На заснеженной обочине дороги среди елей Фартвью Вудс — справа от автомобиля Франклина — в свете фар неожиданно появилась треугольная табличка, предупреждающая о том, что в этом месте дорогу могут переходить дикие животные. Фрэнк уже многие-многие километры только и видел, что подобные таблички, предупреждающие об опасности, а еще другие — с надписью «Частная собственность».

Если верить карте, он сейчас находился где-то между поселками Нортвуд, Дирфилд и Ноттингем, что в двадцати километрах от Конкорда в сторону Рочестера. Молодой человек снова придвинул к себе маршрутную карту и взглянул на нее: дорога, по которой он ехал, должна была привести его к месту расположения университета. Франклин посмотрел на указатель уровня топлива: у него осталось достаточно бензина, чтобы вернуться в Манчестер.

«Еще пять километров, и я сдамся, — подумал он. — Хватит. Я свяжусь с ними завтра по телефону…»

Но тут появился деревянный прямоугольник.

Университет «Деррисдир».

Эта вывеска не имела ничего общего с официальными дорожными знаками и представляла собой подвешенный к одному из деревьев деревянный щит, сбитый из старых дубовых досок. Слова на нем были написаны причудливыми готическими буквами. Такие вывески обычно извещают о том, что где-то неподалеку находится замок с привидениями — из тех замков, о которых можно прочитать в любом путеводителе, посвященном Новой Англии.

Университет «Деррисдир».

От одного вида этого указателя Франклин невольно расслабил сжимавшие руль пальцы: похоже, он наконец-то приехал.

Еще через полмили появилось яркое оранжевое пятно. Всмотревшись, Франклин увидел, что это фонарь, освещающий столь долгожданные для него решетчатые ворота из кованого железа. По правде говоря, в нынешнем 2007 году подобные университетские ворота выглядели прямо-таки экзотически. Верхняя часть ворот имела дугообразную форму, а подвешены они были между двумя колоннами из старого камня, на вершинах которых красовались оловянные фонари — по всей видимости, заставшие еще эпоху газового освещения. В надписи на воротах фигурировало слово «замок», а отнюдь не «университет». Скобы и завитки из железа были выполнены в виде симметричных арабесок. Франклин переключился на нейтральную передачу и остановил машину.

За решетчатыми воротами он не увидел ничего, кроме темноты.

Франклин открыл дверь машины и, выйдя из нее, направился к воротам, где на подставке стоял ящик, похожий на почтовый. В нем Франклин, как и предполагал, обнаружил переговорное устройство — что-то вроде домофона. Он нажал кнопку. Ему сразу же ответил мужской голос:

— Алло!

— Меня зовут Фрэнк Франклин. Я приехал, чтобы…

— Да, конечно! Я вас ждал, — перебил Франклина голос на другом конце линии. — Подождите там, где сейчас находитесь. Я подъеду к вам буквально через несколько минут.

Треск в домофоне прекратился. Франклин покачал головой и вернулся к машине. Щиток приборов у автомобиля «фольксваген-жук» был примитивный, вертикально расположенный, плоский — в общем, самый что ни на есть немецкий щиток приборов прошлого века. Система навигации показалась бы на нем такой же неуместной, как габаритные фонари на кляче Дон Кихота. Интенсивность освещения циферблатов и тумблеров менялась в зависимости от того, насколько сильно водитель давил на педаль газа. То же самое происходило и с фарами: их свет мерцал так, как он мерцает у свечки. Да, эту машину пора бы отправить на свалку. Давно пора.

С другой стороны ограды появился огромный пикап. Франклин, поначалу ослепленный целым рядом установленных на крыше автомобиля дополнительных фар, заметил, как из окна водительской двери появилась рука, держащая пульт дистанционного управления. Внутри кабины было темно, и самого водителя Фрэнк не видел. Через мгновение на столбах зажглись фонари и железные ворота тихо отворились. Большущий «додж» сделал разворот на сто восемьдесят градусов. Когда ворота полностью открылись, из окна «доджа» снова появилась рука и человек, сидевший за рулем, жестом показал Франклину следовать за ним.

Фрэнк включил вторую передачу и медленно тронулся с места. Отражавшиеся в зеркале заднего вида желтоватые пятна фонарей погасли. Дорога, по которой он сейчас ехал, проходила посреди густого леса.

Франклин мало что знал о своем новом университете. «Деррисдир» имел репутацию учебного заведения, получавшего немалые пожертвования и потому имевшего возможность набирать относительно небольшое число студентов — не более трехсот. Руководство «Деррисдира» отнюдь не стремилось согласовывать свои учебные программы с другими заведениями, почти не проводило у себя дни открытых дверей и лишь очень редко приглашало преподавателей со стороны, чтобы те прочитали тот или иной курс лекций. Кроме разговоров с теми, кто работал в этом университете, или же с его бывшими студентами, никаких источников информации о том, как функционировал «Деррисдир», практически не было. Однако все это ничуть не смущало Франклина, который видел в предложенном ему месте прежде всего возможность поработать преподавателем университета и по меньшей мере в течение пяти лет получать приличную зарплату. А местные порядки волновали его очень мало. Высокий престиж университета «Деррисдир» делали это заведение для Франклина более привлекательным местом по сравнению с Чикагским университетом, где материальное обеспечение было намного скромнее — особенно для ассистентов — и где насчитывалось не менее одиннадцати тысяч студентов. Это был своего рода город в большом городе, в котором отдельного человека почти не видно. Здесь же, в университете «Деррисдир», Франклин будет читать свой собственный курс — курс литературного творчества — группе студентов, мечтающих стать писателями.

На первом перекрестке Франклин увидел два указательных знака: «Кампус» со стрелкой налево и «Поселок преподавателей» со стрелкой направо. «Додж», не замедляя хода, свернул направо. Франклин последовал за ним.

Желтые пятна фонарей за его спиной снова погасли.

Дорога стала уже, а лес поредел. Фонари стояли вдоль дороги на одинаковом расстоянии друг от друга, как на аллеях в английском парке. А еще Фрэнк обратил внимание на прелестные белые заборчики и укутанные сверху цветочные ящики. Все это, по его мнению, было выполнено в весьма оригинальной манере.

Наконец появились первые дома. Название «поселок» вполне оправдывало себя: домики имели округлую форму, располагались на довольно большом расстоянии друг от друга и были окружены прямоугольными палисадниками, высокими изгородями и детскими площадками. Повсюду виднелись многочисленные рождественские украшения, висевшие на фронтонах, хотя уже шел февраль. Франклин насчитал более двадцати зданий примерно одного размера. Стены домов были сложены из красного кирпича или сбиты из широких и длинных досок светлого дерева (так обычно строят почти повсеместно на севере США). Висевшие у крылечек фонари позволяли разглядеть яркие цвета, в которые были выкрашены фасады: синий, красный или желтый. Видимо, еще одна местная традиция. Франклин тут же предположил, что за автоматическими воротами гаражей, вероятно, стоят автомобили «вольво» и «шевроле» самых последних моделей.

«Если все преподаватели университета живут в таких вот домах, то я, скорее всего, недооценивал благосостояние этого учебного заведения, — подумал Фрэнк. — Или же мне просто не обо всем рассказали».

Поскольку на дворе стояла ночь, все окна представляли собой черные прямоугольники. На улице — ни души. Франклин проехал по поселку вслед за пикапом, который затем снова направился в сторону леса. Вскоре «додж» остановился у дома, стоявшего на значительном отдалении от всех остальных — в своего рода тупичке — и почти полностью окруженного деревьями. Над крыльцом дома горела лампа — вот и все освещение. Франклин остановил свой «фольксваген» прямо за импозантным «доджем» и, всмотревшись, разглядел его номерной знак, чуть пониже которого красовалась табличка с девизом штата Нью-Хэмпшир: «Жить свободно или умереть».