— Инструкция там, внутри. Дети должны учиться делать что-то своими руками. Если девочка доведет работу до конца, мама сможет, поместив в рамочку, повесить ее где-нибудь. Детей следует приучать к труду, по крайней мере, я так считаю.

Мередит не стала спорить, а Сэди отвернулась и принялась перебирать различные предметы, по очереди снимая их с полок и крючков.

— Вот очень симпатичный глиняный спаниель, ой, немного отколот! Вы, наверное, не захотите его брать, хотя, если захотите, я отдам его за полцены. Пепельница с котом. Нет, не надо поощрять дурные привычки у детей. Если вовремя не пресечь их поползновений, они начинают слишком рано курить. Как вот эти двое, — и она кивнула куда-то в сторону, очевидно имея в виду Брюса и Рики.

— Где же они берут сигареты? — спросила потрясенная Мередит. Братья Катто были, на ее взгляд, еще слишком маленькими для этого.

— Воруют, я думаю, — ответила Сэди, — но не у меня. Я-то за ними слежу, когда они заявляются ко мне. Так, значит, животные…

— А это что? — неожиданно спросила Мередит.

Сэди обернулась.

— Это картина, — лаконично ответила она.

— Да, но… Кто там изображен?

Картина, которая привлекла внимание Мередит, висела на стене между полками и занавеской из синих бусин, отделявшей торговую часть от святилища. Было неясно, продается картина или нет. Цены на ней видно не было. Мередит обратила внимание на то, что, в отличие от всего остального, картина выглядела довольно чистой. Судя по всему, она была написана не профессионалом, но человеком не без способностей. Вероятно, она изображала какие-то окрестности Парсло-Сент-Джон: окруженный деревьями луг, а в самом центре — две непонятные серые фигуры. Именно о них и спрашивала Мередит.

Сэди вдруг как-то вся сжалась: улыбка исчезла с лица, в глазах появилось настороженное выражение, тело под балахоном заметно напряглось.

— Это «Застывший воин и его женщина», — она неохотно повернулась к картине и указала на две серые фигуры. — Это древнее капище, оно даже обозначено на картах. Знаете, как Стоунхендж, только меньше, всего два камня, и название это тоже очень древнее, его всегда так называли, — она показала на ближний камень на картине. — Вот это застывший воин, — она опустила свою маленькую пухлую руку, — а другой — его женщина.

— Вот это сувенир так сувенир! — воскликнула Мередит.

Сэди быстро качнула головой:

— Вам это не подходит: здесь нет ни лошадей, ни других животных.

— Не для Эммы, для меня. Сколько это стоит?

— Это не продается. Мне эту картину подарил на день рождения один старый друг. Мне и самой она очень нравится.

— Жаль. Это местный художник?

Она ответила не сразу.

— Мервин Поллард из паба. Он немного рисует.

Мередит с трудом скрыла удивление. Она помнила, каким неуклюжим он показался ей, когда лавировал между столиками с тарелками в руках. Трудно представить себе его огромную руку с толстыми неловкими пальцами, держащей кисточку.

— Может быть, у него есть еще что-нибудь подобное? Что, если я попрошу его продать мне одну из его картин?

— Может быть.

Сэди явно раздражал этот разговор. Мередит подумала, не зайти ли ей в магазин в другой раз. Интересно, будет ли еще висеть здесь эта картина? Она привлекает внимание случайных посетителей.

Сэди ждала.

— Я возьму этот набор для рукоделия. — Мередит достала кошелек.

— Маленькой девочке он понравится, — сказала Сэди таким тоном, как будто точно знала сокровенные мечты Эммы. Мередит же про себя решила, что эта странная владелица магазина просто старается произвести такое впечатление, и, если судить по ее репутации, это ей довольно неплохо удается.

— Странно, — заметила Мередит, забирая покупку, — почему девчонки так любят пони? Вот и Джули Кромби, здесь, в деревне…

— Она весьма успешно выступает на местных состязаниях по конному спорту.

— Но она училась ездить верхом еще на пони миссис Смитон, не так ли? Жаль бедняжку-пони. Джули, наверное, плакала, когда он умер.

— Это был несчастный случай, — отрезала Сэди, — он наелся какой-то ядовитой травы. — Она подошла к двери. — Собственно, произошло даже два несчастных случая, второй, когда старая леди свалилась с лестницы. — Сэди открыла дверь, Мередит поняла намек и вышла.

Макби рассказали, где находится дом ветеринара, и вскоре после того, как ушла Мередит, он отправился в путь, хотя вышел из дома с гораздо меньшим энтузиазмом, чем она: ему было неловко. Ну как он может ни с того, ни с сего начать расспрашивать незнакомого человека о пони, да еще и сдохшем? Как объяснить свой интерес? Не воспримет ли Армитадж его вопросы как камень в свой огород?

— Черт! — пробормотал Макби, выходя на улицу. Его не вдохновило даже свежее утро, которое так радовало Мередит. — Зачем я только согласился ввязаться в это дело? Должно быть, у меня не все в порядке с головой.

Дом ветеринара располагался ниже по склону на краю старой части деревни. За ним уже начинались маленькие, аккуратные, похожие друг на друга как две капли воды дома местного совета, а еще дальше — яркие кирпичные новые дома. Жилище ветеринара было окрашено в серый цвет и надежно скрыто от посторонних глаз высоким забором. Впрочем, проникнуть за забор было весьма просто: для этого служили широкие ворота, за которыми находился покрытый гравием двор.

Подойдя к воротам, Макби услышал, как кто-то ругается. Это была не обычная, заурядная ругань, а богатая вариациями, сочная и крепкая брань, свидетельствовавшая о крайней степени гнева и душевных страданий. Возле дома он увидел навес, а под ним — рейндж-ровер. Рядом с машиной стояли мужчина и женщина, причем женщина в отчаянии заламывала руки, а мужчина тряс в воздухе кулаками. Дверь дома была открыта, предположительно, они только что вышли оттуда. Алан решил, что это и есть Армитадж со своей женой. Он уже собирался окликнуть их, но вдруг ощутил в воздухе какой-то резкий сильный запах, который не смог сразу узнать, и принялся крутиться на месте, пытаясь обнаружить источник запаха.

Видимо, гравий заскрипел под его ногами, и женщина обернулась на этот звук. Черты ее довольно простенького лица были искажены страхом.

— О! — воскликнула она. — Вы из полиции?

Это было все равно, как если бы пожарная машина прибыла к месту пожара еще до того, как он начался.

— И да, и нет, — смущаясь, ответил он. — Вообще-то я полицейский, но я не знал, что вы меня ждете. Вы вызывали полицию?

Теперь обернулся и мужчина, темноволосый, приятной наружности, примерно того же возраста, что и Макби.

— Вызывали, черт возьми! — проревел он. — А если вы не тот, кого мы вызывали, какого черта вы здесь делаете?

— А что у вас произошло? — осведомился Алан и подошел ближе, запах стал сильнее.

— Что произошло? — закричал Армитадж. — Посмотрите сами, что произошло! — Он отступил в сторону, давая Алану возможность осмотреть машину.

Рейндж-ровер, видимо, еще недавно выглядел шикарно, но теперь имел плачевный вид: через всю крышу шла широкая полоса пузырящейся пены, а от нее в разные стороны растекались грязноватые ручейки. Все это безобразие издавало сильный характерный запах.

— Растворитель для снятия краски, — определил, наконец, Макби.

— Вандализм! — орал ветеринар.

— Кто мог это сделать? — шептала его жена.

— Хулиганы! Я их упрячу за решетку! Где эта чертова полиция? Эй, послушайте… — до Армитаджа, кажется, наконец дошел смысл слов Макби. — Если вы полицейский, то вполне сгодитесь.

— Простите, но не сгожусь, вы ведь уже вызвали местную полицию, а я здесь в отпуске и зашел к вам совсем по другому делу, да, видно, не вовремя. Я зайду в другой раз.

— Нет, стойте! — Армитадж поймал его за рукав. — Пока что вы здесь единственный полицейский, и я хочу, чтобы вы остались.

— А вот и они! — воскликнула миссис Армитадж. — Другие полицейские, то есть, настоящие, я хочу сказать… запуталась… Ну, те, которых я вызывала.