Норрис удивленно поднял брови.

— Довольно большая? Сдается мне, что вы ее недооцениваете. Наша территория… Да она просто огромна! Мы занимаем тысячи гектаров, которые простираются по трем округам штатов Нью-Хэмпшир и Мэн.

— Впечатляет. И вы управляете всей этой территорией?

Норрис задумался.

— Я — заведующий хозяйством… Да, пожалуй, управляю всей этой территорией. Именно так. А вы? Вы будете обучать в университете будущих писателей?

— Писателей — это слишком громко сказано. Я буду читать курс литературного творчества. Готовить будущих литераторов к получению степени магистра. Это весьма полезный курс для тех, кто хочет стать писателем, но явно недостаточный для того, чтобы по его завершении считать себя таковым.

— Да? Как бы там ни было, ваши подопечные наверняка удивятся, что именно вы станете обучать их вместо старины Дойла. Ведь вы с ними почти одного возраста! — Норрис покачал головой. — А теперь я оставлю вас, чтобы вы могли отдохнуть.

— Еще раз спасибо за все, Норрис.

Прежде чем уехать на своем пикапе, Хиггинс посоветовал молодому преподавателю поставить «фольксваген» в гараж, что тот не замедлил сделать.

Поднявшись на второй этаж, Франклин обнаружил там комнату с кроватью, рабочий кабинет и еще одну, но уже более узкую, комнату. Все здесь было так, как и рассказывал Норрис. В кабинете имелось овальное окно, выходившее в сторону леса. Створки окна, стены и пол были сконструированы таким образом, что перед окном образовывалась своего рода ниша, в которой размещался стол на перекрещенных ножках. Возле стола стоял табурет. «Идеальное рабочее место для того, чтобы писать», — подумал Фрэнк.

Он подошел к окну и задумчиво посмотрел в ночную темноту. Падающий снег с трудом пробивался сквозь густые кроны деревьев. Франклину пришло в голову, что ему впервые доведется жить в такой близости от природы. Он, закоренелый горожанин, оказался в настоящей глухомани. Фрэнк сомневался, что он когда-либо сумеет привыкнуть к подобной атмосфере, наполненной шумом деревьев и загадочными звуками, издаваемыми животными. Да и к тишине тоже.

Он расстегнул застежку-молнию на одном из своих громадных рюкзаков и достал оттуда пишущую машинку «Ремингтон-3Б» модели 1935 года. Аккуратно поставив ее на стол, он стащил с нее чехол и, оттянув стопор, сдвинул до упора каретку с валиком, вокруг которого оборачивалась бумага. Звякнул сигнал ограничителя хода, показавшийся в пустом доме необычайно громким.

Неужели Дойл прожил в этих стенах сорок четыре года?..

Франклин не сомневался, что его не смогла бы прельстить подобная перспектива.

Он плюхнулся ничком на кровать, а затем перевернулся на спину, надеясь тут же уснуть. Однако из леса доносилось слишком уж много незнакомых звуков. Фрэнк услышал, как закричала какая-то ночная птица. Это был неприятный, леденящий душу крик. Фрэнк даже понятия не имел, какая это птица. Может, хищная? Знания Франклина о природе ограничивались тем, что он прочитал на страницах изданий «Бюффон» и «Торо». В реальной жизни ему практически не приходилось сталкиваться с природой. Он подумал, что, если бы этот крик на самом деле был донесшимся откуда-то издалека воплем женщины или ребенка, отличить его от крика птицы ему все равно бы не удалось…

С этой грустной мыслью он и заснул.

Стью Шеридан сидел в своем кабинете, прижимая телефонную трубку к уху. Он слушал степенный голос, принадлежащий человеку который разглагольствовал уже далеко не одну минуту.

Управление полиции штата Нью-Хэмпшир находилось на улице Хейзен-Драйв в районе Конкорд-Хайт, на восточном берегу реки Мерримак. Все подразделения департамента безопасности были недавно размещены в одном месте — комплексе «Джеймс Эйч Хейз Сейфти Билдинг». Комплекс состоял из больших квадратных зданий с незатейливыми мрачными фасадами из красного кирпича и окнами, в которые были вставлены непрозрачные с наружной стороны стекла.

— Да, я понимаю.

Шеридан наморщил лоб и, отодвинув тыльной стороной ладони две папки с документами, вытащил из-под них большой блокнот и карандаш. Затем он записал: «Меланктон, О’Рурк и Колби. 9.55 — военный аэропорт «Шеффилд». Никаких официальных сообщений. Режим строгой конфиденциальности».

— По поводу последнего пункта местный филиал предупредил меня сегодня ночью. Да, указания уже даны. — Придав своему голосу слегка раздраженный тон, полковник добавил: — Первое совещание представителей подразделений состоится сегодня утром в девять часов. — После паузы, в течение которой он слушал собеседника, Шеридан кивнул и сказал: — Это возможно. Придется запастись терпением. Именно так, двадцать четыре трупа: девять женщин и пятнадцать мужчин.

Выслушав последнюю тираду своего собеседника, он устало произнес:

— Ну, если вы так считаете, то я постараюсь связаться с вами, как только у нас появятся новости.

Он надавил большим пальцем на клавишу, чтобы прервать связь, а затем набрал внутренний номер из трех цифр.

— Лейтенант Гарсиа слушает, — послышалось в трубке.

— Я только что разговаривал с секретариатом губернатора. В девять пятьдесят пять на военный аэродром прилетают три агента ФБР. Им уже предоставили весьма широкие полномочия. Меня попросили дождаться, пока они прибудут к нам, и до того момента не проводить вообще никаких совещаний.

Гарсиа хмыкнул.

— А мы ведь вполне могли бы обойтись и без них!

— Я тоже так думаю. Но… Впрочем, вот их имена: Меланктон, О’Рурк и Колби. Я никого из них не знаю. И на этот раз они посылают к нам женщину, спецагента Патрицию Меланктон. Она возглавляет эту группу.

— Ну и везет же нам сегодня… — пробормотал лейтенант.

— А еще мне снова напомнили о строгой конфиденциальности, которую требует ФБР относительно этого случая.

— Ну, тогда все понятно. Они приедут и сами займутся этим преступлением. Наша миссия окончена. Что-то они шевелятся гораздо быстрее, чем обычно!

— Боюсь, именно так.

На этом их разговор закончился.

Кабинет Шеридана находился в угловом помещении одного из зданий комплекса «Джеймс Эйч Хейз Сейфти Билдинг», обращенном к лесу. Бушевавшая ночью буря утихла, но небо по-прежнему было затянуто тучами. Ветки деревьев провисли под тяжестью снега. Здесь были такие же деревья — с густой кроной, почти не пропускавшей свет, — как и в лесу Фартвью Вудс, который со всех сторон окружал строительную площадку возле 393-й автострады. Когда открывали окна, в кабинет доносилось глухое журчание протекающей неподалеку реки Мерримак. Река делила город Конкорд на две части, и большинство обнаруживаемых в этом регионе трупов находили на ее берегах: это были утопленники, которых прибивало к берегу довольно быстрым течением.

«А ведь там убивать гораздо удобнее, чем на стройплощадке возле автострады, куда может подъехать кто угодно и где любой шум хорошо слышен!» — подумал Шеридан.

Он провел ладонью по щеке. У него сегодня не было даже минутки, чтобы побриться или хотя бы ополоснуть лицо водой. Последние несколько часов ушли на разговоры с чиновниками из окружения губернатора и мэра, на выслушивание докладов об уже собранной информации, а также на ходатайства о выделении дополнительного числа судебно-медицинских экспертов. Однако начавшееся расследование до сих пор еще не дало каких-либо существенных результатов.

Шеридан бросил взгляд на фотографии жены и пятерых детей, стоявшие на его столе. Шериданы традиционно служили в полиции — в течение уже пяти поколений. Но в такие дни, когда приходилось иметь дело с кучей трупов, он задумывался над тем, действительно ли ему хочется, чтобы кто-то из его сыновей пошел по стопам отца.

Зазвонил внутренний телефон.

— Шеф, приехали капитан Гарднер и профессор Таджар, — услышал он голос секретарши.

— Хорошо. Пусть идут сюда.

Шеридан еще рано утром потребовал от своих бригад криминалистов выработать первые версии относительно гибели двадцати четырех человек.