону Кечки, где собирались переплыть Ваг. В вербняке разделись. Одежду и обувь ремешками прикрепили на голове и полезли в воду.

— Бррр… холодная! — вскрикнул Габриель.

Йожо, сжав зубы, шаг за шагом все глубже заходил в воду. Течение в этих местах было стремительным. Волны с белой пеной на гребнях разбивались об ноги мальчишек. На середине реки было глубоко, и им пришлось немного проплыть. Зубы стучали, а тело обжигало холодом.

— Только бы нас никто не увидел, — волновался Йожо.

На другом берегу тоже росли вербы, а дальше тянулись полоски полей. Ребята оделись в зарослях и осторожно осмотрели окрестность. Нигде ни души. Сучаны остались по левую руку, значит, им идти вправо. Поля стояли голые, правда, на некоторых полосках еще осталась картошка.

И вдруг мальчишки заметили под кривой дикой грушей, одиноко росшей на извилистой меже, какую-то женщину. Она ловко орудовала мотыгой и бросала картошку в плетеную корзину.

А может, у нее спросить, что нового в селе?

— Подойдем, ведь она одна, — предложил Габо.

— Добрый день, тетя! — поздоровались они с женщиной.

Погруженная в работу, она не услышала, как ребята подкрались к ней сзади, и от неожиданности вздрогнула.

— А, тетя Ковачова! — крикнул Габриель.

— Что вы здесь делаете, ребята?

Не ответив, Йожо спросил:

— А что нового в селе, тетушка?

Она сняла с головы выцветший платок, пригладила волосы испачканными в земле пальцами, потом громко вздохнула и сказала:

— Плохо в селе, ребята… Всюду они… пролезли. Хозяйничают в сельском управлении, в обеих школах, станцию заняли… Людей гонят из домов, а сами валяются на перинах.

— В нашей школе тоже?

— Ох, дети мои, и не спрашивайте. Это уже и на школу не похоже. Сарай, если не хуже. Парты выбросили во двор, в классы наносили соломы. Да что говорить, как в хлеву… — И тетка Ковачова махнула рукой.

Мальчики приуныли.

— Спасибо вам, тетя, — сказали они и пошли дальше.

— А куда же вы путь держите? — поинтересовалась Ковачова.

— Да так, гуляем, — сказал Габо.

— Лучше не ходите. Здесь стреляют. Они терпеть не могут, если люди ходят свободно, где им захочется.

Но мальчишки уже шли напрямик по узким полоскам пашни.

За полями, как тонкие палочки, стояли телефонные столбы, по которым было видно, где проходит шоссе. А за шоссе — «Взрыв». Йожо очень тянуло домой, посмотреть, не случилось ли чего с матерью, все ли в порядке.

Но отец напутствовал его перед дорогой: «Сам не лезь в волчью пасть. Во «Взрыв» не ходи! Наверняка они уже там и ждут не дождутся, когда мы покажемся».

«Как хочется домой», — подумал мальчик. Но знал, что домой нельзя. Только все время смотрел туда, где стояли недостроенные здания. Они шли по полям к Приекопам.

Вот пройдут Приекопы и будут в Сланой долине. Но переход через Приекопы будет самым опасным.

— Ой, гляди! Часовые! — показал Йожо вперед, когда они вышли по проселочной дороге на шоссе.

Примерно метрах в двухстах перед ними у железной дороги четко вышагивали двое часовых в серо-зеленых шинелях до пят. Глубокие каски, казалось, были им слишком велики.

Поначалу, увидев часовых, ребята растерялись. Куда девалась их смелость! Что делать? Идти или нет?.. И вода из кринички на Дрговом лугу не помогла. Но нерешительность владела ими лишь миг. Оба знали, что идти надо. Но как пройти?

Обойти часовых невозможно: солдаты наверняка их уже заметили. А потом, неизвестно, может быть, и в других местах у железной дороги стоят часовые?