Она бросила на него испепеляющий взгляд.
— Если ты веришь в это, то тебе нужен кто–то еще, кроме меня, чтобы объяснить, что такое дружба! — Он начал было протестовать, но она быстро подняла руку. — Нет, не говори ничего больше. Сделаешь только хуже. Если ты продолжишь говорить, то будешь выглядеть как полный идиот, а не как какой–то полудурок. Эта дискуссия окончена. Я остаюсь с тобой. На этом точка. Я не передумаю.
— Сможешь, если бы захотела. — Он сделал последнюю попытку. — У тебя всегда есть выбор.
— Я знаю, и я его сделала. Король Серебряной Реки считает, что тебе нужна моя помощь. Он вернул мне мои предчувствия, чтобы уберечь тебя от опасностей. Мне не уйти от своих обязательств в отношении тебя, как и тебе от твоих по отношению к народу долины. Это не совсем одно и то же, но достаточно близко. Ты и я, Пан. Так было всегда и так всегда будет. А теперь заткнись и двигайся вперед!
Она сказала это так громко, что Боннесант, который уделял мало внимания их перешептыванию до тех пор, захохотал.
— Ты не хочешь пересекаться с этим типом, — заметил он.
Пантерра хотел было подойти к нему, но Пру первая резко обернулась, преграждая ему дорогу, и быстро сделала пять шагов, чтобы оказаться прямо перед их пленником.
— Больше ничего не говори, Боннесант. Еще одно слово и я привяжу тебя к ближайшему дереву и оставлю на съедение волкам. И Пан меня не остановит.
Она долго смотрела на него, ожидая. Он улыбнулся, но промолчал.
Удовлетворившись, она вернулась к Пану и они продолжили путь.
К полудню они оказались в виду скал, на которых стоял Арборлон. Они смогли увидеть ходящих наверху эльфов и почуять дым от кухонных печей. День выдался теплым с легким ветерком и уже в воздухе начинал ощущаться зной.
Пантерра решил остановиться.
— Здесь уже достаточно близко, — обратился он к Пру, говоря так, чтобы Боннесант их не услышал. — Ты можешь подождать с ним здесь, пока я не найду Оруллианов?
— Да, — ответила она. — Но не считаю, что это хороший план. Именно ты должен остаться. У меня больше шансов пробраться, поскольку я выгляжу слепой девочкой. Кто–нибудь может узнать посох Сидера, и я не думаю, что тебе это сейчас нужно.
Он признал мудрость ее предложения и неохотно согласился. Ему не нравилось оставлять ее вне поля своего зрения сейчас, когда он снова нашел ее. Но это было слишком эгоистично, поэтому он отбросил такие мысли.
— Иди, — сказал он.
Сбросив свой рюкзак, она отправилась в город. Пан отвел Боннесанта к деревьям, привязал его к одному из них, сбросил свой рюкзак рядом с рюкзаком Пру и уселся ждать.
День перевалил через полдень, слабый ленивый ветерок клонил его в сон, когда он сидел, наблюдая за их пленником и думая о Пру. Однако он знал, как не уснуть, будучи на страже, и вскоре уснул именно убийца, свесив голову, и его храп нарушил тишину леса.
Пан также следил за эльфами, но ни один из них даже и не думал всматриваться в такую даль, а тем более приблизиться к тому месту, где он ждал.
Пру была права в том, что все меняется и никогда уже не будет прежним. У него не было времени подумать об этом раньше, и он сделал это сейчас. Когда все это закончится, они могут оказаться даже не в долине. Они могут оказаться совершенно в другом месте. Будут ли они вместе? Сможет ли он удержать ее при себе, если он носит черный посох и бремя ответственности, которое это влечет за собой? Он попытался увидеть будущее — любое будущее — но оно было туманным и недосягаемым. Слишком многое из того, что может быть, было вне его видения. Слишком много неопределенностей делали невозможным ясно разглядеть его.
Он глядел куда–то невидящим взором, когда заговорил Боннесант.
— Это все хорошо для вас не закончится, — сказал он, внезапно проснувшись. — Ты ведь знаешь это, так ведь?
Наверное, он притворялся спящим, ожидая, что Пан прекратит его сторожить. Мальчик не мог сказать точно.
— Я сам об этом позабочусь.
— О, об этом я не беспокоюсь. Я хочу, чтобы именно ты об этом волновался. Но считаю, что я должен озвучить это, чтобы ты понял. Вы не сможете долго держать меня в плену. Другие пытались. Все они мертвы. Ты просто мальчишка. Может быть ты и Следопыт, но ты не похож на меня. Ты не можешь делать то, что могу я. Ты не знаешь того, что знаю я о том, как остаться живым. Рано или поздно, ты сделаешь ошибку.
Пан кивнул:
— Я уже сделал одну. Я не заткнул тебе рот. Мне исправить сейчас эту ошибку?
Боннесант умолк, улыбаясь. Он направил свои глаза на Пана и не отводил их. Он играл как кошка с мышкой, мальчик мог это почувствовать. Он понимал опасность находиться вблизи с этим человеком. Но он должен попытаться помочь Фрине, и он думал, что это единственный способ выполнить задуманное.
В любом случае, сегодня вечером убийца станет проблемой кого–то еще.
Пру вернулась на исходе дня, когда свет начал меркнуть по мере приближения солнца к горам, а с их вершин стал сползать туман, собираясь в лесных чащобах. Она появилась совершенно внезапно, придя с другого направления, чем он ожидал, но уверенно подошла к нему. Он начал было спрашивать ее о том, что она обнаружила, но она взяла его за руку и отвела подальше от Боннесанта, ясно демонстрируя, что она не хочет, чтобы пленник услышал то, что она должна рассказать.
— Фрина сбежала, — сказала она ему, стоя спиной к Боннесанту. — Или ее спасли. Никто точно не знает. Это произошло прошлой ночью. Охранника нашли спящим, а камера, в которой ее заперли, оказалась пустой. Королева в ярости. Эльфийские Охотники везде рыщут в поисках, но пока что о ней нет никаких известий.
— А Оруллианы? Может, она пошла к ним. Может быть, они ее прячут.
Пру покачала головой:
— Вряд ли. Оруллианы находятся в отряде, который удерживает проход Афалион. Они уже были там, когда убили Короля, а Фрину посадили под замок. Говорят, что Королева не хотела, чтобы они находились где–нибудь рядом с их кузиной, и приказала держать их там. Если они не нашли способа покинуть проход и остальных эльфов, то они все еще караулят там.
— Если бы они оставили свой пост, это бы сразу заметили. — Пан подумал об этом с мгновение. — Но раз она сбежала, то Фрина к ним не пошла?
— А как она сделает это? Как она сможет к ним приблизиться? — Пру схватила его руку. — Но она, наверное, могла попробовать послать им весточку, что она свободна. Она бы так и сделала.
— Или, может быть, она пошла к своей бабушке.
— Я подумала об этом. Но говорят, что ее бабушка пропала. Некоторые говорят, что ее убила Королева. Много разных слухов. Никто не верит, что Фрина убила своего отца. Они склоняются к тому, что Королева лжет. Но она Королева и ее поддерживает первый министр и Эльфийская Стража Дома. Поэтому никто ничего не может сделать.
— Ну, теперь, когда она исчезла, мнения не сильно изменятся в защиту Фрины. Это все выставляет ее виновной. Интересно, куда же она подевалась?
Пру приподняла бровь:
— Думаю, нам нужно спросить Оруллианов.
Пан согласился.
— В данных обстоятельствах, нам нужно уходить в горы, подальше от города. Мы слишком близко, ведь они рассылают поисковые отряды.
Она начала поворачиваться.
— Подожди, — сказал он, схватив ее за руку. Она посмотрела на него в ожидании. — Никто тебя не узнал? Никто не спрашивал, кто ты такая?
— Некоторые спрашивали, не могут ли они мне помочь. Я притворилась слепой. Одни предлагали мне пищу и монеты, но я сказала им, что являюсь одной из Детей Ястреба и прибыла в Арборлон как паломник. Тогда они оставили меня в покое.
— А ты уверена, что там нет Оруллианов?
Она нетерпеливо кивнула:
— Оба в проходе Афалион. Давай, Пан. Пойдем.
Они закинули свои рюкзаки, освободили от дерева привязанного Боннесанта, проверили его путы, взяли его повод и снова отправились в дорогу. Когда Боннесант спросил их, что они намеревались с ним сделать, Пан ответил, что они идут в горы, чтобы найти кого–нибудь, кто поможет скрыть его. Пан с уверенностью мог сказать по выражению на лице убийцы, что тому эта идея не понравилась. Но ему было все равно, нравилось что–то Боннесанту или нет. Боннесант сделает то, что ему говорят, и пойдет туда, куда его ведут. Ему повезло, что они забирают его с собой. Он доставлял больше неприятностей, чем стоило терпеть от него, а теперь и он сам потерял свое значение, когда Фрина обрела свободу. Возможно, он все еще сможет им помочь доказать ее невиновность, но мальчик все меньше и меньше верил, что этот убийца охотно предоставит реальную помощь, когда дело дойдет до этого.