Томаз. До этой проклятой кинокартины я считал, что я живу как человек. Ты отравила мне существование. Этот ножик не может сделать того, что я хочу сделать с тобой. (Бросается к ней.)

Вавочка (с воплем обегает стол). Егор, спаси!

Укропов. Не… не… Не надо прыгать… Подождите.

Вавочка (стремительно). Ты и твой дядя Самсония одно и то же. Ты им гордишься, потому что он в семьдесят лет бегал за своей женой с ножом. Ты кипарис? Не воображай, пожалуйста. Ты осина… Осина, осина.

Томаз. Ты испортила мне жизнь. Меня теперь не примут в партию. Я каждый день хочу тебя убить.

В точности повторяется предыдущее.

Вавочка. Егор, спаси же!

Укропов. Бе… бе… Бережно относитесь друг к другу.

Вавочка. В обществе ты славный малый. А какой ты дома, никто не знает. Ты ничего мне не сделаешь. Придется отвечать. А для тебя главное — ни за что не отвечать.

Томаз. Я давно усвоил, что я есть нечто среднее. Но ты… Ты возомнила… как мне тебя жаль! Ты успокойся. Я тебя резать не собирался этим ножом. Но я тебя зарежу без ножа. Знаменитая киноактриса. (Хватает со стола журнал и размахивает им.) Собери все свои силы.

Вавочка. Что еще?

Томаз. Вава, ты в лучшем случае — типаж.

Вавочка. Какой типаж? О чем ты бредишь?

Томаз. Это не бред. Это статья в журнале, который называется «Искусство кино».

Вавочка. Дай сюда.

Томаз. Потерпи. Получишь. В лучшем случае… ты понимаешь? Типаж за три рубля в день сниматься в роли массы. Играть прохожих. Здесь черным по белому написано, что ты, Маландина, просчет неопытного режиссера, которому понравились твои характерные данные. Ты — ошибка.

Вавочка. Лжешь. Не верю. Дай сюда.

Томаз. Получи, пожалуйста. (Бросает ей в руки журнал.) Как возомнила. Нечего много мнить. Пойми, если ты еще способна что-то понимать: мы с тобой пара… скромные, обыкновенные… И нечего, нечего.

Вавочка (стон). «Просчет»… «ошибка»… (Падает на пол.)

Томаз. Вавочка, это уже было… У Ивана было в комнате, в университете…

Укропов. Она что?.. Она плавает?

Томаз. Да, плавает. (Бережно поднимает Вавочку, держит на руках.) Егор, что делать, я ее люблю.

Укропов. Не… не… необыкновенно, милый… Пре… пре… прекрасно.

Затемнение

На даче Укроповых. Лужайка. Полдень. Салазкин и Укропов.

Салазкин (лежа на траве с растрепанной старой книжкой). Эмпедокл[47], грек, жил за пятьсот лет до нашей эры. Философ. Погиб в кратере вулкана, куда сиганул, желая доказать, что он есть бог. Знал, что луна светит отраженным светом, имел ясное понятие о составе воздуха и основал фармакологию. Слышишь, Егор?

Укропов. Слышу… Гость не ползет.

Салазкин. Не томись, гость приползет, потому что гость в существе своем есть паразит. А начальство, извиняюсь, будет?

Укропов. Уже.

Салазкин (иронично). Понятно.

Укропов. В самое обыкновенное слово тебе непременно надо вложить яд.

Салазкин. Верно, Егор. У меня отвратительное направление ума. Сатирическое.

Укропов. Ну, к чему ты мне сказал про этого… Эмпедокла… к чему?

Салазкин. Для предуведомления.

Укропов. Новое дело.

Салазкин. Богом вообразить ты себя не можешь, но гением — да. Укропов, не воображай себя гением.

Укропов. Пошел к чертям. (Помолчав.) Слушай, ты… мыслитель. Иван Каплин прислал мне телеграмму, просит устроить Зиночку… Так и сказано: Зиночку. Слова такие, как будто о жене печется. Может быть, они не развелись?

Салазкин. Нет, Егор, развелись. Если бы Зиночка оставалась его женой, то он не стал бы о ней беспокоиться. Иван тот человек, которому дорого недостижимое или утраченное. В науке это качество считается бесценным, а вот в семейной жизни — не того…

Укропов. Семейная жизнь!.. Загадка. Я люблю свою супругу, но иногда бывает так, что я готов… (И оборвал.)

Входит Фиса.

Фиса. Егор, куда девался хвостик у поросенка?

Укропов. Еще мне вопрос. У какого поросенка?

Фиса. «У какого», «у какого»… у заливного. Поросенок лежит без хвоста на блюде.

Салазкин (серьезно). А разве они с хвостами?

Укропов. Фиса, и в самом деле, может быть, у него не было хвоста? Не вырос.

Фиса. Так хотелось сделать настоящий стол. А поросенок обезображенный.

Салазкин. Фиса, не расстраивайтесь. Я ел когда-то заливного поросенка, но не помню, чтобы был хвост.

Фиса. Кому Фиса, а кому Анфиса Васильевна. (Уходит.)

Салазкин (как вначале). Аристотель[48] говорил, что характер есть то, как проявляется наша воля.

Укропов. Ты это вычитываешь или выдумываешь?

Салазкин. Припоминаю.

Укропов. Для чего?

Салазкин. Для того чтобы понять, как проявляется воля у твоей жены.

Укропов. Как же она проявляется?

Салазкин. Твоя жена уверена, что ты отъел хвост у поросенка. Это уже характер.

Укропов. Возможно. Изреки еще что-нибудь.

Салазкин. Хорошо ты устроился, братец. Дачка — что надо.

Укропов. Что — дачка? Ерунда. Одни гнилушки.

Салазкин. Эти гнилушки нас с тобой переживут… ибо, заметь, гниение тоже жизнь, но в обратную сторону.

Укропов. Умный ты, стервец…

Салазкин. Нет, Егор, я дурак. Умные помалкивают. А я болтаю. Сказал тебе о Фисе, ты омрачился. Лучше бы смолчал.

Укропов. Что с тобой поделаешь. Ты всегда говоришь правду. Салазкин, почему я к тебе привязан? Наша Санька идиотка. Я тебя понимаю. Она — нет.

Салазкин. Не она идиотка. Я идиот.

Укропов. Крепко. А почему, Женечка, ты идиот?

Салазкин. Потому что мало-мало подучил кибернетику и давай ее приклеивать к человеку. А человек не кибернетика. Что там ни говори, он — мера всех вещей.

Укропов. Женька, да ты перерождаешься. Определенно.

Салазкин. Нет, Егор, взрослею. Это серьезней.

Лай собак.

Салазкин. Гость ползет.

Укропов уходит.

Должен быть хвост у заливного поросенка или не должен? Вот кретин, ничего не знаю.

Входят Укропов и Томаз.

Здорово, Томаз.

Томаз. Я тебя приветствую.

Салазкин. Настроение неважное?

Томаз. Кто тебе сказал?

Салазкин. Не брит… и весь фронтон не тот.

Томаз. Ты у нас часто бреешься.

Укропов. Томаз не в форме. Это видно. А почему? Неправильно живет. Неправильно, Чебукиани.

Томаз. Знаешь что?.. Побереги свои наставления для кого-нибудь другого. Теперь я буду жить правильно. Никто не будет угнетать вашу обожаемую Вавочку. Вы слышите? Со мной нет больше Вавочки! Вавочка ушла к Ивану Каплину.

Салазкин. К Ивану уйти нельзя. К нему можно уехать.

Томаз. Хорошо, скажу — уехала. Это меняет дело?

Салазкин. Меняет определенно. Если Вавочка уехала в Сибирь, то ты имеешь все основания считать себя вдовцом.

Укропов. Это твой позор, Томаз… твой.