Литмир - Электронная Библиотека

— Нет необходимости, — прорычал Арагх. — Хотя в случае потасовки Английский волк на твоей стороне. Но проблема в том, что Горбаш может оплатить лучшие вина и яства для всех нас. И он так поступит, загрызи меня сандмирк!

— Я? — Горбаш застонал, словно могучая рука огра ударила его в солнечное сплетение. — Я? Я беден, как вошь. За всю жизнь я не набрал мало-мальски достойного дракона сокровища…

— Лжешь! — закричал Секох. — Ты ближайший и единственный родственник покойного Смргола. Твой дядюшка по-родственному сообщил тебе, где запрятал сокровища. Он умер стариком и был очень богат. За долгие годы он сколотил колоссальное состояние. Не прибедняйся, Горбаш! Ты — богатый дракон.

— Но я… — начал было Горбаш.

— Горбаш, — сказал Арагх. — Долгие годы я был твоим единственным другом — не считая, разумеется, твоего дядюшки; его ты сегодня потерял. Ты в долгу перед Джеймсом и остальными, сделавшими твою жизнь безопасной и коснувшимися тебя аурой своих мужества и храбрости. И самое меньшее, что ты можешь сделать, чтобы отдать хоть малую толику долга — это перестать ныть о крохах, которые выложишь трактирщику. Если откажешься, то забудь о дружбе и загнивай в свое удовольствие один.

— Арагх, — начал было Горбаш, но волк уже повернулся к нему спиной, — Обожди, Арагх! Разумеется, я не… Разумеется, я с удовольствием устрою пир в честь моего дядюшки, который убил огра у Башни Гормли, а сегодня почил самым вечным из крепких снов. Что еще я могу сказать? Хозяин, лучшие вина и яства на стол! Я расплачусь с тобой золотом до отъезда.

Как во сне, Джим вошел за Даниель на постоялый двор. Дэффида уложили в кровать, разожгли камин и оставили на попечение Даниель. В другой комнате Джим вел сражение с кипой одежды, которую принесла из подвала услужливая прислуга. Он одержал победу и вышел на двор в богатых одеждах. Энджи держала его под руку. Столы и скамейки были убраны скатертями и приготовлены к пиру.

За время их отсутствия солнце закатилось за горизонт и наступила ночь. Огромные факелы, стоящие в подставках, образовали пещеру тепла и света. Их пламя трещало и искрилось вокруг длинного стола. Стол ломился от запеченного мяса, ветчины, фруктов, сыра и других яств, а в дальнем конце красовался пузатый бочонок — уже пробитый и со вставленным в него краном — и шеренга кружек, больших и маленьких, для драконов и людей.

— Превосходно! — весело воскликнул Брайен. Джим и Энджи обернулись и увидели выходящего из дверей рыцаря, взгляд которого был прикован к столу. — Дик отослал слуг к Геронде. Скоро она к нам присоединится. Дик потрудился на славу. Как полагаешь, Джеймс?

Невилл-Смит тоже переоделся. Он снял доспехи, и теперь на нем красовался алый плащ, которого Джим раньше никогда не видел. Он подозревал, что рыцарь воспользовался гардеробом трактирщика. На широком узорчатом кушаке, обмотанном вокруг тонкой талии, висел кинжал в золоченых ножнах, украшенных костью. Сэр Брайен Невилл-Смит поражал благородством и величием. Один его вид напомнил Джиму о собственных недостатках.

— Брайен… — неловко начал Джим. — Выслушай меня. Я не владею мечом, копьем, щитом. Я многого не знаю. И не представляю, какую пользу могу принести, будучи твоим другом. Я не обучен тому, что ты считаешь обычным и повседневным. Увы, я лишился тела Горбаша с его прекрасной мускулатурой…

— Джеймс, — улыбнулся рыцарь. — Я буду польщен обучить тебя искусству владения оружием и всему тому, что полагается знать джентльмену твоего ранга. Что касается мускулов… То человеку с таким ростом и телосложением будет несложно достойно себя проявить.

— Роста и телосложения? — Джим повторил слова и осознал ту суть, которую вкладывал в них Брайен.

Он видел, как изменилась в сопоставлении с новым миром Энджи. Он сравнил себя с Брайеном и заключил, что рыцарь телосложением похож на четырнадцатилетнего подростка.

Он понял все.

Джим позабыл об одном факте. Или, точнее, о нескольких фактах: средневековые доспехи, виденные им в музеях, чертежи средневековых кораблей, здания и мебель… В средневековье средний рост человека был гораздо ниже роста человека двадцатого столетия. В свое время Джим был физически ничем не примечателен. Здесь же он оказался гигантом.

Он открыл было рот, чтобы пуститься в разъяснения, но почувствовал, как рука Энджи предостерегающе сжала его локоть. Начали появляться остальные. Из двери вышли Даниель и Жиль Волдский, а следом за ними Каролинус. Подоспели двое сыновей хозяина Дика и расставили на столе деревянные тарелки и кубки. На террасе виднелись огромные очертания Горбаша и Секоха; Арагх, незаметно улизнув, присоединился к ним. На сломанную лапу Английского волка уже была наложена чистая повязка.

— Трактирщик говорит, что все готово, — прорычал он.

— Возблагодарим Господа! — воскликнул Жиль. Изъеденное ветрами и выдубленное солнцем лицо разбойника расплылось в улыбке. — Из-за нехватки мяса и вина мы чуть не проиграли финал сражения.

— Аминь! — сказал Брайен. И, чуть прихрамывая, первым подошел к столу. — Присаживайтесь, друзья, и да будем веселы! Мы пережили столько боли и мучений, так неужели у нас не хватит воли, чтобы получить наслаждение от пира и общения, честно заработанных всеми нами?!

Лишь человек

(пер. с англ. В. Жураховского)

Там, за невидимой линией — планеты и солнца иноразумных. Но эти звезды — наши. И никто другой не в праве ими распоряжаться, никто — лишь Человек!

Кредо Хазека.

1

Из успевшего уже стать уютно-привычным тумана полуболи-полузабытья Каллихэна О’Рурка Уэна неожиданно вырвал толчок, за которым последовали басовитое рокотание и сильная дрожь.

«Если ума не хватает, рукам отдыха не знать», — подумал он. Подобно огоньку спички, юмор тут же погас, стоило вспомнить, как легко удался пленителям Каллихэна его арест. Фактически он сам отдался в их руки. Мысль эта угрожала стать психологическим приложением к той физической пытке, которую Каллихэну приходилось сейчас переносить.

Однако О’Рурку удалось с ней справиться — он все еще слишком твердо верил в собственные силы, сохранял убежденность, что если ему дадут время, сумеет выпутаться из любой передряги. Тем временем он опознал характер вибрации: снова заработали двигатели ракеты «космос — атмосфера», на борту которой Каллихэн находился. Челнок готовился к посадке, завершая долгое скольжение от самой верхней точки траектории, началом которой был Нью-йоркский комплекс. Сориентировавшись в окружающей обстановке, Каллихэн пришел в себя достаточно, чтобы еще раз почувствовать, до какой же степени ноет все тело.

Хуже всего приходилось рукам — от локтей до кистей. Заведенные за спину, они были плотно сжаты пружинными смирителями — худшим вариантом старомодных наручников. Создавалось впечатление, будто ему уже никогда не развести рук. И не удивительно — смирители не снимали уже тридцать шесть часов.

Применение смирителей допускалось законом — и Всемирная полиция в полной мере использовала это право с момента его ареста в космопорту Лонг-Айленд Саунд и на протяжении последовавших за тем полутора недель допросов. С точки зрения закона, они вовсе не подвергали арестованного пыткам.

Но фактически Каллихэн был доведен едва ли не до предела выносливости. Иногда ему либо не давали еды, либо еда оказывалась почти не съедобна — заморожена или пережарена. Его запирали в камеру, где выключатель капризно не желал срабатывать, и мощная панель освещения на потолке горела постоянно. Вделанный в стену кран отпускал воду тонкой струйкой — и лишь в случае, если под него подставляли чашку особой формы.

Но почему-то из чашки этой вода просачивалась так же быстро, как изливалась из крана. Когда О’Рурк пожаловался, ему стали приносить воду — но только по одной унции за раз, в крошечном бумажном стаканчике. Его часами напролет допрашивали или держали в смирителях, а спать давали ровно столько, чтобы он не сошел с ума. Тем не менее — и Калли это отлично понимал — если привести все голые факты в виде официального донесения, никто не сумеет доказать, будто ему не предоставили соответствующих условий для отдыха, положенных пищи и питья.

60
{"b":"548685","o":1}