Так или иначе, а она все же полностью зависела от Джанин. Может быть, просто время сейчас более честное, и такие вот девушки, как Джанин, знают себе цену.

Старый скелет двухсотпятидесятилетнего дома снова застонал, но Оливия не обратила на это внимания. Она осторожно стала спускаться вниз по лестнице.

Этим вечером Рори смотрел в окно своей спальни и смазывал бальзамом растертые ладони. Он думал о сегодняшних похоронах. Какое неприятное это было дело. Слава Богу, все уже позади. Повернувшись к жене, он заметил:

— Жаль, я забыл спросить у Макса, действительно ли он нашел на том лугу ядовитую траву. Возможно, мы так до конца и не разгадаем эту маленькую тайну.

Джил что-то пробормотала в полусне. Он скользнул под легкое покрывало и моментально заснул под боком у жены. День выдался трудным.

У подножья лестницы в доме под названием Грачиное гнездо лежала, распластавшись, Оливия Смитон. Она уже несколько часов была без сознания и медленно погружалась в вечный сон.

— Признаюсь, — с сожалением сказал Алан Макби, — я полицейский.

— Вот тебе раз! — воскликнула Винни Картер. — А говорят, что совпадений не бывает. Я как раз думала о том, что мне надо поговорить с полицейским, без протокола, разумеется.

Заявление многозначительное, как ни посмотри.

Алан бросил тревожный взгляд на Мередит Митчел, которая расположилась в дальнем конце комнаты, в глубокой оконной нише. Она устроилась на покрытом одеялом подоконнике, согнув ноги и положив подбородок на колени, в то время как постоянный обитатель подоконника ловил мышей где-то в окрестных полях. Был ранний вечер. Багряные лучи низкого осеннего солнца золотили ее темно-русые волосы. В джинсах, холщовой рубашке и жилетке, расшитой каким-то этническим орнаментом, она потягивала бузинную настойку Винни и казалась ему счастливой и беззаботной, почти как школьница. А когда она была такой, он тоже чувствовал себя счастливым и беззаботным.

Хотя после заявления Винни беспричинная радость и легкость куда-то испарились. Любой профессионал рано или поздно сталкивается с такой ситуацией, когда люди стараются воспользоваться его знаниями бесплатно, причем для этого они выбирают именно такие моменты, когда тебе хочется расслабиться и отдохнуть, особенно, когда у тебя выходной или ты в отпуске. Он окинул Винни официальным взглядом (по крайней мере, он считал этот взгляд таким) и сказал:

— Я сейчас не у дел.

Она подарила ему безмятежную улыбку.

— О, я все понимаю, Алан, и не стану докучать вам, раз вы в отпуске!

«Хо-хо-хо! Так я тебе и поверил», — подумал он, и тут же с удивлением отметил, что вот это «хо-хо-хо» — как раз то, что сказал бы полицейский в какой-нибудь старомодной пьесе.

— Сообщите свое имя и адрес, — неожиданно вслух произнес он.

Обе его собеседницы с легким удивлением обратили на него свои взоры. У него хватило деликатности покраснеть.

— Я вспоминаю «Игрушечный город», была такая модная в годы моей ранней юности вещица. Там Эрнст Полицейский вечно требовал у Ларри Барана и его друга Пса, забыл, как его звали, сообщить имя и адрес.

— Его звали Деннис, — подсказала Мередит. — Деннис Пес.

— Да, так вот, я не буду просить вас арестовать кого-нибудь, — продолжала Винни, — даже допрашивать никого не надо. Я сама пыталась это сделать, но, видите ли, человек, о котором идет речь, уже умер.

Все это было очень интригующе, но Алан не клюнул.

Чего нельзя сказать о Мередит. Впрочем, этого и следовало ожидать.

— Кто умер? — тут же спросила она.

Он метнул на нее испепеляющий взгляд.

Хозяйка теребила пальцами выпавший из ее растрепанного шиньона седой локон. Узел волос у нее на голове, как еж, ощетинился шпильками и напоминал оборонительный порядок пикинеров Кромвеля против кавалерии. Эффективность оборонительных линий время от времени нарушалась самой Винни, у которой была привычка проводить рукой по голове как бы для того, чтобы заставить мозг лучше работать. Как только она вернула на место непослушный локон, тут же выпал другой. Алан почему-то был уверен, что именно так все и произойдет, и с тайным удовлетворением наблюдал за маневрами Винни.

Он держал в руке стакан ежевичного вина и должен был признать: домашние заготовки Винни превзошли его ожидания. Ежевика здорово била в голову. Он был рад, что сегодня ему не придется никуда ехать, нужно только добраться до двери следующего коттеджа.

Похоже, что Винни думала о том же самом.

— Давайте-ка, я вам добавлю вина, а хотите попробовать морковного виски? А вы, Мередит? Вам же никуда сегодня ехать не надо?

— На этот раз я бы выпила вина, — ответила Мередит. Она уже разделалась со значительной порцией настойки и знала, что Винни слышала ее вопрос, но, интригуя слушателей, тянет с ответом.

— Да, вина, пожалуйста, — согласился Макби. Насчет морковного виски он не был уверен.

Винни зазвенела в столовой бутылками.

— А вот этого? Яблочного? На сидр совсем не похоже, больше напоминает немецкое белое, по крайней мере, так мне кажется. И очень интересно именно в контрасте с ежевичным. Попробуйте!

Все на некоторое время замолчали, пробуя вино, но от представителей «четвертой власти» не так легко отделаться, даже если они уже давно на пенсии. Винни снова перешла в наступление, предварительно расстроив оборону противника при помощи крепких напитков. Но она не бросилась в лобовую атаку, она предпочла обходной маневр.

— Моя дорогая Лаура сообщила мне, что ее брат работает в полиции, причем начальник.

— Ну, не такой уж большой начальник, — запротестовал Алан. — Всего лишь суперинтендант.

— Для меня это достаточно большое звание! — Маленькая лесть, чтобы умаслить его. Легкая улыбка, которая давала понять, что он имеет дело с профессионалом.

Алан почувствовал, что у него нет больше сил сопротивляться (а может быть, он выпил слишком много домашнего вина). На каминную полку, звякнув, упала шпилька. Винни посмотрела на нее так, словно не вполне понимала, откуда она взялась.

— Должна сказать, что служение закону характерно для вашей семьи. Лаура адвокат, вы полицейский. Но вот ее муж, Поль, он человек совсем другого склада — собиратель кулинарных рецептов! Его тетка, Флорри Дэнби, любила поговорить об этом. Ее всегда удивляло, что мальчик проявляет такой интерес к кулинарии, а я ей доказывала, что ничего удивительного в этом нет. Почти все знаменитые повара — мужчины. Однажды, много лет назад, тогда я была еще совсем юной журналисткой, я брала интервью у Филиппа Харбина. Помните его? Он такой бородатый. — Она сделала глоток вина. — Он раньше ездил по всей стране и устраивал в театрах свои кулинарные шоу. Это было еще до эры телевидения. Можно сказать, он был одной из первых звезд.

— Поль — очень хороший повар, — заметил Алан, гордый своим родственником. Он вдруг заметил, что произносит слова не совсем внятно и попробовал еще раз, более тщательно: — Очень… хороший… повар.

Брови Мередит дрогнули. Винни, казалось, ничего не заметила.

— Флорри Дэнби была моей соседкой много лет. Мне ее очень не хватает.

Возникла небольшая пауза, вызванная избытком эмоций. Мередит, очень чутко реагирующая на смену настроения, взглянула на Винни. Та печально смотрела куда-то вдаль. Мередит на мгновение прониклась сочувствием к ней и ощутила даже некоторую неловкость. Конечно, все это хорошо — делать успешную карьеру, как сделала ее когда-то Винни и как сама Мередит делает сейчас, жизнь кажется такой полной, интересной, многообещающей, а потом однажды — бах! — и все кончается. Она посмотрела на стакан вина. Крепкое. Алан уже начал запинаться, а она от пары глотков сделалась такой сентиментальной.