— Народ к разврату готов! — взяв под козырек отрапортовал я. — Только чур — никаких посторонних мужиков! Если хочешь групняка, возьмем девицу на двоих.

— Можно даже двух или трех, ненасытный мой! — закатив глаза простонала Варька. Всегда с ней так: никогда не поймешь — издевается или правду говорит!

Злачное место оказалось совсем неподалеку. И, судя по количеству сто долларовых купюр, которые моя начальница выложила за вход, предназначалось отнюдь не для рабоче–крестьянского сословия. А когда я заглянул в меню… Впрочем, как джентльмен, я предоставил право выбора Варьке. К тому же, и платить–то придется ей.

Гнездо порока было оформлено классно, а разврат потрясал если и не безудержностью, то, по крайней мере количеством. Куча голых девчонок попеременно танцующих на подиуме — кое–кому из них было явно меньше шестнадцати, — по пояс голые официантки, в количестве не менее дюжины. Любой масти, размера и возраста. Вот только мужской стриптиз я на дух не переношу. Что я, гомик, что ли?

— Ну что, милый, тебе нравится этот милый кабачок? — поинтересовалась Варька, когда выпив по бокалу белого сухого «Бакарди» мы слегка закусили его отличными котлетами по–киевски.

— Несколько шумновато, — признался я. — И потом, все так пялятся на твои ноги…

— Будет еще шумнее, — вдруг печально улыбнулась она. — Знаешь, Вик, сегодня… Сегодня я прощаюсь с дядей.

— С дядей Сережей? — я ошалело огляделся по сторонам. Голые груди, груди, задницы и… Ничего себе, поминки. — А что с ним случилось? Когда?

— Ничего, дорогой, не переживай, — успокоила она. — Объявлено о его уходе на пенсию. С этого дня он больше не возглавляет милицию нашей области.

— Фу-у! — с облегчением выдохнул я. — Аж от сердца отлегло.

— Так трогательно, что ты за него переживаешь, — Варька вновь наполнила бокалы и положила в них льда.

— Ну, хоть я знаю его только с твоих слов, старикан мне никогда не нравился, — признался я. — И все же, зла я ему не хотел. Даже жаль немного, как–то он теперь будет без любимой работы.

— Ну найдет, чем заняться, наверное, — пожала плечами хозяйка «Санта — Барбары».

— А он рыбачить не любит? Можем удочку ему подарить, — осенило меня. — Хочешь, из моей зарплаты? А, если он задумает охотиться, мы ему щенка Дженкиного дадим. Ему собаку можно доверить? Старое, все–таки, дело, а спаниели, они, такие шалопутные.

— Ну, — задумалась Варька. — Будем надеяться, что с собакой он справится.

— Ага, если такая семидерга, как наша попадется, она дядю в раз до инфаркта доведет.

— Вик, лапочка, такая как наша — одна на всю страну, — рассмеялась Варька. — Уж если я его, в свое время, до инфаркта не довела, то со щенками он справится.

— Так он моложе был, а теперь старенький совсем — песок сыпется. Главное, что он нам стал совершенно по–барабану. Пусть себе парится на заслуженном отдыхе, а в наши дела не лезет!

Мы дружно расхохотались, а потом Варька начала развлекаться во всю. И чего она только не вытворяла! Мне даже не по себе стало.

Во–первых: в отличие от Стаутовского Арчи Гудвина, я не считаю себя великолепным танцором, а в паре с Варькой мы отплясывали чуть ли не час. И, учитывая ее фигуру и короткое платьице, весь кабак пялился исключительно на нас.

Во–вторых: Варька на подиуме, извивающаяся вокруг шеста — это… Ничего более заводного я в жизни не видел. Вот только не я один! От восхищенных воплей в зале оглохнуть можно было. Но я же мужчина, я же и ревновать могу!

— У-ух! — сопровождаемая бурными переходящими в овацию аплодисментами, Варька спрыгнула с подиума и плюхнулась на свое место за столом. — Как тебе вон та девчушка?

Я проследил за ее взглядом. Приблизительно одного возраста с Варькой, ну, может быть, чуть моложе, девушка, и впрямь была хороша. Стройная, с высокой грудью и светло–каштановой шевелюрой. В отличие от остальных сотрудниц, ходила она не топ–лесс, а в платьице с вензелями заведения.

— Ну…

Я только задумался, а моя хозяйка, дождавшись, пока девица обернется в нашу сторону, бесцеремонно поманила ее пальцем. Я даже покраснел от неожиданности.

— Что вам угодно? — потупившись в пол голоса поинтересовалась светло–каштановая.

— Зеркальная комната свободна? — окатив незнакомку холодом из–под полуопущенных ресниц поинтересовалась Варька.

— Да. Желаете пройти?

— Конечно. Не желаешь с нами развлечься?

Я чуть со стула не упал от Варькиной наглости. Действительно, такой, как в этот вечер, я свою начальницу еще никогда не видел.

— Извините, политика заведения на этот счет очень строга, — покраснела девушка.

— Очень жаль, что у вас такая дурацкая политика, — хмыкнула Варька. — Ладно, проводи.

— Варюша, что на тебя нашло? — искренне удивился я, когда девушка отвела нас в отдельную комнату и оставила одних. Собственно, зеркальной была не вся комната, а только стена в ногах широченной кровати и потолок. Но и это впечатляло.

— Просто, я несколько не в себе, — усмехнулась та. — Знал бы ты, что я собираюсь сейчас сделать, понял бы почему.

— Надеюсь, не кабак спалить? — совершенно искренне насторожился я. А что, гулять — так гулять…

— И оставить эту милую малышку без работы?! — расхохоталась она кивнув в сторону двери. — Что ты, дорогой, я не настолько жестока.

— Так, — задумался я. — Хочешь устроить групняк?

— Нет, дурачок, я хочу исполнить заветную мечту своего дядюшки, — ухмыльнулась Варька и единым махом сбросила с себя платье.

— Это… Слушай, твоя мама говорила…

Варька уже сбросила с себя все до нитки и подойдя ко мне помогла мне избавиться от курточки и начала расстегивать рубашку.

— Дядюшка помешан на том, что я обязана облагодетельствовать наш род очередным ребенком.

— Ты?.. Сейчас?.. — только и смог пробормотать я. — Ты, знаешь, Варюша, я так, это… Счастлив.

Варька заткнула мне рот поцелуем.

— Честно–честно, — признался я. — Ты уж на дурня старого не обижайся, но старики они ведь все несколько помешаны… У них крыша едет на продолжении рода.

— Мы с ним столько ссорились по этому поводу, — призналась Варька. — А теперь, когда ему не до меня, я это сделаю.

— Ну и правильно, — поддержал я. — Ты же сама себе хозяйка. Не то, что тебе маразматик какой–то приказал, ты сама решила. И вообще, ты самая лучшая и самая крутая.

— Правда, я самая лучшая? — забравшись на белоснежные простыни поинтересовалась она.

— Самая лучшая на всем белом свете! — подтвердил я.

— Опасней моей мамочки? — лукаво ухмыльнулась Варька.

— Да мама Катя, по сравнению с тобой, — девочка–припевочка! А дядя Сережа — лох вокзальный!

Варька расхохоталась.

— Ты бываешь такой милый. Иди сюда!

Мы поцеловались еще и еще.

— У меня такое впечатление, что он в ногах у нас стоит и подглядывает, — жарко дыша мне в щеку пробормотала она. — Здесь еще поцелуй и здесь, а?

— Конечно, глупенькая, конечно!

— Господи, мне так хорошо! — призналась она. — Дай свои губы… Ну, еще немного… Еще поцелуй… Пусть дядюшка посмотрит, какая я послушная племянница…

— Постыдился бы, старый похотливый козел! — в перерыве между очередными поцелуями возопил я. — Отвернись, паскудник!

— Ах, никакой совести у некоторых! — сквозь смех попеняла Варька. — А теперь, мы подходим к заключительной стадии! Как бы нам…

— Удивить дядюшку?

Мы снова заржали в две глотки.

— Чур, я сверху! — потребовала Варька и опрокинула меня навзничь. — Как Шарон Стоун в «Основном инстинкте». Только связывать тебя не буду.

— И без этой фиговины для колки льда, — потребовал я.

— Она нам не понадобится, — пообещала Варька забираясь на меня сверху. Я зажмурился и… Ничего не произошло. Вернее, кое–что, конечно, случилось.

— Решилась с нами поиграть? — вкрадчивым кошачьим мурлыканьем поинтересовалась Варька соскальзывая с меня. Я приподнялся на локте и в недоумении уставился на дверь.