— Этот лес мне кажется довольно зловещим. Хотя, я думаю, любой лес выглядит зловеще, а когда наступает ночь, даже враждебно. Я часто использую этот момент в своих книгах.

— Как, например, в книге «Клуб самоубийц». Я ее недавно приобрел.

— Да, именно так.

Они подъехали к бывшему дому Майкрофта Дойла. Боз вошел в дом, держа под мышкой распечатки своих неизданных произведений.

В нескольких сотнях метров от дома Франклина, в укромном месте, стоял спецавтомобиль ФБР. Находившиеся в нем Шеридан, Меланктон, Колби и О’Рурк сидели перед пультом подслушивающей аппаратуры, способной уловить даже малейший звук в разговоре Франклина и Боза.

«Вы здесь уютненько устроились… А вот тут вы пишете свое эссе… Идеальное место… Вы живете один?.. В самом деле… Никогда бы не поверил…»

Агенты бригады «Последнее слово» еще накануне установили микрофоны практически во всех местах, где мог оказаться Боз во время своего пребывания в университете «Деррисдир». Однако разговор Франклина с Бозом этим вечером, в том числе и во время ужина, крутился почти исключительно вокруг жизни и личности Фрэнка Франклина. Боз неутомимо сыпал вопросами, которые касались матери Фрэнка, живущей в Аризоне, его занятий в университете, любовных увлечений, встречи с издателем, отношений со студентами… Затем Франклину по просьбе Боза пришлось рассказывать о жизни и причудах Яна Якобса.

— Да, это, безусловно, великолепные сооружения, — сказал Боз, имея в виду здания университета «Деррисдир».

Тремя часами позже Франклин отвез своего гостя обратно в замок. Неизданные произведения Боза остались в доме Фрэнка.

— Смотрите, не потеряйте его из виду! — велела Меланктон своим подчиненным, сидевшим с ней в фургоне.

Весь прошедший день Патриция находилась вместе с ними в ожидании приезда Боза. Теперь ей необходимо было уехать.

— Завтра меня с вами не будет. Если произойдет что-нибудь интересное, немедленно сообщите мне. Я все время буду на связи.

Она уже выходила из фургона, когда прямо перед ней появился Франклин.

— Он сейчас в своей комнате, — затараторил Фрэнк. — Во время разговора с ним я пролистал распечатки тех произведений, которые он не опубликовал. В них — во всех! — говорится о гибели сотрудников ФБР. Таких произведений семь. В некоторых из них фэбээровцы гибнут в результате специально подстроенного несчастного случая.

Меланктон, О’Рурк и Колби побледнели.

— Если он подозревает, что мы находимся здесь, на территории университета, то это провокация, — пробормотала Меланктон. — Быстренько сделайте мне копии. Мне сейчас нужно уехать. На военной базе меня ждет вертолет.

— А куда вы направляетесь?

— В Род-Айленд. Хочу провести там дополнительное расследование…

На следующий день сам ректор повез Боза в домик, в котором Франклин проводил свои занятия. Бывшему «павильону Майкрофта Дойла» предстояло стать местом встречи писателя-романиста и нескольких студентов, тщательно отобранных для этой цели Фрэнком.

Обычно в университете «Деррисдир» не принимали никаких знаменитостей, однако Эмерсон любезно согласился помочь молодому преподавателю. Причина подобного поступка ректора заключалась в том, что если Агата Эмерсон, узнав об отношениях, установившихся между Фрэнком и Мэри, пришла в ярость и строила козни с целью выдворить Франклина из университета, то Льюис, наоборот, даже обрадовался этой новости: он считал Фрэнка умным и талантливым. Разрешение ректора на приезд в университет Бена Боза было своего рода проявлением благосклонности, благодаря которой Эмерсон давал понять Франклину, что он втайне находится на его стороне.

Ректор рассыпался во всевозможных похвалах и льстивых заявлениях относительно творчества Бена Боза, хотя всего пару дней назад он даже не подозревал о существовании этого романиста и написанных им детективов. Франклину назойливая любезность ректора и его льстивые высказывания в адрес мэтров детективной литературы казались неуместными и бессмысленными: чем больше Эмерсон разглагольствовал, тем более раздраженным становился Боз.

Войдя в класс, Боз увидел там около дюжины студентов. Франклин представил романиста присутствующим, и все студенты зааплодировали. Ректор при первой же представившейся возможности взял слово:

— Покажите себя достойными той чести, которая вам оказана, — начал он. — Вам прекрасно известно, что в университете «Деррисдир» не бывает гостей. Но сегодня мы сделали исключение, которым вы обязаны своему преподавателю. Мистер Франклин работает над своим будущим эссе совместно с мистером Бозом. Задавая свои вопросы, вы можете поучаствовать в обмене идей между этими людьми, чему я лично буду очень рад.

Эмерсон не имел ни малейшего понятия о сотрудничестве молодого преподавателя с ФБР. Закончив свою вступительную речь, он передал слово Франклину и, весьма довольный собой, вышел из класса. Фрэнк, в свою очередь, тоже произнес несколько вступительных фраз, однако в них было гораздо больше смысла, чем в пространной речи Эмерсона. Затем Франклин стал поочередно представлять Бозу своих студентов.

Присутствующие в классе юноши и девушки были поражены огромным ростом писателя, его мрачным взглядом, абсолютно лысым черепом, густой бородой… Внешность этого человека действовала на них угнетающе. Бен Боз скорее походил на героя детективного романа, чем на автора.

— Прежде всего, — начал Боз, — я хотел бы отметить одного из студентов. Кого из вас зовут Дэвид Пуллман? Дело в том, что именно от него мистер Франклин узнал, что я живу в Довингтоне, и, следовательно, смог предложить мне поучаствовать в работе над его эссе. Благодаря этому молодому человеку я сейчас и нахожусь среди вас.

В комнате повисло неловкое молчание. Франклин побледнел: он совершенно забыл об этом вымышленном имени, которое было упомянуто им во время их первой встречи с Бозом. Он тогда пытался объяснить, откуда ему стал известен адрес писателя. Боз этого не забыл!

«Имейте в виду, Франклин, он не преминет вас проверить, — неоднократно предупреждала Фрэнка Патриция Меланктон. — Будьте настороже». А Фрэнк упустил из виду этот момент. Студента с фамилией Пуллман в университете «Деррисдир» не было.

После небольшой паузы и недоуменного переглядывания студентов Франклин решил вмешаться и начал объяснять Бозу, что Пуллман учится в другой группе, которую курирует некая мисс Потт, и что он не смог прийти на сегодняшнюю встречу. Объяснение Франклина прозвучало не очень убедительно. Боз, конечно, это почувствовал, однако не подал виду и тут же перешел к вводной части своего выступления. Он вкратце изложил тезис о бесполезности чужого опыта, особенно в области литературного творчества.

— Все советы и примеры того или иного писателя могут пригодиться максимум один раз, да и то при строго определенных обстоятельствах.

Затем он начал рассказывать о первых годах своей творческой деятельности.

Франклин слушал выступление Бена Боза, едва ли не открыв от изумления рот. Боз и словом не обмолвился ни об издателе Саймоне Абелберге, ни о своей матери, работавшей корректором, ни о тех долгих годах жизни, когда он писал литературные произведения от имени других, ни о последующих неудачах. По сути он не рассказал ничего из того, что было известно Франклину от агентов ФБР. Получалось, что Боз распинался сейчас перед студентами, говоря о совершенно другой, выдуманной жизни.

Тем не менее, как и ожидал Франклин, перейдя к теме творчества, Боз пустился в пространные рассуждения на свою любимую тему — о правдивости и подробности повествования, о достоверности сюжета и реалистичности персонажей. Он упомянул знаменитого художника Энгра, обладавшего, по словам Бодлера, «хирургической точностью».

— В этом и заключается главный смысл творчества, — заявил Боз. — Хирургическая точность. Впрочем, я никого не принуждаю использовать данный подход. Его использую я — вот и все. Я прекрасно понимаю, что кто-то может захотеть его оспорить.