— Прекрасно, — сказал Калли. — Тогда всецело передаю операцию в твои руки. Рассчитай нужный прыжок — я полагаюсь на твою интуицию. После прыжка продолжай следить за монитором. Как только промелькнет курьер, быстро рассчитывай бросок прямо на него — но только для одной «Нанш Ракх». «Беи» последует за нами несколько минут спустя. Я не хочу, чтобы на курьере что-то заподозрили, увидев сразу два корабля. Если нам хоть немного повезет, мы успеем подойти на близкую дистанцию и расстрелять их внешние установки, пока они сообразят, что происходит. Ты все понял?
— Все, — успокоил Пит и отправился в приборный отсек.
Хайд оказался точным предсказателем. Корабль из Колау Ран вел себя так, словно его пилоты читали мысли Пита. Курьер вышел из прыжка в шести с половиной световых сутках от Н-1520. Когда преследуемый корабль появился на экранах сканеров «Нанш Ракх», расстояние между ними составляло меньше светового дня. «Нанш Ракх» совершил прыжок и вышел в обычное пространство не далее, чем в ста пятидесяти милях от молдогского курьера.
Конечно, появление корабля не прошло — и не могло пройти — незамеченным для команды посыльного судна. Но молдоги, судя по всему, приняли его за случайность: просто еще какой-то корабль направлялся к Н-1520, только и всего. Никаких признаков тревоги они не проявили. Тем временем Пит с лихорадочной быстротой заканчивал вычисления.
Три минуты двадцать секунд спустя на пульте перед О’Рурком заверещал интерком.
— Готово… — хрипло доложил Пит и продиктовал вереницу цифр.
Пальцы пилотов — Калли, Вила и Доука — стремительно забарабанили по клавишам, вводя в пульт необходимые данные. Корабль вошел в прыжок. Словно из ничего на обзорном экране материализовалось вдруг молдогское посыльное судно. До него было всего каких-то полмили. Теперь на его борту была заметна некоторая активность, свидетельствовавшая о несомненном удивлении — сенсоры «Нанш Ракх» регистрировали усиление лучевой и магнитной активности внутри и вокруг курьера.
И все же его команда явно колебалась — посылать сигнал тревоги или нет. Основания для этого были: слишком близко для простого совпадения оказался незнакомый корабль. Турели боевых установок курьера начали разворачиваться в сторону «Нанш Ракх», хотя пока это была простая мера предосторожности.
Однако «Нанш Ракх» уже держал противника на прицеле. Ударили бледные иглы лазерных излучателей — сами лучи были невидимы, свет исходил только от прожекторов наведения. Сначала был расплавлен модуль связи, затем наступила очередь боевых установок.
Сделав «бочку», курьер повернулся другим бортом, чтобы дать залп из уцелевших установок, но лазеры «Нанш Ракх» опередили удар противника. Эти установки тоже оказались уничтоженными раньше, чем успели нанести заметный урон — два или три скользящих попадания, даже не пробивших внутренний корпус «Нанш Ракх», нельзя было принимать в расчет.
Пробоины самозатянулись — полужидкий материал, наполнявший пространство между внутренним и внешним корпусами, немедленно выдавился в пробоины и затвердел под воздействием вакуума, став гладким, как стекло.
— На абордаж! — рявкнул Калли.
«Нанш Ракх» начал маневр сближения. Со звоном ударили о корпус курьера захваты магнитных присосок. Подчиняясь движению пальцев О’Рурка, «Нанш Ракх» маневрировал вдоль корпуса курьера, одновременно поворачиваясь вокруг собственной продольной оси, пока грузовые люки обоих кораблей не оказались более или менее совмещены. Тогда корпуса плотно прижались друг к другу. Внутренний люк в шлюзе «Нанш Ракх» отъехал в сторону, и абордажная команда в скафандрах, ринувшись в шлюз, загерметизировала все щели в местах, где соприкасались корпуса кораблей. Затем направленный заряд разворотил наружный люк курьера, и в пробоину, словно разозленные осы, с оружием наготове устремились люди с «Нанш Ракх», чтобы взять под контроль вражеский корабль.
Абордажная команда облачилась в скафандры по приказу Каллихэна — ему был знаком прием защиты от пиратов, при котором атакуемый корабль открывал все люки, и нападавшие погибали от удушья. Мера предосторожности оказалась излишней, так же, как и личное оружие атакующих, тоже почти не пригодившееся. Лишь одна из триад-офицеров, находившихся в рубке управления, попыталась ввязаться в бой, застрелив кого-то из нападающих, за что им тут же пришлось поплатиться: двоих убили на месте, а третьему сильно обожгло выстрелом руку, так что он больше не мог держать оружия. Впрочем, к тому времени, когда курьер оказался полностью в руках нападавших, и в рубку его вошли Калли, Доук и Вил, раненый уже полностью восстановил самообладание.
Именно к этому уцелевшему члену триады и обратился Калли. Он говорил по-молдогски, используя личное местоимение второго лица, несмотря на то, что два других «брата» молдогского офицера были мертвы.
— Если вы прекратите сопротивление, больше никто из вас не пострадает.
Все молдоги, находившиеся в рубке, были просто поражены, услышав родную речь. Их лица повернулись к Калли. Секунду спустя тот, к кому обращался О’Рурк, полностью овладел собой и заговорил:
— Кто… ты (единственное число)?
— Сам я (собирательное местоимение) — Демон Тьмы. Рядом со мной (единственное число) ты видишь Книжника, а по ту сторону, вот там, где некто (единственное число, личность неизвестна) напрасно старается сопротивляться, ты видишь Безумца.
Каллихэн сделал паузу. Молдог продолжал смотреть на него, храня молчание — оно затянулось… Слишком.
— В чем дело? Произвели мы на него впечатление или нет? — по-английски спросил у Вилла О’Рурк. — По лицу его ничего не понять. Что скажешь?
— По-моему, он совершенно спокоен, — тоже по-английски ответил Вил Джемисон. — Но уверен, что мы впечатление произвели. Он намеренно старается этого не выдать.
— Разве не знаете вы (триада), и вы (группа индивидов или триад), мягколицые иноразумцы: Демон Тьмы — не мягколицый иноразумец!
— Откуда тебе известно? — парировал Калли, перейдя на молдогский.
— Ты знаешь все лики Демона? Или вы (коллективный индивид) знали, пока братья твои не погибли? Можешь ли ты (отдельный индивид) по праву знающего утверждать, будто Демон не является в том обличье, которое сочтет подходящим? Поразмысли! На этот раз он избрал мягколицых. И еще поразмысли — в этом обличьи Демон предвещает, быть может, будущее ваше (триады) и вас (всех молдогов. — всего рода целиком).
Снова повисло долгое молчание, потом офицер-молдог разразился долгой речью.
— Я-тот-что-был до смерти моих братьев и я-что-остался — мы храним наше достоинство, и потому не собираемся спорить о том, что есть очевидная чушь. Поэтому я (один) и мы (все присутствующие молдоги) вообще отказываемся говорить об этом. Я-тот-что-был и мы (все присутствующие) делаем обычное предложение. Мы совершим обычное в таких случаях самоубийство, освобождая вас (всех присутствующих землян) от любых последствий кровной мести со стороны семей нас (всех присутствующих молдогов), если вы обязуетесь доставить наши тела нашим семьям на планету Хедер Тъаи.
— В этом нет нужды, — перебил его Калли. — Я не вижу здесь ничего Недостойного. Некоторое время будете нашими пленниками. Потом вам предоставят корабль для возвращения на Хедер Тъаи. Правда, вы останетесь пленниками на борту этого корабля почти до конца полета.
— Мы… все? — Офицер-молдог явно колебался.
— Да, полностью сохраняя Достоинство. — О’Рурк повернулся к Питу Хайду и заговорил по-английски: — Сколько у нас пленников?
— На борту — двадцать три.
— Я (триада) сам обещаю вам (всем молдогам), — сказал Калли, повернувшись к офицеру, — что вы все, все двадцать три члена команды, вместе с другими, взятыми в плен вместе с другим кораблем, вернетесь на родную планету. Вам (всем молдогам) будет предоставлена орбитальная шлюпка…
Калли не успел договорить. Все молдоги одновременно, как по команде, громко, с присвистом, охнули. Глаза офицера, с которым разговаривал О’Рурк, словно ввалились в глазницы, и молдог молнией бросился на приграничника. Он прыгнул ногами вперед, обвив ими талию О’Рурка. Ответный удар Каллихэна был чисто рефлекторным. Под костяшками пальцев правой руки он почувствовал кости черепа инопланетянина. В следующий миг пилот уже распростерся на полу у ног Калли — не менее мертвый на вид, чем двое его погибших в абордажной схватке «братьев».
