— Тебе сначала надо поговорить с Рори Армитаджем. Ты обещал, что сходишь ка нему.

Он вздохнул и отложил вилку.

— Ладно, давай пока оставим это. С тобой и Винни я чувствую себя, как загнанный зверь. Пойду поговорю с этим ветеринаром завтра утром, сразу после завтрака; поймаю его до того, как он уйдет на работу. Пойдешь со мной?

— Нет уж, иди один, — Мередит старалась не встречаться с ним взглядом. — Если два человека явятся без приглашения и начнут задавать странные вопросы, это может его обескуражить. Лучше поговори с ним с глазу на глаз. А я, э… Я лучше схожу на Конюшенную, заглянув тот странный магазинчик.

— Это еще зачем?

Мередит немного смутилась.

— Ну, если хочешь знать, затем, что Винни сказала мне, будто бы Сэди Уоррен, хозяйка, местная ведьма. Я хочу просто посмотреть на нее. Я еще никогда не встречала ведьм.

— Ты и завтра ее не встретишь, — уверенно сказал Алан. — Ты познакомишься с какой-нибудь старушенцией, которая просто уверена, что она ведьма.

— Надеюсь, в этом нет ничего незаконного?

— В том, чтобы прикидываться ведьмой? Если только это, то ничего. Все зависит от того, что она делает. Если она просто пляшет в каких-нибудь лохмотьях и бормочет заклинания, пусть себе пляшет, но если занимается наркотиками или растлением малолетних, то это совсем другое дело. Она, наверное, считает себя белой колдуньей. Такие относительно безобидны. Она будет тебе рассказывать насчет языческих религий, дохристианских верований, зеленых человечков, о великом боге Пане, о Матери-земле, мужских и женских элементах в природе, о летних и зимних солнцестояниях и все это будет обильно приправлено древнеегипетскими культами. Многие люди верят в подобную чушь.

— А как насчет продажи заговоров?

— Вот этого я бы ей не советовал делать. Или пытаться навести на кого-нибудь порчу. Это уже похоже на обман или вымогательство и может расцениваться как преступление. — Он посмотрел на нее и усмехнулся. — Надеюсь, ты не собираешься покупать у нее заговор?

— Нет, — ответила Мередит, собирая тарелки. — Я собираюсь купить сувенир на память о Парсло-Сент-Джон.

— Желаю удачи, но вряд ли ты что-нибудь у нее получишь — ты здесь чужая. Она побоится тебе доверять. Может, и всучит тебе диковинный камешек или амулет, но не станет утверждать, что они обладают чудодейственной силой. Они шарлатаны, эти люди, но не дураки.

Нагруженная тарелками Мередит задержалась у двери.

— Как ты думаешь, народ в Парсло-Сент-Джон верит, что она ведьма?

Он кивнул:

— Думаю, местные верят. Не надо недооценивать того, что творится в английских деревнях.

Было прекрасное утро. Прохлада в воздухе напоминала о том, что лето подходит к концу. У порога стояла осень, а за ее спиной уже маячила зима.

Мередит любила такую погоду. И лето, и зима, каждое по-своему, навевали по утрам лень и сонливость, но в такие дни что-то заставляло ее подниматься и идти. Было ровно девять утра, и вот она шла на Конюшенную улицу с твердым намерением поймать Сэди в ее норе прежде, чем разгорится день.

Она оставила Алана в коттедже за чашкой кофе и чтением газеты, но он пообещал, что сходит к ветеринару, и она знала, он сдержит слово. Позже они встретятся в коттедже и обменяются впечатлениями.

На Конюшенной Брюс и Рики гоняли футбольный мяч, и их крики были слышны всей улице. Здесь в любое время дня полностью отсутствовало какое бы то ни было движение, и поэтому идея открыть в таком месте магазин казалась более чем странной, если только у того, кому такая идея пришла в голову, не было веских причин держаться в тени.

Магазин «Тысяча мелочей» выглядел точно так же, как и накануне: та же самая пыль в витрине, те же непривлекательные товары, даже кошка была на том же месте и в той же позе, как будто никуда и не выходила. Мередит стала всматриваться, сомневаясь, действительно ли она живая. Женщина заметила, как от дыхания слабо поднимается ее плохо ухоженная шкура. Ну, слава Богу! И тут она почувствовала, что и ее кто-то пристально рассматривает.

С другой стороны окна, за запыленной витриной кто-то был, и этот кто-то внимательно ее изучал. Мередит шестым чувством почувствовала этот вопросительный и слегка враждебный взгляд, прежде чем заметила за окном движение и увидела, как тень человека растворилась в глубине магазина. Теперь уже поздно было отступать. Слегка волнуясь, Мередит толкнула дверь.

Помещение было маленьким, и казалось еще меньше из-за прилавка, который занимал почти треть свободного пространства. За прилавком с огромной кассой в викторианском стиле стояла хозяйка.

Сэди Уоррен была высокой женщиной, почти такой же высокой, как Мередит, а Мередит была ростом пять футов и десять дюймов. Это удивило посетительницу, хотя у нее не было никаких оснований полагать, что миссис Уоррен должна быть высокой, маленькой, худой, толстой или какой-нибудь еще. Впрочем, впечатлял не только рост, во всей фигуре была какая-то тяжеловесность.

Сэди являлась хозяйкой довольно крупного тела с узкими плечами, четкие очертания которого скрывал голубой балахон, усеянный розовыми и желтыми маргаритками. Овальное лицо украшали нос того типа, который принято называть римским, и острые глаза с пронзительным взглядом. Этот взгляд Мередит уже ощутила на себе даже сквозь стекло витрины. Подозрительно черные волосы были собраны наверху и закреплены по обеим сторонам головы двумя розовыми пластмассовыми зажимами в форме бабочек. Ее губы улыбались посетительнице, но круглые темные глаза оставались холодными.

Мередит подумала об Эрни Берри. Похоже, что в этой деревне много улыбок, которые не доходят до глаз. «У них есть какой-то общий секрет…» — подумала она, и эта мысль не показалась ей приятной.

— Я вас слушаю, — произнесла Сэди. Голос у нее был низкий, немного хрипловатый, и Мередит решила, что эта женщина слишком хорошо знакома с джином и табаком.

— Здравствуйте, — приветливо сказала она. — Я на несколько дней приехала в вашу деревушку…

— Да, — согласилась миссис Уоррен, как будто собиралась поставить хорошую оценку за правильный ответ.

Такой ответ несколько обескуражил Мередит. Сэди уже прекрасно знала об этом, наверное, знала о ней и больше, поэтому с ней надо быть поосторожней. Знает ли она, например, что они ходили в Грачиное гнездо? Вероятно, знает, потому что Брюс и Рики проводят здесь немало времени, а значит, сюда заходит и их мать. Знает ли она, что Алан полицейский? Может быть, ведь покойная Флоренс Дэнби наверняка говорила о своем племяннике, его жене, семье. Есть ли что-нибудь, что связано с Парсло-Сент-Джон, и чего Сэди не знает?

— Я бы хотела купить небольшой сувенир, — сказала Мередит. — Не для себя, для племянницы моего друга.

— Это для той маленькой девочки, которая любит лошадей? — тем же осведомленным тоном поинтересовалась Сэди.

— Да, для Эммы.

Господи, да она все знает! У нее есть хрустальный шар среди ее колдовских атрибутов? Да нет! Просто Флоренс Дэнби рассказывала в деревне о своей семье. Если уж на то пошло, то Поль, Лаура и дети наверняка приезжали в Парсло-Сент-Джон, и не раз. Сэди могла даже видеть Эмму.

— Эмма, — продолжала Мередит с неожиданной откровенностью, — собирает интересные поделки и фарфоровые безделушки. А если на них еще и оказывается изображение лошади, тогда совсем хорошо, а если нет, то можно изображение какого-нибудь другого животного. А может быть, у вас есть фигурки животных? Мне кажется, я видела что-то в этом роде у вас на витрине… — она оглядела странный ассортимент вещей на полке позади Сэди. — Да у вас почти все есть!

Сэди кивнула и повернулась к полке.

— Ну, давайте посмотрим. С лошадками сейчас ничего нет, а вот, постойте-ка… — она принялась рыться в грудах пыльной посуды. — Как насчет этого? — и она положила на прилавок полиэтиленовый пакет, на котором красовалась наклейка: «Детский набор для рукоделия». Внутри был кусок ткани с напечатанным на нем довольно грубым изображением лошадиной головы, несколько маленьких мотков цветной шерсти, шило и сложенная бумага.