— Мы вовсе не исключаем вас из разговора, моя дорогая, — Винни дружески похлопала ее по руке.

— А я и думаю, что ты все молчишь? — добавил Алан. — Ну, давай, мы слушаем.

— По-моему, ты относишься к этому делу слишком легкомысленно, Алан. Я, как и Винни, считаю, что это очень серьезно. Ведь мы говорим о жизни и смерти, — Мередит нахмурилась. — Только мы уже не сможем ни о чем расспросить Оливию — слишком поздно. Винни попыталась это сделать, когда составляла некролог, но у нее ничего не получилось. Вы не подумали о мотивах. Я понимаю, Винни подозревает кого-то из ее прошлого, но я не думаю, что кто-то мог настолько ненавидеть женщину, которой уже за восемьдесят, чтобы убить ее, ей ведь и так немного оставалось. Вот это обстоятельство и кажется мне весьма важным.

Все помолчали. Алан отхлебнул пива.

— Продолжай, — сказал он.

— Что обычно делают в конце жизни? Приводят все дела в порядок, проверяют завещание. Не забывайте, что Оливия была очень богата. Кто-то мог ожидать получить что-нибудь по ее завещанию. Но старики иногда меняют завещания просто так, по капризу. Поэтому кто-то, кому нужны деньги, и кто считал себя главным наследником, мог попытаться лишить ее шанса что-то изменить не в его пользу.

— Но по ее завещанию никто не получил много денег, — задумчиво сказала Винни. — Джули Кромби получила пару тысяч, но у Макса и без того много денег.

— Предполагаемый наследник ошибся. Я все же думаю, это стоит проверить, хотя бы из-за того, что рассказала нам Джанин.

— Ты имеешь в виду скупость Оливии? — уточнил Алан.

— Нет, тот разговор на кухне, когда Джанин убедила ее заказать себе новые тапочки. Вспомните, как было дело, — Мередит выдержала паузу для пущего эффекта. — Все это происходило в жаркий день в кухне, когда Джанин занималась выпечкой и все двери и окна были открыты. Любой, кто находился в это время в доме или в саду, мог услышать ее слова о подлости и низости людей и у него могли появиться не очень хорошие идеи.

Макби на мгновение закрыл лицо руками. Потом сказал:

— Фантазии у тебя — прямо как у Винни. Заметь, я даже не извиняюсь! Да, это возможно. Кто-то мог услышать, но у нас нет никаких оснований полагать, что этот кто-то услышал, и даже что этот мифический кто-то вообще был там!

— Можно еще раз поговорить с Джанин, — заметила Мередит.

— Нет, только не я! Меня это абсолютно не касается.

— Вы забыли еще кое о чем, — добавила Винни. — О пони.

— Ох, опять эта чертова лошадь!

— Да, и история очень подозрительная. Кто-то отравил бедное животное. Спросите Рори Армитаджа. Кто-то настолько ненавидел Оливию, что хотел, чтобы она заболела.

Они могли бы продолжать спор неизвестно сколько, но тут Мередит, глядя через столик в сторону входа, вдруг спросила:

— А это еще кто такой?

Вошедший почти полностью заполнил собой низкий дверной проем. Он был невысокого роста, почти квадратный, с открытыми взорам могучими плечами и руками, так как он был в одной майке. Кроме майки, на нем были грубые брюки и тяжелые рабочие ботинки. Шея и руки густо поросли шерстью.

«Кинг-Конг какой-то», — подумала Мередит. Голова его, однако, была совершенно лысой, круглой и гладкой, как купол собора, а на загорелом лице сияла дружелюбная улыбка. Приглядевшись получше, Мередит решила, что улыбка была вовсе не так уж и дружелюбна. Она была неизменной, застывшей, как маска, может быть, в результате защемления каких-нибудь мышц, и не означала ровным счетом ничего. «Голова, как тыква, — подумала Мередит. — Такого встретишь на Хэллоуин — испугаешься!»

Вновь прибывший оглядел бар со своей застывшей улыбкой налицо и поприветствовал всех хриплым «Здрасьте».

Разнобой голосов ответил на приветствие, но при этом никто и не взглянул в его сторону. Он подошел к стойке, где Мервин неторопливо вытирал пролитое пиво.

— Привет, Эрни! Как обычно?

— Это всего лишь Эрни Берри, — тихо сказала Винни, — наш мастер на все руки. Он не красавец, но хорошо, когда такой человек есть под рукой. За деньги Эрни может сделать абсолютно все, для него не существует слишком грязной, тяжелой или неприятной работы. Именно его позвали хоронить пони. Конечно, ему понадобилась помощь, один он бы не справился.

— Это отец Кевина? — догадалась Мередит.

Винни состроила гримаску.

— Считается, что да. Эрни никогда не был женат, но на протяжении многих лет делил кров с несколькими женщинами. Он называет их подругами. В последнее время, правда, у него никого нет. Так вот, одна из его подруг, когда уходила от него, оставила ему ребенка. Действительно ли Кевин его сын, или он уже был у той женщины, когда она сошлась с Эрни, этого никто не знает. Парень все время живет с Эрни, да и работают они вместе. Берри неплохой работник, вовсе не ковбой, как его иногда называют, но и не халтурщик. Конечно, он не универсал: лучше всего справляется с какой-нибудь ручной работой, и чтобы не было проводов. Туда, где есть электричество, я бы его и близко не подпустила.

— Могу поспорить, что он не ведет приходной книги, — сказал Макби, — но меня это не интересует, Винни, я не служу в налоговой полиции. Но мне приходилось встречаться с такими работниками, как Берри, и я знаю, что они всегда берут только наличными.

— И Эрни тоже, — согласилась Винни, — но это еще и потому, что он неграмотный, не может даже свое имя написать.

— То есть не может выписать квитанцию, — попытки Винни оправдать Эрни не произвели на Алана впечатления, — и, конечно не соблюдает никаких правил, потому что не может их прочитать.

— Но ему же приходится иногда заполнять какие-то формы. Как он выходит из положения? — поинтересовалась Мередит.

— За него это делает Кевин, — объяснила Винни. — Кевин ходил в школу и умеет читать и писать. Он не особенно сообразительный, но все может понять, если ему объяснить попроще. Думаю, Оливия всегда помогала им, когда они сталкивались с чем-то, чего не могли понять. Например, объясняла, как надо заполнять бланки или помогала с письмами в официальных коричневых конвертах, которые Берри иногда получает. Видите ли, Эрни не хотел, чтобы местное общество знало о его личных делах, но Оливию он не считал местной кумушкой, которая станет сплетничать о нем. Она была настоящей леди, и если ей и приходилось читать чужие письма, она держала рот на замке.

— И она не забыла их в своем завещании? — спросила Мередит.

— Что? Ах, да! По паре сотен каждому. Которые, — едко добавила Винни, — весьма пригодятся Мервину.

— Она была такая ранимая, такая одинокая в своем большом доме, — проговорила Мередит.

Они были, наконец, одни у себя в коттедже — сидели перед камином, в котором в этот вечер пылал огонь. У каждого было по порции омлета и по стакану вина, причем омлеты приготовил Алан. Мередит не любила готовить и считала это вполне сносным оправданием. Все, что она клала на сковородку, немедленно пригорало. Алан не был первоклассным поваром, но один из его родственников научил его готовить. В общем, омлеты получились славные, и Мередит с готовностью похвалила их.

Макби скромно принял похвалу и вернулся к ее предыдущему замечанию.

— Да, Оливия была ранима, как и любой старый человек. Твоя теория насчет завещания не лишена смысла, но мы сейчас не можем ничего доказать. Я знаю множество таких случаев: совпадения, неудовлетворительные объяснения, беспринципные люди, в общем, этого недостаточно.

— Возьми в качестве примера Берри. Если верить Винни, он хороший работник. Кажется, он неплохо ладил с Оливией и уважал ее. Может быть, он ее побаивался, ведь он относил ей читать свою официальную почту, если Кевин не мог чего-то понять? В сущности, по-своему он вполне нормальный человек. Естественно, я бы не стал ему доверять. Я видел таких и раньше: у них есть машины, но они не проходят техосмотр, имеют ружья, на которые нет разрешений, телевизоры без лицензий и тому подобное. Они не преступники, просто не утруждают себя соблюдением законов. Согласен, если бы у меня были престарелые родственники, я бы не хотел, чтобы они зависели от такого парня, как Берри, но в данном случае у меня нет причин думать, что он обманывал Оливию или пытался как-то воспользоваться ею.