В саду одного уютного домика под развесистой яблоней — жара становилась все нестерпимей — Энгельс неожиданно увидел за легким столиком в кресле Шнайде. Видимо, крайне утомленный переходом и умственной работой по выбору маршрута отступления, его превосходительство завтракал…

Утром вся лавина отступающей армии двинулась дальше на юг, к Книлингенскому мосту, чтобы укрыться за Рейном. И лишь отряд Виллиха с батальоном Дреера выступили навстречу пруссакам, в горы. Там, в горах, на пути наступающих прусских колонн находился отряд, сформированный двадцатипятилетним офицером Александром Шиммельпфеннигом. Ему следовало бы занять удобные для обороны позиции в Хинтер-Вейдентале, чтобы блокировать дорогу на Бергцаберн и не пустить противника в долину Лаутера, переходящую в долину Рейна, по которой сегодня будет отступать вся армия. Однако, по полученным сведениям, Шиммельпфенниг уже сдал эти выгодные позиции, отошел километров на пятнадцать к востоку от Хинтер-Вейденталя и сейчас обосновался в деревнях Ринталь и Анвейлер, расположенных близко друг от друга на берегу реки Квейх.

С большой вероятностью можно было предположить, что пруссаки пойдут именно здесь, так как, во-первых, через эти деревни лежал путь к крепости Ландау, которую они, конечно же, очень хотят освободить от осады; во-вторых, этим путем пруссаки могли бы раньше настичь отступающую армию, чем если бы двинулись по долине Лаутера, хотя теперь, после отхода отряда Шиммельпфеннига, она была открыта, о чем, впрочем, они могли еще и не знать.

Все это взвесив, Виллих и Энгельс двинули отряд туда, где стоял Шиммельпфенниг. По их расчетам получалось, что если здесь пруссаки сегодня не прорвутся и не настигнут отступающих, то, когда они выйдут в долину Рейна кружным путем — через долину Лаутера, отступающие уже достигнут Книлингенского моста или даже минуют его.

Через три часа хорошего марша отряд прибыл в Анвейлер. Шиммельпфеннига в деревне не было, он с утра находился в Ринтале, руководя подготовкой позиции к обороне. Виллих отдал необходимые в связи с прибытием на новое место распоряжения, и, оставив отряд в Анвейлере, они с Энгельсом на лошадях направились в Ринталь.

Подъезжая к деревне, услышали ружейную стрельбу. Однако сама деревня оказалась почти пустой. Шиммельпфенниг выдвинул свой отряд немного выше по реке, решив именно там занять оборону, оттуда и доносилась стрельба.

Вскоре показались бойцы отряда Шиммельпфеннига. Большинство их были вооружены косами, лишь изредка то там, то здесь виднелись ружья. Виллих сразу оценил всю выгодность занятой позиции. С обеих сторон дороги, которая делает здесь поворот, образуя довольно узкое ущелье, высились горы. Их надо занять, и дорога окажется под надежным обстрелом. А бойцы отряда вместо этого пытались чем попало загородить дорогу.

— Где командир? — спросил Виллих одного из бойцов.

— Вон сидит под деревом, — показал боец. — Он ранен.

Виллих и Энгельс подъехали к Шиммельпфенниту. Он сидел на чурбаке, прислонясь спиной к толстой сосне. Его молодое красивое лицо было бледно.

— Вы ранены? — спросил Виллих после того, как поздоровались.

— Безделица. Чуть царапнуло колено, — ответил Шиммельпфенниг, указывая на вытянутую ногу. — Они, канальи, стреляют коническими пулями, но не очень-то метко. Вместе со мной раненых всего трое.

— Что делают ваши бойцы на дороге? — спросил Виллих, понимая и то, что надо бы еще сказать несколько слов о ранении, и то, что времени для этого уже не остается.

— Они строят баррикаду.

— Баррикады хороши в городах, но здесь это нелепость, — стараясь быть возможно более сдержанным, сказал Виллих. — Прикажите прекратить бесполезное дело. И пусть ваши бойцы займут высоты по обе стороны дороги, пока их не заняли пруссаки, оттуда они смогут держать дорогу гораздо надежней.

Отдав еще несколько распоряжений, Виллих один поскакал обратно в Анвейлер, чтобы привести отряд. Энгельс остался. Переходя с места на место, он видел растерянность солдат и беспомощность командиров. Смешно и горько было наблюдать их бессмысленные передвижения, суету. Противник скрывался за деревьями, скалами и другими укрытиями. Стрельба участилась. Вскоре со свистом стали долетать и пушечные ядра. Это еще больше усилило суету и волнение среди волонтеров. Через некоторое время пруссаки перебежками начали продвигаться к высотам с явным намерением занять их.

Энгельс подбежал к Шиммельпфеннигу, крикнул:

— Что вы медлите? Вы видите, они взбираются на кручи!

Шиммельпфенниг что-то ответил, но в это время неподалеку ударило ядро, и Энгельс ничего не расслышал. Обернувшись в сторону ядра, он увидел Виллиха и весь отряд. "Слава богу! Теперь можно будет хоть что-то предпринять", — с облегчением подумал Энгельс.

Бойцы отряда Шиммельпфеннига со своими нелепыми бесполезными косами и суетой только мешали волонтерам Виллиха продвигаться и занять нужные позиции. Но как только им это удалось, Виллих тотчас направил одну группу на правые высоты, другую — на левые, третий отряд в составе двух рот он послал еще левее для обхода пруссаков. Основные силы оставались в долине.

Энгельс пошел во главе нескольких солдат, которые были посланы на левые высоты. Вскарабкавшись по поросшему кустарниками склону метров на восемьдесят — девяносто, они увидели перед собой довольно просторную поляну. На противоположной стороне ее, шагах в двухстах, стоял густой лес, и из его чащобы пруссаки, уже ранее оказавшиеся здесь, тотчас открыли ружейную стрельбу, как только завидели неприятеля.

О том, чтобы под обстрелом преодолеть совершенно открытое пространство и во главе горстки солдат вступить в бой с неизвестными силами противника, не могло быть и речи. Энгельс приказал рассредоточиться по укрытиям. Если две роты, посланные в обход, ударят во фланг пруссаков, тогда другое дело: пользуясь их вероятным замешательством, можно будет рискнуть броситься через поляну, ио пока можно думать лишь о том, чтобы тебя не скинули со склона вниз.

Укрытия оказались неважными — кустарники да тощие деревца, а противник все усиливал огонь. Но, видно, мало у него было метких стрелков: одна пуля угодила кому-то в ложе ружья, другая пробила у кого-то полу блузы — вот и все потери.

Так продолжалось с полчаса. Что же делать? Энгельс решил узнать, что происходит внизу, может быть, повидать Виллиха, доложить, получить указания.

— Ну как, ребята, — сказал он ближним к нему бойцам, — не сбежите, если я оставлю вас на полчаса? Надо узнать, как там и что.

— Будем держаться! — ответило несколько голосов. — Идите.

— На всякий случай старшим оставляю вас, — сказал Энгельс волонтеру лет тридцати, которого еще раньше выделил по его толковым действиям и смышленому выражению странно знакомого лица. — Как фамилия?

— Курт Гербер. Я металлист из Золингена. Мы с вами уже знакомы, господин Энгельс. Я был в том отряде, который вы в начале мая привели в Эльберфельд.

— Ах, вот оно что! Прекрасно! Итак, за старшего.

Перебегая от куста к кусту, а кое-где ползком, Энгельс начал спускаться со склона. Спустившись до половины, он остановился и стал внимательно разглядывать, что там внизу делается. Вроде все обстояло благополучно. Было видно, что отряд Виллиха занимает прежние позиции и ведет весьма интенсивный ружейный огонь, заставивший пруссаков даже несколько отойти. Энгельс засомневался, следует ли ему спускаться дальше, есть ли в этом необходимость. Может быть, лучше вернуться к оставленным бойцам?

Он сидел за кустом и раздумывал, как вдруг сверху послышались выстрелы и громкие голоса. Быстро обернувшись, он увидел, что вниз по склону, пригибаясь, бегут несколько солдат, их становится все больше. Это из отряда, что был послан в обход. А вот и те, кого Энгельс только что оставил. Он вскочил, выхватил из-за пояса пистолет, побежал навстречу, крича срывающимся от гнева голосом:

— Куда?! Куда, канальи?! Назад! По местам!