— Верни его! — воскликнул Калли. — Вы оба должны быть со мной во время встречи с Руном. Он должен видеть полного Демона, правильно? Или я ошибаюсь?

— Нет, — с трудом выговорил Вил. — Если ты собираешься продолжить переговоры с адмиралом Руном, это лучше делать полной триадой.

— Тогда верни Доука. Немедленно… — Вил медленно повернулся. — Нет, погоди, не ты. Ты нужен мне здесь. Харв… — обратился О’Рурк к одному из приграничников. — Отыщи Доука и передай приказ — немедленно вернуться ко мне.

— Подожди… — начал Вил, но Харв уже спрыгнул с диска и пропал из виду на ушедшем вниз этаже. Вил пожал плечами.

— Приехали, — сообщил Том Доноу.

Платформа остановилась. Он вышел в тот самый круглый холл, который Калли хорошо помнил. Сейчас здесь не было ни души. Вслед за Доноу они прошли по коридору к массивным резным дверям из красного дерева; створки их были распахнуты настежь. Наконец они достигли зала Совета.

Амос в одиночестве сидел за столом на возвышении; на экране за его спиной виднелось небо, солнце на котором уже клонилось к закату. Зал ничуть не изменился со времени ареста О’Рурка, только три кресла напротив Амоса были заменены сиденьями вроде больших подушек, которыми пользовались молдоги. Правая рука Брейта лежала на каком-то черном предмете на столе, размерами и внешним видом напоминавшем коробку из-под обуви. Советник смотрел прямо перед собой и не заметил тихо вошедших в зал людей — толстая ковровая дорожка скрадывала звук шагов.

— Так, — сказал Калли. — Алия, ты идешь рядом со мной. Вил и Лис — тоже. Остальные — за нами, но не слишком близко.

Их шаги по паркету зала отдавались эхом, казавшимся оглушительным. Амос поднял голову. Он пристально смотрел на идущую к нему делегацию, пальцы крепко сомкнулись на черной крышке странной коробки.

— Стойте там! — хрипло приказал он, когда до стола оставалось футов десять. — Или я взорву и вас, и все остальное. Клянусь!

Калли остановился.

— Так-то лучше, — сказал Брейт. — Ты ведь знаешь, я всегда без страха делал то, что должен.

— Не сомневаюсь, Амос, — спокойно произнес Калли. — Я знаю, что пугать тебя бесполезно. Но как именно ты собираешься нас взорвать?

Амос погладил черный ящичек.

— Видишь?

— Вижу.

— Я предполагал, что когда-нибудь окажусь в такой вот ситуации, — словно размышлял вслух Брейт. — Я пытался доказать молдогам, что мы не намерены с ними воевать, что Старые Миры им не угрожают. Но я позаботился и о запасном варианте — на случай, если мы не сможем ничего доказать и окажемся без средств ведения войны. С помощью этого пультика, — он ласково похлопал черный ящик, — я могу подать специальный сигнал — и практически все военно-космические комплексы Солнечной системы будут взорваны, включая лунную Базу — она в первую очередь. Том, подтверди.

— Это правда, Калли! — послышался испуганный голос Доноу. — Еще пять лет назад Совет приказал тайно заложить заряды — даже военные об этом ничего не знали. Амос убедил всех, что военный переворот и захват власти Приграничьем — лишь вопрос времени. Он в самом деле может все взорвать…

— Достаточно, Том, отдохни, — перебил его Брейт. — Калли уже знает достаточно. Поэтому ни шагу дальше, вы все! Ждать придется недолго. Пять минут назад я получил сообщение: Рун и остальные послы уже совершили посадку. Они будут здесь через несколько минут. Я передам всех вас в их руки — пусть поступают с вами, как считают нужным. Ибо вы — предатели рода человеческого.

Советник посмотрел на Калли, на Тома, на Алию, на тех, что стояли поодаль, потом снова на Алию. Взгляд его был холоден, как лед.

— Все вы, — хрипло повторил он, — все вы — предатели.

Наступила тишина.

— Через несколько минут? — заговорил наконец Калли.

— Пять или меньше;— ответил Брейт.

— Слишком долго, — странно тихим голосом сказал Калли. — Они не успеют.

— Не успеют? — запавшие глаза Амоса были устремлены на Калли.

— Не успеют тебя спасти, — объяснил Калли.

— Спасти меня? — хрипло засмеялся советник. — От чего?

— От себя самого. Ты намерен использовать пульт, не так ли, Амос? Как только войдут Рун и послы, ты подашь сигнал и взорвешь лунную Базу. И все прочие — только чтобы показать молдогам, что они могут не опасаться людей. А как они поступят с Приграничьем — это не имеет значения, так?

Вил, стоявший за спиной Калли, издал какой-то странный звук — не то кашлянул, не то хотел что-то сказать, — но у него не получилось.

— Вы это сделаете? — он справился с голосом. — Вы что, вообще молдогов не понимаете? Если вы разоружитесь, это не убедит их в вашем дружелюбии! Как раз наоборот! Вы абсолютно не представляете природы мышления молдогов…

— Конечно, не представляет, — вмешался Каллихэн. — Но не трать зря силы, Вил. Даже если бы Амос разбирался в способе мышления молдогов, ничего не изменилось бы. Он уже принял решение. Не так ли, Амос?

— Именно так, — хладнокровно сказал Брейт, глядя на О’Рурка сверху вниз. — Как только Рун войдет… Думаешь напасть на меня? Даже не мечтай, Калли. Эту комнату я тоже могу взорвать.

— Вместе с собой?

— Вместе со мной, — кивнул советник. — Думаешь, это меня остановит? Меня не испугаешь, я же тебе говорил.

— Да, внешней угрозой тебя не испугаешь, верно, — согласился Каллихэн.

— Что? Что ты имеешь в виду? — Амос пристально посмотрел на О’Рурка.

— У всех есть тайные страхи, — спокойно сказал Калли. — Человек может не испугаться разъяренной толпы, но если окажется в темной комнате…

— Я не боюсь темноты, — отрезал Амос.

— Нет, боишься. Есть одна такая особая темная комната, Амос.

Алия, стоявшая рядом с Калли, вдруг громко вздохнула. О’Рурк положил руку ей на плечо, не давая себя перебить.

— Все эти годы ты был слишком занят, чтобы вспоминать о ней, — продолжал Калли. — И ты готов устроить всему остальному человечеству братскую могилу — лишь бы только спрятать в ее глубине эту маленькую темную комнату. У тебя мания, Амос. Ты боишься глубокого космоса.

— Я боюсь глубокого космоса? Я полжизни провел на борту космических кораблей! — фыркнул Брейт.

— Не о том речь. Ты боишься того, что может таиться в глубинном космосе. Ты ведь понимаешь меня, Амос? Большая часть людей на Старых Мирах больны этой манией. Вот почему ты так популярен, вот почему ты выигрывал на выборах — и не один раз. Вот почему ты можешь диктовать свои условия остальным членам Совета. Общество выбирает лидеров по своему образу и подобию. Ты стал самым влиятельным членом Совета потому, что больше остальных похож на людей, которые поставили этот Совет управлять собой!

— Калли, — медленно произнес Брейт. — Ты ведь не настолько глуп, чтобы всерьез надеяться заговорить мне зубы?

— Возможно. Но если ты не хочешь меня слушать, я не смогу тебя спасти.

Советник фыркнул.

— От чего?

— Я уже сказал — у тебя фобия. Это болезнь, корни ее — социокультурного происхождения. Глубоко внутри — там, где притаилось твое темное животное подсознательное «я» — у тебя есть картинка: территория, которая по праву принадлежит человечеству. И границы ее — это пределы Солнечной системы.

— Но это же факт! — отрезал Брейт.

— Нет. Мы должны следовать мышлению молдогов. Они считают, что межзвездной расе принадлежит столько пространства, сколько она может удерживать и использовать. Так мыслит действительно галактическая раса. Вот почему в Приграничье никто не боится жить за пределами Солнечной системы. Мы не лезем из кожи вон, чтобы доказать себе, будто не имеем права жить там, где живем — в отличие от вас, космофобов!

— Из кожи вон? — мрачно захохотал Брейт.

— Именно. Ты морально и психологически схлопываешься, лишь только сунешь нос за границы Системы. А потом оправдываешь этот коллапс теорией, согласно которой не имеешь права там находиться.

Советник снова захохотал. Казалось, он наслаждался собственным смехом, потому что, запрокинув голову, смеялся громче и громче. Но когда Калли сделал шаг вперед, он сразу же замолчал. Пальцы его крепче обхватили черную коробку пульта.