Но Маша отнесла все это на счет волнений от событий прошедшего дня. И более того, Маша почувствовала, как в ней зародилась и растет ненависть к людям. И к мужчинам, и к женщинам, и даже к детям. Ей хотелось уже сейчас, оставить все заботы, все проблемы и заняться убийствами. Ей хотелось убивать, убивать и убивать. Она вначале и сама удивилась этому непонятному желанию. Но уже через несколько часов после похорон бабушки это желание стало ее постоянной навязчивой идеей и смыслом жизни.

В сочельник перед рождеством состоялось ритуальное посвящение Маши в ведьмы.

На магическом, с незапамятных времен облюбованном сообществом, месте у реки, под сенью огромного дуба, давно уже играющего роль ритуального, собрался шабаш. Ведьм и ведьмаков на этот раз собралось тринадцать. Мессир Леонард был в одной из южных республик, и в связи с этим председательствовала на шабаше Изида.

Она была в своем любимом образе. На кресле восседала моложавая сорокалетняя женщина. Ее распущенные черные волосы ниспадали на плечи, затем на спину и почти сливались с любимым черным платьем. В соответствии с процедурой, на плечи ей был наброшен черный плащ с вышитыми на спине и углах магическими знаками.

Проведя все необходимые и обязательные мероприятия, Изида предложила собравшимся ведьмам и ведьмакам приступить к главному, из-за чего все собрались, а именно: к посвящению в ведьмы Маши.

Принимая во внимание, что Маша получила свою ведьминскую силу от своей бабушки, а не от мамы, возникла необходимость подтверждения ее полномочий.

Изида поднялась с кресла, повернулась к востоку и проговорила необходимые в данном случае заклинания. Откуда-то из леса выскочила огромная черная собака и, перебежав через поляну, подбежала к креслу и села у ног Изиды, преданно глядя ей в глаза.

— Агора, так сложились обстоятельства, что я тебя не видела до твоей смерти, но много слышала хорошего о тебе от знакомых ведьм. Мы уважаем твой выбор. Но скажи, почему свои полномочия на этом свете ты отдала внучке, а не дочке?

Собака, не открывая пасти, сидела, почти, не шевелясь, но голос, хорошо знакомый Маше и многим здесь собравшимся, начал доноситься отовсюду, из окружающегося воздуха. Голос лился тихий, проникновенный.

— Будь благословенна, Изида. Моя дочь, к моему глубочайшему сожалению, отказалась стать ведьмой. Хорошо еще, что внучка выросла достаточно большой, чтобы принять мои полномочия, и она согласилась стать ведьмой. Иначе мне пришлось бы не сладко в поисках кандидатуры. Я ручаюсь за Машу, она будет хорошей ведьмой, и достойно будет продолжать начатые всеми предыдущими поколениями ведьминские дела. А с тобой, благословенная, я, действительно, на белом свете не виделась. Но я хорошо знала твою кормилицу Василису.

При этих словах Изида в волнении вскочила с кресла, и уставилась испепеляющим взглядом на собаку.

— Откуда ты можешь знать Василису?

— Я дочь приятельницы Василисы. Именно к нам приезжала она, когда к тебе явились царевны подземного царства.

— И где теперь Василиса, что с ней? — с трудом справившись с волнением, проговорила Изида.

— О, не волнуйся благословенная. Она ждет страшного суда на шестом уровне. Нам пришлось с мамой немало поработать, чтобы вырвать Василису из рук царевен. Нам, слава Сатане, это удалось.

Изида в знак благодарности, молча, слегка наклонив голову, жестом отпустила собаку. Та, вскочив, пригнулась на передние лапы, и, лизнув туфлю Изиды, пятясь задом, удалилась на достаточное расстояние, развернулась и быстро побежала через поляну в сторону леса.

Изида достала из-за пояса обоюдоострый клинок с черной рукояткой из эбенового дерева. Один из ведьмаков взял у нее клинок и по ее распоряжению начертил им магический круг диаметром около шести метров, в центре которого установили кресло для Изиды и разожгли небольшой ритуальный костер.

Изида подозвала к себе Машу и предложила ей отречься от Спасителя, Пресвятой Девы Марии, всех святых и христианской религии, как таковой. Маша с готовностью это сделала, и все присутствующие приступили к очередному этапу обряда посвящения Маши в ведьму, очищению водой перед принятием в ведьмы.

Изида предложила ей раздеться, оставив на себе лишь черный плащ с вышитым кельтским крестом на спине и на углах, полученный ею от умершей бабушки.

Взяв Машу за руку, по грудь завела ее в реку. Все сопровождающие остались на берегу. Они повернулись к востоку и начали громко хором произносить магические заклинания.

Изида, положив на голову руку, трижды окунула ее в воды реки, произнося при этом соответствующие заклинания. Неожиданно река около зашедших в воду ведьм в неярком свете луны начала бурлить. Над рекой легко понесся то ли задорный смех, то ли веселое журчание воды.

Около Маши из воды появилась чья-то рука, очень похожая на человеческую. Но даже в неверном свете луны было видно, что она очень бледная, с нежным голубоватым оттенком. И между пальцев находилась тонкая, почти прозрачная перепонка. Следом за рукой появилась голова. Длинные черные волосы свободно плавали в струях реки. На бледном лице русалочки голубые глаза, как светлячки, весело светились во мраке. Рядом с первой головой появилась еще одна, потом еще. Их веселый смех звонкими колокольчиками зазвучал над рекой.

— Смотрите, русалочки приплыли к нам на церемонию, — заговорили на берегу. — Это очень добрый знак.

Недалеко от берега всплыла русалочка с округлым пухленьким личиком. Стоящим на берегу были хорошо видны ее огромные удлиненной формы голубые глаза. Вскоре русалочка скрылась, но через несколько мгновений всплыла совсем рядом с берегом.

Ведьмам и ведьмакам стали хорошо видны ее части тела, полностью или частично находящиеся под водой. Особое внимание заслуживали красивые формы ее больших округлых грудей. Изредка она поднимала из воды свою руку и убирала с глаз упавшие на них черные волосы. Хорошо видно, что волосы были украшены зелеными водорослями и белыми цветами кувшинок.

Ближайшая к Маше русалочка со смехом протянула руку к ее магическому амулету. Когда ее пальцы почти коснулись амулета, между кельтским крестом и рукой русалочки сверкнула молния.

Рука и лицо ее мгновенно почернели, а рот так и остался открытым в немом крике боли. Вода около ведьм вновь вскипела, но уже в негодовании. Над рекой повисла тревожная тишина. Одна из русалок, находящихся рядом с ведьмами, сильно надула щеки, издала протяжный возмущенный вопль, разнесшийся над ночной рекой, и, обдав водой ведьм мощным ударом хвоста, скрылась в пучине вод. Несколько русалок подхватили безжизненное тело подруги и, молча, скрылись в водах реки.

Маша, злорадно усмехаясь, откинула назад голову, и предутренний легкий ветерок далеко разнес ее жуткий победный смех. В селе от этого звука проснулись собаки, и их ужасающий вой разорвал тишину округи. На берегу ведьмы и ведьмаки притихли, не зная как реагировать на происшедшее.

Изида с недоумением смотрела на Машу.

— Зачем ты убила безобидную русалочку? Что она тебе сделала плохого?

— Она пыталась схватить мой амулет. А это никому не дозволено, — дерзко ответила Маша. — Давайте продолжим церемонию.

Изида с трудом взяла себя в руки, подавила в себе волну раздражения и, на правах ведущей церемонии, взмахнув рукой в сторону берега, продолжила ее. Ведьмы и ведьмаки повернулись к востоку, вскинули руки и нестройно, без положенного благоговения, продолжили произносить магические заклинания. Изида, глубоко вздохнув, подошла к Маше и трижды повернула ее на триста шестьдесят градусов, вновь произнося соответствующие заклинания. Присутствующие при этом, подняв руки и повернувшись на восток, в этот момент громко произнесли:

— Да будет благословенен твой рот, дабы ты могла говорить о нем.

— Да будут благословенны твои ноги, которые поведут тебя по пути, указанному им.

— Да будут благословенны твои глаза, дабы ты прозрела путь его.

После этого Изида вывела Машу из реки и трижды провела ее по окружности магического круга. Каждую четверть круга они останавливаются, поворачиваются на восток и, подняв руки, вместе со всеми присутствующими произносят: