Обо всем этом доктор Пишон имел представление по своей работе в «Даугрин индустри». За исключением цериевого стержня в отражателе, все элементы устройства не были для него тайной. Но когда у него впервые родился замысел вывести из строя систему ЛКС, он понял, что эта задача практически невыполнима. Система ЛКС была, как выражаются американцы, fool-proof,[3] такая, что не подведет.

Тогда-то Пишон и понял, что не будет ему покоя, пока он не управится с этой проклятой системой.

Один психиатр, которому обеспокоенные родители показали когда-то маленького Андре, определил, что его юный пациент наряду с другими бесчисленными отклонениями от нормы имеет также склонность к так называемой мономании: если какая-нибудь мысль завладевает его умом, она превращается в навязчивую идею и оттесняет все прочие мотивы действия.

Так было во всей недолгой жизни Андре Пишона. Так произошло и на этот раз. С той минуты, когда он поделился с Челли идеей захватить ядерную боеголовку, Пишон не мог думать ни о чем другом. По утрам глотал собственноручно изготовленные таблетки, по вечерам заваривал один кофейник за другим и лежал, глядя в потолок, в своей «берлоге».

Довольно быстро удалось установить, что нейтронные боеголовки хранятся и на базе № 6. Одна девушка из Эшерпфара, официантка в единственном здесь ресторанчике, узнала это от молодых офицеров и сообщила тайну Рыбе в минуту, как говорится, полной откровенности. Донесение Рыбы подняло на ноги всю группу. Челли распорядился выдавать Пишону любую сумму из революционного фонда, которую он потребует. Если фонд окажется слишком скуден, Челли обещал добыть нужные средства. Подвернулся шанс, которого у группы до сих пор не было. Захват нейтронной боеголовки принес бы во сто раз больший результат, нежели еще один взрыв или похищение министра. Пишон сперва изучил местоположение базы № 6. Задачу облегчало то, что он был летчиком-планеристом. Пишон умел, по сути дела, все: управлял автомашиной, самолетом, локомотивом, яхтой и буером, был аквалангистом, парашютистом и спелеологом, играл в шахматы, поднимался на вершины Кордильер, свободно владел восемью языками, знал три тысячи китайских иероглифов, когда-то победил в телевизионном конкурсе, посвященном Древнему Риму, и между делом даже сдал экзамен на кондитера, поскольку великолепно готовил, специализируясь на выпечке сладостей. Этот человек был похож на вулкан. Но, увы, мадемуазель Марго не сумела его оценить. Она видела лишь его водянистые глаза, редкие волосы цвета гнилой соломы, непомерно выступающую челюсть и неправильный прикус передних зубов.

Доктор Пишон взял напрокат в ближайшем аэроклубе двухместный спортивный планер «Пантера» и совершил вместе с Лючией несколько полетов над окрестностями. Чаще всего их трасса лежала над базой № 6. В соответствии с инструкциями Пишона Лючия сделала столько снимков, сколько было надо. Остальные члены группы были заняты в это время сбором как можно большего количества сведений о базе.

Когда Пишон засел в своей «берлоге» над старательно склеенными фотоснимками базы и изучил все доставленные ему донесения, его опять охватили сомнения. Дело представлялось трудным с первой же минуты, но чем больше накапливалось данных, тем нереальнее оно выглядело.

На то, чтобы уничтожить отражатель или еще какой-нибудь из элементов системы ЛКС, рассчитывать не приходилось: она была вне зоны обстрела из любого оружия, которое могла бы заполучить группа. Правда, колонна отражателя высилась всего в сорока восьми метрах от наружной стены, но с одной стороны ее заслоняли высокие густые клены, с другой — здание командного пункта, с третьей — параболическое зеркало радара. Только с четвертой стороны (как можно было судить по полученным снимкам) колонну, возможно, удалось бы рассмотреть, но лишь с какого-нибудь возвышения, так как вокруг базы шла стена высотой в двести восемьдесят сантиметров. Единственный с этой стороны дом был в восьмидесяти метрах от базы, что исключало возможность использовать снайперскую винтовку. Даже если в этом одиноком и заброшенном доме засядет свой снайпер, то есть Рыба.

Поскольку доступ к мощно защищенным генераторам возможен был только изнутри, вывести из строя систему ЛКС практически означало уничтожить отражатель. Но это была недостижимая задача.

Поначалу Пишон размышлял, нельзя ли обстрелять колонну отражателя с воздуха, например с борта спортивного самолета или планера. Но и от этого пришлось отказаться. С высоты сорок-пятьдесят метров и при скорости не меньше девяноста километров в час попасть в вертикально стоящую трубу диаметром в восемь сантиметров можно было только чудом. Да и, случись такое чудо, ясно, что пули, даже 9-миллиметрового калибра, не нанесут серьезных повреждений стальной броне отражателя. К тому же следовало предположить, что система ЛКС на базе была связана с другими системами тревоги — например, на командном пункте дивизии или даже военного округа. Через две минуты в Пишона вцепились бы истребители или боевые вертолеты. В том, разумеется, случае, если бы ему удалось уйти от обстрела с самой базы.

И тут Андре Пишона осенило.

Если не можешь их побить — присоединись к ним. Так гласит индейская мудрость, а Пишон хранил в памяти все, что касается североамериканских индейцев. Раз система ЛКС основывается на лазерной технике, надо одолеть ее с помощью лазера.

Что такое отражатель? Это труба из искусственного кристалла, называемого цирконом, внутри которой содержится под сильным давлением инертный газ криптон. По-видимому, это высокое давление внутри трубы является условием действия системы, иначе никто бы не трудился над тем, чтобы его достичь. Надо сделать так, чтобы газ улетучился из нее. Если нельзя уничтожить ее целиком, надо пробить в ней дыру. Чем? Ах, это же ясно: лазерным лучом!

Изготовить дешевый лазерный генератор Пишон мог без всяких затруднений. Популярные технические журналы каждый месяц публикуют подробные схемы небольших лазеров для домашней лаборатории. Задача упрощалась тем, что Пишону нужен был не рубиновый лазер (где достать рубиновый стержень, а тем более жидкий азот для охлаждения аппаратуры?), а что-нибудь попроще и подешевле. Например, изящная игрушка на неодиме, а еще лучше — переносной полупроводниковый лазер на арсениде галлия.

Единственная трудность заключалась в том, что лазерный луч должен точно попасть в какое-либо из отверстий в броне отражателя. Теоретически возможно также пробить стальную броню, но тогда потребуется гораздо больше энергии и чересчур сложная установка.

Как же попасть в эту проклятую дыру? И откуда? Сперва «Группа М» приступила к обследованию того одинокого, почти заброшенного дома, который стоял неподалеку от базы. Оказалось, что дом принадлежит очень старому, выжившему из ума крестьянину, которого местные жители, пока они здесь еще были, звали папаша Вебер. О том, чтобы папаша Вебер сдал кому-нибудь квартиру в своем доме, и речи быть не могло. Ликвидация старика, предложенная, разумеется, Рыбой, тоже ничего не решала: начнет везде шляться уголовная полиция, и погорит единственный пункт, за который можно зацепиться.

Решение, как всегда, нашел Андре Пишон. В один прекрасный день Руди купил подержанный фургон марки «Рено». Его сразу же наскоро перекрасили, заменили номерные знаки, а на дверце сделали красивую надпись: «Тюбингенский университет. Исторический факультет. Археологическая экспедиция».

Лючия аккуратно расколотила шесть глиняных горшков то ли польского, то ли болгарского происхождения, купленных в магазине сувениров. И как-то ночью фургон въехал на поле папаши Вебера. «Группа М», проклиная идиотские выдумки Пишона, закопала здесь, не очень глубоко, глиняные черепки.

Но замысел идиотским отнюдь не был. На следующее утро некий доктор Пфирш, а проще сказать, Челли, представил папаше Веберу участников археологической экспедиции. Они искали, как сказал Пфирш, весьма важные для науки следы древнейших германских поселений. Имелись основания предполагать, что на поле папаши Вебера, заброшенном и заросшем полевицей, располагалось городище начала IV века до Рождества Христова.