— Ты чего опять плачешь? — выдернул её из воспоминаний заботливый голос.

— Вчерашние воспоминания, — она даже не заметила, как из глаз потекли слёзы, а сейчас кинулась их вытирать, — всё, больше не буду. Ненавижу ситуации, когда я ничего не могу поделать! Особенно, когда я думаю, что мой любимый супруг умирает у меня на руках!

— Тебе не стоит так беспокоиться, — терпеливо, ответил Энакин, помогая вытирать слёзы, которые всё же перестали катиться с покрасневших щёк, — со мной ничего не случится, тем более мы не в огневой зоне.

— Даже на войне я не видела, чтобы ты сползал по стене от бессилья, — парировала она.

— Да, не было такого, — потвердел он, — адреналин, обычно, держит до койки.

— Война закончилась, и адреналина нет, а ты загоняешь себя ещё хлеще, — Падме обречённо вздохнула и обняла, пряча опять покрасневшие глаза, — почему?

Его грудь поднялась в глубоком, тяжёлом вздохе, она почувствовала, как он закрыл глаза, и как, словно бортовые отсеки из титанового сплава медленно, по очереди, открываются двери его многогранной души, которая не могла принадлежать ни Свету, ни Тьме, не то, что ей.

Она почти чувствовала чёрное, липкое присутствие Сидиуса, которое проникало сквозь холодную тьму Вейдера, пробиралось, заглядывая во все складки и закоулки сложной, как лабиринт, личности Энакина Скайуокера. Как он открывался впуская его, и как пропускал сквозь себя, не оставляя ни тона черноты старого ситха, но всё же…

— Император хотел взять вас под личную защиту, — спокойно произнёс Энакин, — я не мог вас оставить там, даже под его защитой. Поэтому взял всю ответственность за вашу безопасность на себя. Он сначала отказал, мотивируя, что вы будете меня отвлекать, но мы договорились, что к четвёртому всё будет сделано. Полная стабилизация работы платформ, поставок, финансирование, производство новых кораблей в требуемых объёмах.

— А в противном случае? — медленно произнесла Падме, приподнимаясь и смотря на него.

— Вас заберут на Корусант под охрану Императора, — так же спокойно закончил он.

— До четвёртого… это невозможно, — Падме старалась говорить спокойно.

— Возможно, мы пока успеваем.

— Почему ты мне ничего не сказал? — она прижалась к нему, закрывая глаза.

— Не хотел беспокоить. Волновать. Я успею. Вы останетесь со мной.

Этого следовало ожидать. Следовало предвидеть, что Палпатин найдёт способ вывернуть ситуацию себе в плюс! Теперь любой невыполненный приказ Императора – и она с детьми окажется в плену. Прочный ошейник на шею Скайуокеру. Почти стопроцентная эффективность. Но даже если Энакин не выполнит приказ, он так просто их не отдаст, следовательно, у Палпатина, есть ещё запасной вариант, как обуздать строптивого ученика. Что? Или вернее как? Как рассчитывал Палпатин забрать её с детьми у Энакина?

— Великолепная мотивация, — сухо прокомментировала Леди Вейдер.

— Стопроцентный результат, — подтвердил Лорд Вейдер.

— А если задача будет невыполнима?

— Такого не может быть.

— Как он предполагал забрать нас у тебя? Ты же нас так просто многоуважаемому Дарту Сидиусу не отдашь?

— Нет, не отдам, — так же спокойно ответил Лорд, — я думаю, Яуслоу вербованный.

— Почему он?

— Сначала интуиция, потом, ещё на Корусанте, Урев кое-что на него накопал.

— Но что, кроме шпионажа, он может против тебя?

— Напрямую – ничего, кроме наркоты, которую нужно ещё вколоть.

— На тебя же не действуют наркотики? — удивилась Леди, зная об определённых особенностях мужа.

— Обычные не действуют, а вот различные модификации – могут.

— Император занимается разработкой подобных модификаций? — искренне удивилась Падме, прежде она никогда не касалась этой темы, даже в расчёт не брала. А зря.

— У Палпатина масса способов утихомирить джедаев. Эксперименты над мидихлорианами – это одно из направлений его лабораторий.

— Откуда ты знаешь?

Губы изогнулись в незнакомой ухмылке, а в синих глазах блестел холодный огонь. У Падме по спине пробежали мурашки. Незнакомым блеском промелькнула новая грань человека по имени Энакин Скайуокер.

— Ангел мой, я не дурак, и слышать Силу я умею, — по-страшному мягко произнёс он, — тебе не стоит за меня беспокоиться.

Она смотрела на любимое лицо и не узнавала его, снова. Она заставила себя натянуть улыбку на лицо, она привыкла к Вейдеру и к этому привыкнет. К тому же, эта новая грань не вызывала страха и ужаса, только непонимание, но и с этим она справится. Падме обняла его, прижимаясь к горячему телу. На главный вопрос, тревожащий её уже месяц, она получила ответ. Новую информацию стоит тщательно обдумать и проанализировать, но для этого у неё ещё будет время. Она отклонилась и крепко поцеловала его, наконец-то выпуская свои желания.

Поджав ноги, Падме сидела на диване и неудержимо улыбалась, наблюдая, как Люк со смехом наворачивал круги вокруг дивана. Отец, издавая странные звуки, носился за ним, так же на четвереньках, а на шее у него уместилась визжащая дочка. Несмотря на малое количество времени, которое Энакин проводил с детьми, он всегда умудрялся находить с ними общий язык, понимая их с полувзгляда. Возможно, эта была та самая недоступная для неё связь Силы, или же Скайуокер был лучший отец, чем она мать. Шумное семейство исчезло из комнаты таким же ураганом, каким и появилась. Падме подскочила с дивана и побежала к детской, из-за угла наблюдая за игрой отца с детьми.

— Я могла бы помочь тебе с организационными вопросами, — предложила она, держа Лею на руках. Девочка сонно посапывала, уморённая играми с отцом.

Энакин молча ходил по комнате, держа Люка на руках. Сын положил голову на плечо отца, отказываясь закрывать сонные глазки.

— Их слишком много, — ответил Энакин в полтона, — тебе придётся вникать во всю работу верфей.

— Необязательно. Я могу изучить только определённую сферу их обязанностей. Так же как и ты, могу проводить с ними работы для устранения их недочётов.

— Недочётов, — хмыкнул Скайуокер и с иронией посмотрел на неё, — родная, это не так называется. Ты их разбалуешь и расслабишь своей лояльностью. И к тому же, дела Сената, дети… Ты не много на себя взваливаешь?

— Любимый, на Корусанте я проводила по пять встреч в день, не считая посещения советов комитета и заседаний Сената, — напомнила она, — и не забывай про дополнительные вопросы ежедневной текучки, которые требовали моего внимания. Сейчас же семьдесят процентов из этого возложено на представителей сектора, всё остальное требует лишь моей подписи или рекомендаций. Я могу уделять пару часов твоим чиновникам ради того, чтобы ты почаще хотя бы медитировал, уже молчу про сон и детей. Я не представляю, как ты столько можешь без отдыха и еды.

— Не переживай ты так, ангел мой, — Люк наконец-то заснул, и отец положил его в кровать, — у меня чёткий график еды и медитаций, — Энакин поднял дочь на руки и отнёс к брату под вопросительным взглядом жены.

— Если есть раз в четыре дня – это нормально, то у нас с тобой явно разные понимания нормы.

— Я ем два раза в стандартные сутки – тебя это успокоит?

— Да, — не спуская удивлённого взгляда, шёпотом ответила Падме, — тогда почему ты сказал, что не ешь нигде, кроме как дома?

— Потому что армейский рацион – это не еда, это жизненно необходимые вещества, а еда – это то, что дома в тарелке, — так же шёпотом, чтобы не разбудить детей, пояснил муж прописные истины беспокойной женщине.

Падме удержалась от комментариев, но где-то внутри полегчало. Поправив одеяло детям, они вышли из детской.

— Ну, что ты думаешь по поводу моей помощи?

— Ты их разбалуешь.

— Возможно, это пойдёт на пользу делу, — исходя из жизненного опыта, предложила Амидала, — они сами будут из шкуры вон лезть, чтобы выполнить все мои требования, боясь, что в противном случае им придётся вновь иметь дело с тобой, и не в лучшем настроении, — она позволила мужу себя обнять, сложив руки у него на груди.