— Это не металл, юная леди, это камень, — женщина поднесла его к яркой лампе. На просвет камень оказался чёрным у края цилиндра и насыщенно-бордовым к центру. Внутри него, как пыль, застыли золотые песчинки, — камень Хаут. Хаут чаще всего переводят как «власть, властитель, повелитель или господин». Также существует перевод – судьбоносец. Он очень редкий, юная леди.

— Ни разу не слышала о таком, — недоверчиво сказала Сола, Падме продолжала рассматривать странный камень.

— Ничуть не удивлена, — ответила продавец, — камень Хаут встречается только в отдельных породах на Мустафаре.

— Где? — вырвалось у Падме.

— Мустафар – это планета на внешних рубежах, между Хидийским путем и Девятым квадрантом. Там занимаются добычей лавы, которую в дальнейшим преобразуют в эластичный металл. Этот камень находят в лаве при температурной обработке. Этот экземпляр великолепно…

— Беру, — перебила ее Падме.

Женщина приветливо улыбнулась.

— Мустафарианцы остерегаются этого камня, — терпеливо продолжила она, считая, что обязана сообщить покупательнице о редком камне все, — только очень храбрые и сильные духом лидеры способны его носить. Прочих же этот камень угнетает.

— Я вас поняла. Беру, — повторила Падме, — Сколько?

— Пятнадцать тысяч.

— Сколько? — вырвалось у Солы, рассматривавшей цилиндр в несколько сантиметров длиной и пару в диаметре на простенькой серебряной цепочке, — не-а, Падме пошли отсюда!

— Хорошо, — Падме потянулась в сумку за кредиткой.

— Юная леди, этого камня не зря остерегаются, — старая женщина посмотрела в карие глаза Падме, — он может принести вред.

— Я знаю, — просто ответила она, протягивая карту.

— Падме, я, конечно, понимаю, что для тебя такая сумма не существенна, что один твой наряд стоит больше, но…

— Это в подарок, — прервала её сестра, — и к тому же ты сегодня потратила больше, чем стоит этот камень.

— Но я купила подарки всей семье…

«А когда ты держишь весь мир в одной руке, остаётся только правильно сформулировать и поставить цель».

Падме не слышала сестру, её мир медленно менялся перед глазами, её вселенная сдвигалась, все оси и пути велись к одной точке.

«Главное выждать момент».

Они шли через главный вход в здание. С сестрой и коляской и двумя телохранителями они не помещались в обычный флаер, а большой плохо помещался на маленькой взлётной площадке.

«Если противник взял паузу, не стоит упускать момента».

Зато они комфортно разместились в большом лифте.

«Лучше напасть самому, вывести противника на свою территорию, заставляя его принимать твои условия».

Большие двери лифта открылись, и вместе с ними Падме отпустила страх и отчаяние жившее внутри с того момента, как Скайуокер покинул систему…

«В первую очередь доверяй себе, но всегда помни, что у тебя за спиной ещё пару десятков чужих жизней».

…и дети не подвели, разразившись громким рёвом…

— Что случилось? — спросила мать, глотая слёзы, всего на полшага отходя от лифта, — Что стряслось? — дрожащими руками она подняла дочь, — Сола, возьми Люка, — начиная покачивать девочку, она не тронулась с места…

«Если решил – действуй, не думай, Сила сама укажет».

Тётя подняла Люка на руки, начиная качать. Прижав к себе дочь, она нажала на маленький предмет, который весь день держала в руке…

Громкий взрыв раздался со стороны квартиры, Тайфо немедленно заслонил собой Падме роняя её с дочерью на пол, а Кариф закрыл Солу, тогда, когда, оглушая, остатки взрывной волны донеслись до них…

Падме поднялась на локти, она ничего не слыша, но вибрацией тело ощущало крик дочери. Панически ощупала Лею – та не пострадала, и тут же повернулась в сторону сестры, которая уже осматривала её сына. Сола подняла голову и посмотрела на сестру, в этом взгляде были все эмоции матери защищавшей своего ребёнка, и не важно, что малыш был лишь её племянником, сейчас она могла убить тысячи солдат и наемников, покусившихся на этот маленький комочек жизни… и она сама знала, что ровно такое же выражение в глазах было и у неё самой… в карих глазах отчаянной Наберри…

…но глубоко в душе:

«Простите, любимые».

Она продолжала качать Люка на руках, прижимая его к себе.

— Падме, — позвала Сола, — хватит. Положи ребёнка в кроватку, а то ещё разбудишь, — сказала сестра, подходя к ней и властно забирая мальчика у матери, — всё в порядке.

Падме согласно кивнула и подчинилась сестре. Малыши уже спокойно спали у себя в колыбели, которую принесли из детской в её кабинет и, в отличие от мамы с тётей, они уже всё забыли. Просторный главный зал комплекса кабинетов Лорда Вейдера удобно разместил пострадавших. Помимо сестёр Наберри и колыбели, в комнате находилось ещё шесть человек охраны, не считая Тайфо и Карифа, которые не отходили от сенатора.

— Можно попросить ещё чаю? — обратилась Сола к адъютанту. Старшая Наберри мгновенно сняла маску провинциальной дурочки, показав окружающим хладнокровие и рассудительность, взяв ситуацию под контроль, пока младшая сестра пыталась хоть как-то успокоиться.

Падме подошла к окну во всю стену. Её продолжало трясти, и она никак не могла успокоиться. Перепробовав все известные методы, она начала придумывать новые, чтобы хоть как-то забыть дрожь тела рыдающей дочери после взрыва. Она запретила себе думать, почему это произошло. Она запретила себе вспоминать. Главное, Энакин прибудет в течение двух часов, а дальше «Сила укажет».

— Это гормоны, — мягко сказала Сола, подавая ей чашку чая, — пройдёт.

В жизни Солы не было столько взрывов и покушений, сколько у младшей сестры, но она, как и все Наберри, умела обуздать эмоции в нужный момент, откладывая собственные переживания «на потом». А потом, когда она сядет в безопасный корабль, который доставит её в родной спокойный мир, она в каюте, одна, попсихует и поплачет. А ещё собьёт костяшки рук в кровь и прилетит домой в изящных перчатках, приобретенных в столице, которые надёжно спрячут бакто-пластыри на руках, а ещё будет хвастаться всем, хваля сестру за тёплый приём, и рассказывать о Корусанте, как об ещё одном чуде Силы.

— Я не могу успокоиться, — тихо ответила Падме, принимая горячую чашку дрожащими руками, — обычно адреналин отрезвляет, но сейчас…

— Ты должна спокойно сидеть дома и нянькаться с детьми, грызя мужа глупыми капризами, — перебила её сестра, — а не высматривать убийц на крыше и пытаться загрызть себя за трусость и нервозность.

— Там никого нет, — повторила она фразу мужа, — и к тому же это стекло и взрыв выдержит, — благодарно улыбаясь, ответила Падме.

— Я надеюсь, — Сола постучала по стеклу и с ободряющей улыбкой посмотрела на младшую, — а то мои девчонки очень расстроятся, если я не привезу им все заказы, а муж так вообще на порог не пустит, если не получит свой кристалл.

Падме не удержалась и обняла Солу.

— Держись, младшая, — прошептала сестра, — ты сильная и со всем справишься. Главное, с гормонами совладай и Скайуокера не убей по приезду, — она отпустила её и поправила выбившуюся прядь волос, — он тебе ещё пригодится. Я уверена. И к тому же через год у меня юбилей! — Сола ткнула указательным пальцем к грудь сестре, — и ты обязана быть на нём, и дезертирство на тот свет тебя не спасёт! — серьёзно добавила она.

— Сола, — Падме благодарно улыбнулась шутке, отпив ещё горячего чаю. Она поджала губы, раздумывая над тем, что сказать, — мне кажется, что я становлюсь… излишне психованной и… истеричной.

Слава прозвучали шёпотом, со страхом и отчаянием.

Падме Амидала всегда считала себя разумной, тщательно взвешивая свои действия, ну, конечно, если это не было связано с мужем, который с первых минут второго этапа повторного знакомства выбивал почву у неё из-под ног и полностью лишал здравого смысла. И даже в те моменты она отдавала отчёт в своих действиях и в последствиях, как и сейчас, но мысли о собственной неадекватности донимали её с первого крика детей. Она чувствовала, как рухнули её собственные рамки, как изменился мир вокруг неё и внутри неё, что она менялась так же резко, неестественно, как и Энакин. Скайуокер стал убийцей сотни детей, а она… она подвергла опасности своих собственных… их детей… только ради достижения своей цели.