— Мне нужно кое-что закончить, — абстрактно ответил Энакин, ставя её на землю, заметив, что не стоит лишней раз играть с супругой на её поле. Ловушки она ставит не хуже Палпатина.

Она хотела бы лично присутствовать на официальном назначении Пуджи на пост сенатора, но, по общему сговору Скайуокера с Сёвбэл, она оставалась на базе, присутствуя на церемонии только в виде голограммы. Вопросов, требующих её персонального решения, было ещё предостаточно, но все основные текущие дела Падме через голосвязь уже передавала новому сенатору Наберри и её первому помощнику Бинксу, возобновив бесконечную череду совещаний, встреч, разбора документов, рассмотрения законопроектов, не покидая Муукры. И была сильно удивлена, когда, проснувшись посереди ночи, не обнаружила заметный треугольник звёздного разрушителя на небе. Супруга в постели тоже не было, как и связи с ним.

Кариф сообщил, что Лорд проводит внеплановые учения, и, вероятней всего, вернётся через пару часов, как раз к утру. Добиваться чего-либо от адъютантов Лорда абсолютно бесполезно, осталось только поверить и вернуться в постель.

Наутро супруг и вправду вернулся, но не проронил и слова об учениях. Эта мысль тревожила её, пока Падме не открыла рабочую почту и не обнаружила очередное зашифрованное письмо Органы, который с момента её отлёта просил личной встречи «для обсуждения сложных вопросов». «Сложные вопросы», вероятней всего, касались вуки, джедаев и других недовольных Империей сил, но она была слишком занята разбором внутренних дел сектора Чоммел, и для анализа внешней ситуации у неё не хватало сил, сказывалось ещё неокрепшее здоровье. Также её внимание привлекло личное письмо директора СИБ, который просил вернуться в столицу для обсуждения конфиденциальной информации. Айсард что-то задумал, и шестое чувство подсказывало, что лучше держаться от него подальше и поближе к мужу, который также рекомендовал проигнорировать письмо.

Была ли это просто ревность, или мужчины вели какую— то свою игру? Падме не знала и сейчас даже не хотела об этом задумываться. У неё есть ещё пара месяцев для передачи всех дел Пудже и для полного вступления в права советника Императора. Хотя официально она им уже была, но, по личному согласованию с Императором, работа пока ещё её ждала.

Скайуокер по-прежнему пропадал на неизвестных ей проектах, исчезая вместе с «Истцом» иногда на пару суток, выматывал себя и молчал. Ситуация повторялась, она уже через это проходила почти год назад на верфях. Проведя детальный анализ событий, она так и не нашла причин возврата на пройденный этап. В этом конкретном случае обучаемость мужа была совсем некстати – Энакин уже научился обходить её сложные словесные и эмоциональные капканы, продолжая сохранять абсолютную секретность своей работы.

Амидала пыталась ещё уделить внимание работе Таркина, не надеясь, что любимый супруг так изящно решит и эту проблему. Но губернатор знал своё дело и хорошо прятал интересные проекты, усложняя задачу Леди Вейдер. Вдобавок ко всему, на Набу у Дорме уже находились те самые таинственные записи неизвестного ситха, которые она так хотела почитать, но передавать информацию через третьи руки Падме не желала. Оставалось ждать подходящего момента.

И вновь искать другое оружие.

Квартира на базе обустраивалась задолго до инцидента на Сматоре, и большое зеркало около туалетного столика было необходимым элементом для комфорта. Но сейчас оно только удручало. Падме снова стояла напротив него, крутя в руках расчёску. Расчёсывание волос перед сном было обязательной процедурой всю её сознательную жизнь. Этот ритуал был сравним с медитацией мужа, когда вместе с волосами, укладывались и дела, вопросы, заботы прошедшего дня, освобождая голову от бесконечного потока мыслей, чтобы можно было спокойно уснуть. Отсутствие этой процедуры ухудшило отдых, ей постоянно снилась куча документов, неумолкающий Трипио, сенаторы, дела… Создавалось впечатление, что она работает даже во сне. Увеличение проводимого с детьми времени спокойного сна не прибавило, а наоборот все её страхи всплывали во снах…

Она подняла глаза, в отражении зеркала, за её спиной стоял муж, облокотившийся об дверной проход.

— Ты по-прежнему… обворожительна, — заметив на себе внимание, произнёс Скайуокер.

Его мнение было для неё чуть ли не самым важным, но все его заверения в её красоте сейчас только заставляли чаще смотреть в зеркало, которое хоть и стало чуточку гуманней, но всё же разбивало все иллюзии по поводу своего нынешнего внешнего вида.

— Это потому, что я влюблена.

— Я сильней в тебя влюблён.

— Ты ослеп от любви?

— Нет, — он обнял её со спины, на его фоне Падме казалась совсем маленькой и несуразной. Она опустила глаза, не желая видеть себя такой. — Как думаешь: у меня такой же ровный череп?

— Не вздумай! Даже не смей! На диване постелю!

— Ладно-ладно, я только спросил, — Энакин поцеловал её в шею, пряча улыбку. Раззадоренный Ангел выглядел очень забавно, — может, ты меня, тогда причешешь? — он посмотрел на расчёску в руках, а потом на неё с просьбой в глазах.

— Садись.

Прядь за прядью, как мысль за мыслю, перебирала она густые волосы, тщательно расчёсывая.

— Кончики надо подравнять…

«Я полностью в твоих руках», — абсолютно блаженное лицо с закрытыми глазами. Умел мурчать – мурчал бы.

Волосы были влажные – значит, сразу подготовился к разговору. Несмотря на всю свою нелюбовь к политике, ориентировался он в ней лучше, чем казалось со стороны. Бытовая дипломатия и умение просчитывать, направлять и предвидеть события в их случае не могли ограничиваться квартирой. А она уже думала, что почти изучила любимого.

— Тебе они не мешают? — его волосы уже спадали с плеч. Надо было возвращать прежнюю длину или укладывать по-другому.

«Немного. Передние пряди».

— Локон опален… — тщательно перебирая каждую прядку и равняя её, отметила супруга.

«На тренировке мечом задел».

— Лет десять назад, — она выразительно посмотрела на него, — не умеешь ты, Скайуокер врать – не ври. Хотя бы мне.

«Прости».

«Прощаю».

Падме встала перед мужем, тот лишь приоткрыл один глаз, наблюдая, как она вытаскивает из ящика нечто, что больше было похоже на пыточные приспособления. Но супруга достала лишь маленький крепёж для волос, который был чуть темнее его цвета, все зажимы подбирались под её, почти чёрные волосы.

— Так они тебе не будут мешать.

Энакин открыл глаза и замер, увидев в зеркале того, кого искал.

— Тебе не нравится? — Падме не могла понять реакцию мужа, она всего лишь зачесала волосы назад, закрепив передние пряди. Убранные назад волосы ему шли, и точно не будут мешать во время тренировок. О «битвах» она запретила себе думать. Зачем беспокоиться о неизбежном, когда он рядом и в безопасности?

— Нравится, — Энакин очнулся, покрутил головой, — очень, — теперь отражение вновь стало его. Странное наваждение исчезло, оставив растерянность внутри.

— А что не так?

— Ничего, — он замялся, продолжая вглядываться в отражение, — Квай-Гон так волосы собирал.

Память тут же услужливо напомнила образ хмурого рыцаря – а она об этом даже не думала. Падме знала, что Джинн так и остался почти идолом для Энакина, тем, кого даже Палпатин не смог подвинуть на пьедестале примера и занять место «отца» в сердце мужа. Несмотря на годы обучения, изменения его точки зрения и видения жизни, Скайуокер всегда следовал примеру Квай-Гона, порой, вразрез с учениями джедаев, и она надеялась, что в дальнейшим – вразрез с учениями ситхов.

— Значит, так тебе будет удобно в любых обстоятельствах, — в поддержку, она поцеловала его в макушку, — Квай-Гон умел носить длинные волосы.

Причиной внезапного наваждения, вероятней всего, стала лишь схожесть причёски и чрезмерная зацикленность на одном вопросе, чего в данный момент нельзя допускать. Он закрыл глаза, сосредотачиваясь на другом.