Родин. Николай — это свет на свете.

Серафима (смеется). Ох как!.. Куда там!

Родин. Без таких людей земля бы стала собачьим ящиком. Я сам смеялся, старый дуралей… Но вот сейчас смотрю, что дома… у меня дома… делается и — что собачий ящик!.. Хуже… Крысы.

Серафима (опять спокойно). Не говори глупостей, Гриша. Противно слушать.

Родин. Тебе все божья роса…: хоть помои в глаза лей.

Серафима. Я смиренная.

Родин. И тебя тоже опасаться надо. Вижу.

Серафима. Григорий, я молюсь на тебя. И стою на своем. Уедем… Уедем к моему тихому благочестию.

Родин. Вижу я твое благочестие.

Серафима (не слушает). Здесь ты Родин — известный человек. Там — частный житель. Годик посидишь в садике с вишней, с яблоком… цветов там будет у тебя море… ведь заработано. Отдохни, насладись спокойствием. На Волгу будешь ходить. А там у нас она глухая… Кругом кущи и благоухание. И Аллочку с собой заберем… вижу — надо.

Родин. Умыслы, умыслы, умыслы… я глаза вижу.

Серафима. Что хочешь говори, я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю…

Родин. Дочь тоже любит.

Серафима. Успокойся. Вот не ожидала, что ты такой будешь… восприимчивый.

Родин (грустно, задумчиво). Вечереет… вот так… и вечереет.

Серафима. Ты о чем, милый?

Родин. Я не с тобой говорю. Мне с тобой не о чем. Что мне с собой делать? Что с тобой делать, знаю. Что с дочерью делать, знаю. А что с собой делать, не знаю.

Серафима. Что же со мной делать?

Родин. Гнать надо… Гнать.

Серафима (без обиды). Так, положим. А с дочерью что делать?

Родин. Тоже гнать.

Серафима. Хорошо, всех разогнал. А сам как?

Родин. Я никак. Не знаю, что с собой делать. Чистосердечно тебе говорю, дорога ты мне. А дочь разве — нет? Зачем вы такие уроды? Жить бы весело, просто. Так нет же. Мало осталось… вечереет. А вы — уроды.

Серафима (резко). Умничаешь.

Родин. Не могу иначе. Многое вижу.

Серафима. Слишком много. До ужаса. Но гнать меня не придется. Вчера глядел мне в очи, а сегодня камень. Не буду упрекать, обострять. Я человек. И к тебе льнуло все мое человеческое, женское… Значит, не судьба. Нет благословления. Нынешний вечер все до конца открыл. И «мерзавка» и бог знает что… Нет благословления. Это еще тогда случилось… когда прятались в поле… Когда поезд шел ночью над нами… еще тогда мне прошептал кто-то: «Уходить надо». А я не ушла.

Входит Аллочка.

Говори, что у тебя.

Аллочка. Пусть отец уйдет.

Серафима. Не обостряйте вы! Вот люди. В такие минуты надо быть всегда вместе.

Родин уходит.

Аллочка. Отец… Подальше от таких отцов.

Серафима. Я приказываю, не обостряй.

Аллочка. Правильно кто-то придумал: предки.

Серафима. Ты говори, что, как?

Аллочка. Ничего страшного. Все по-старому. Надо уехать в отпуск. Срочно. Магазин оформляет. Поняла?

Серафима. Алла, говори, что за деньги? Неужели ты сама успела скопить эти тысячи?

Аллочка. Что ты… нет… я друзей выручаю. У нас наросли лишние суммы. Может быть ревизия.

Серафима. Алла, не крути. Чьи деньги?

Аллочка. Тебе это важно?

Серафима. Очень важно.

Аллочка. Старший по нашей секции… мы, девчонки, от него зависим.

Серафима. Усваиваю… старший… Тогда эти деньги особенные. Говорят, будто они не пахнут… Ложь. Одни деньги потом пахнут, другие — грабежом. Это со старины ведется, но бывают такие деньги, которые нам сам бог посылает. Куда поедешь?

Аллочка. Вот думаю.

Серафима. Не торопись. Вместе решим. А деньги можешь мне отдать, на всякий случай… от греха.

Аллочка. С радостью. Я их боюсь.

Серафима. Отцу скажи, путевка подвернулась.

Аллочка. Отец… Он для меня пустой звук…

Входит Родин, до конца сцены на Аллочку не взглянул.

(Отцу.) Уеду… нынче… в отпуск… Адреса не знаю. Прошу тебя и молю — о том, что у нас приключилось, Николаю ни слова.

Серафима. Умница, девочка.

Аллочка. Можешь третировать меня… перенесу… Но Николаю ни слова. Если он от меня откажется — отравлюсь.

Серафима. Тоже разделяю. Они доведут… и отравишься.

Родин (в раздумье, Серафиме). Так… Вот что, пусть она сдаст деньги в банк.

Серафима. Да какие деньги-то?

Родин. Какие… она знает. Пусть сдаст в банк. Пусть скажет, что раскаялась. Тогда прощаю.

Аллочка. Что он говорит? Серафима, он сошел с ума.

Родин. Если нет, то пусть забудет про отца.

Серафима. Алла, молчи. Не обостряйте. Никаких денег нет. Вам помни;´лось это, Григорий Григорьевич. Все чисто. Аллочка едет в отпуск.

Родин. Пусть едет и не возвращается. Я бесчестным людям комнат не сдаю. И ты, божественная, ступай за нею следом.

Серафима. Ну, и мое терпение кончилось! Теперь слушай, Аллочка! Этот человек мне сейчас говорил, будто мы ему дороги… Никто тебе не дорог, Родин. И все ты знаешь, все давно обдумал… Только одного не учел. Не будет около тебя ни одной родной души. Пойдем, Аллочка… В этом мире места много, а ты один останешься… Один на божьем свете. Я предрекаю. Скорее пойдем. (Уходит.)

Аллочка (приблизилась к Родину). Вот горе… вот несчастье. Но не надо… ничего не прошу. (Слезы. Уходит вслед за Серафимой.)

Родин. Вот так и вечереет.

В кафе-павильоне в городском саду. За столиком на первом плане Ланцов, Марта, Алена, и рядом за столиком голова в кепке. Лежит на руках.

Ланцов (искательно до нежности). Марточка, хочешь еще мороженца?

Марта. Нет уж, благодарю. Мороженце — кислое.

Алена. Мама, ну как можно…

Марта (певуче, с модуляциями). Скажи, что мать лжет… скажи, скажи…

Ланцов. Кислое — значит, кислое. Не спорьте.

Алена. Папа, как можно… мороженое как мороженое.

Марта. Скажи, скажи, что мама лжет… что мама у вас вздорная женщина.

Голова в кепке (поднялась, запела). «Имел бы я златые горы и реки, полные вина…». (Марте). Что-о?.. Поговори у меня. (Опустилась на руки, умолкла).

Марта (Ланцову). Куда ты нас привел, Макс?

Ланцов. Тысячу раз просил: не называй меня Максом. А сюда, родная, мы ходим каждую субботу. Если не узнаешь — напоминаю: кафе в нашем городском саду.

Марта. Притон, а не кафе… (Алене). Ешь скорее.

Голова в кепке. Поговори у меня.

Алена. Оно очень холодное.

Марта. Какие нежности… не простудишься.

Ланцов. Девочке нравится… сад, воздух… музыка играет.

Марта. Никакой музыки я не слышу.

Алена (сдерживая смех). Мама… Это…

Марта. Скажи, скажи.

Алена. Ничего не скажу.

Ланцов. Марта…

Марта. Ну что?

Ланцов. Ты так и не определила, как тебе новая квартира.

Марта. Никак.

Ланцов. Вот тебе и раз, Алена, ты слышишь?

Алена. Мамочка, квартира прелесть… солнечно, просторно.

Марта. А ты ничего не понимаешь и замолчи, пожалуйста. Твой отец с позором ушел с почтенного предприятия на какой-то жалкий макаронный комбинат.

Ланцов (изумлен). Вот как?