Вот и коротаю годы в гостиной когда-то своего дома, ожидая, когда в него придет новый хозяин, и отчетливо сознавая, насколько ничтожна эта надежда. Хотя… есть еще этот мальчишка, Поттер… Он — внук Дореи Блэк и крестник Сириуса Блэка. Он вполне может принять наследие и стать Блэком и по крови и по духу. Но кто же отпустит героя Светлых сил и надежду Магической Британии, Мальчика-который-выжил в самое сердце Дома Тьмы? А когда он вырастет и сможет сам принимать решения, не оглядываясь на опекунов — будет уже непоправимо поздно!

Подштанники Мерлина колесом по Девяти кругам и призрачному Лабиринту! Да я бы сейчас даже Обретенного приняла как наследника Дома. Ведь, в конце концов, ненависть дома Блэк к магглам — не более, чем миф, возникший в те дни, когда Светлый круг объявил Дом своим врагом, и оказались вынуждены искать союзников среди врагов Круга. К сожалению, Круг вел очень хитрую политику, основанную на древнем «разделяй и властвуй», так что найти союзников среди более-менее адекватных Домов, тех, кто не влез по уши в эту глупую идею чистоты крови и не поверил в собственную пропаганду о ничтожестве магглов — нам не удалось. Пришлось, ради выживания Дома, присоединяться к радикалам… Впрочем, даже те, кто ранее был нейтрален — все больше и больше склонялись на сторону противостояния Кругу… но, увы, только тогда, когда Круг обращался против них самих. Дальновидных Домов, которые смогли бы образовать собственную сторону, не связанную с радикально-чистокровными вырожденцами — не оказалось. Как не грустно это признавать, Дом Блэк — не исключение. И вот теперь многие Дома, что хотели остаться нейтральными и быть в стороне от войны — пали или уничтожены, а на других — навечно легло клеймо «сторонники Того-кого-нельзя-называть». Маска стала лицом…

Что?! Я слышу скрип замка? Кто мог прийти сюда? Неужели у Дома еще есть надежда?

— Кричер! — зову я старого, почти безумного домовика, последнего, что остался у нашего Дома. — Кричер!

— Да, хозяйка… — Кричер появляется передо мной с легким хлопком. Иногда мне кажется, что он скрывает какую-то вину перед Домом… Но как я его не расспрашивала — он так и не ответил, даже когда я была еще жива.

— Кричер! Немедленно выясни: кто пытается проникнуть в наш благородный Дом! — Маска безумной старухи хорошо послужила мне в прежние годы. И хотя и не помогла выжить — но отказываться от нее я не собираюсь.

— Госпожа… Это Ваш глупый сын, разбивший сердце матери…

Я задохнулась, хотя портрету и не обязательно дышать. Но привычки человека все еще дают о себе знать. Неужели Сириус сумел вырваться из Азкабана? Это может сильно изменить мое мнение о нем… и дарует надежду!

— Так впусти его, глупый домовик! Какой бы он ни был — но он Блэк!

— Слушаюсь, госпожа!

Кричер исчезает, а через мгновение раздается протяжный голос открываемой двери. Может показаться, что несмазанная дверь — это признак нерадивости домовика… но на самом деле — это свидетельство паранойи предков, заболевания, не раз спасавшего Дом. Ведь, в конце концов, практически любые защитные заклятья можно обойти или взломать… но вот пройти несмазанную дверь, не вызвав тревоги в доме — это задачка посложнее будет… Хотя, конечно, это тоже не абсолютная преграда… Так что таких вот, неочевидных ловушек в доме полно. Предки веками крепили оборону Дома, и не только заклятьями. Жаль, что мы, их потомки, оказались недостойны их величия!

— Сириус!

Я осматриваю вернувшегося блудного сына. Мерлин, в каком же он виде! Потрепанная одежда, истощенный вид, ввалившиеся глаза… Но в этих глазах все еще полыхает пламя Блэков, то самое пламя, воспользовавшись которым враг Дома сумел отторгнуть эту ветвь от родового Древа.

Внимательно приглядываюсь к его ауре… мне хочется плеваться, и только привитое в детстве воспитание не позволяет того сделать. Вместо гордости в нем все так же полыхает гордыня, а вместо разума и хитрости, подобающих сыну нашего Дома — все так же виден напрошибаемый массив доверия к Врагу. Даже долгие годы заключения в Азкабане не помогли моему глупому сыну понять: кто же его враг! Он — не подходит для продолжения Дома. Очередная надежда оказалась тщетна. Вот только как же он выбрался из Азкабана?

— Немедленно отвечай: как ты сумел покинуть то место, куда тебя заключили? — в ответ на этот вопрос лицо Сириуса озаряет ехидная ухмылка. Он садится прямо на пол (хотя отлично помнит, как я не люблю эти плебейские замашки!) и начинает рассказывать.

Похоже, сын надеется этим рассказом уязвить меня. Ведь основную роль в его рассказе играет его крестник, и его магглорожденная подружка. Стараюсь не разочаровать сына, выкрикивая набившие оскомину лозунги о необходимости сохранения чистоты крови, и одновременно обдумываю его рассказ. Любопытно. Крайне любопытно. Мой глупый сын отказался изучать пути Тьмы и Теней, и, похоже, сам не понял, каким образом его вытащили, и кого подрядили отнести весть… А меня молодой Поттер очень заинтересовал… Да еще и тотемный оборотень-мантикора… В роду никогда не было таких способностей. Блэки, как максимум, становились анимагами… И если мой план удастся — это не просто позволит Дому возродиться из праха и пепла, куда его обрушила прошедшая война — Дом восстанет сильнее, чем он был прежде. Да и промелькнувшая в рассказе сына возможность разорвать пагубную связь Беллатрикс с Темным лордом, столь дорого обошедшуюся Дому, — не может не радовать! Но пока что все мои планы висят в воздухе. Сначала надо повнимательнее присмотреться к возможному Наследнику и Главе Дома! А потому…

— И чтобы ноги этого полукровки и его грязнокровой подстилки не было в нашем доме!!!

Конечно, потом придется униженно извиняться перед мальчиком и его невестой за грубые и глупые слова… Но зато теперь я могу быть уверена: Сириус расшибется в лепешку, но доставит детей сюда.

Очередная встреча Внутреннего круга в ближнем варпе была посвящена докладу Видящих о метаниях претендента на имя леди Янтарь. К сожалению, никто из нашей команды, естественно, кроме предводителя и Видящих, так пока что и не научился смотреть прямо через воды Великого океана и видеть именно то, что нужно. К примеру, взгляд Гермионы частенько останавливался на Запутанной Библиотеке, после чего Морион отправлялся спасать ее душу… Я же слишком легко терял концентрацию, после чего перед моим взором оказывалась Дафна. Пару раз случалось даже, что я заставал ее в душе. Каждый раз я немедленно прерывал попытку, отлично понимая, что если я вижу ее, то это означает, что она видит меня. Но все-таки, те секунды, что проходили, пока я не прекращал Взгляд — входят в мою коллекцию лучших воспоминаний. И хотя я понимаю, что нам пока что рано хотеть большего…

— Драко! — встряхнув головой, я огляделся. — Драко, вернись к нам! Или опять вспоминаешь, как подглядывал за сестренкой в душе? — ехидничает Асти, которую я так и не привык называть Яшмой.

— Ага, — ни секунды не задумываясь, отвечаю я. — Твоя сестра — прекрасна, и…

— Тебе понравилось? — раздался у меня за спиной флегматичный голос.

— Конечно! Как ты можешь сомневаться? — удивился я.

— Тогда — можешь смотреть, когда хочешь. Я не возражаю, — после этого я чуть было не упустил контроль над складкой пространства, на которой я сидел, и не рухнул вниз.

— Сестра! — в голос возмутилась Асти.

— А что такого? — пожала плечами Дафна. — Я же смотрю на всех подряд… так какое право я имею запрещать смотреть на меня?

Такое нельзя было оставлять без ответа. Я развеял опору, на которой сидел и скользнул за спину Дафне, обнимая ее. Если бы Видящая захотела — для нее не составило бы труда уклониться, но она не стала этого делать, позволив себя поймать.

— Э, нет! Я не согласен! — Заявил я прямо в такое притягательное ушко. — Я тебя поймал. Ты — мое сокровище. И я вовсе не хочу, чтобы на тебя пялились всякие там… Я — очень жадный, и…

— И у тебя еще много других достоинств, — негромко ответила мне Дафна. Впрочем, думаю, все присутствующие ее все равно услышали. — Так что, я правда не возражаю, чтобы ты смотрел на меня, когда только захочешь. Только не увлекайся: мама, хоть и не Видящая в полном смысле этого слова, но может и засечь…